Это сооружение стояло под горой на выходе затона в Иртыш. Его бугроватые каменные стены были наспех обмазаны глиной с соломой. Сверху покоилась крыша из старых досок, затянутых клочками рубероида. Окон это чудо не имело. Но в небольшой хлипкой двери было прорезано что-то в виде форточки. Внутри все просто: топчан для хозяина, маленькая печка в одну конфорку, да сбоку – крошечный столик.
Сам же хозяин выглядел колоритно: сухощавый, подвижный, с небольшой седой бородой. На нем была почти белая – то ли рубаха, то ли гимнастёрка. На заношенных штанах огнём горели красные лампасы. На голове, набекрень, сидела казачья фуражка с красным околышем. Но самым главным атрибутом этого наряда была нагайка! Она торчала вверх рукоятью из голенища порыжелого сапога. Звали хозяина дед Паша.
От затона до деревни, где у него был дом, – где-то около трёх километров. Жил он один. Жена умерла, два сына уехали в Россию на север, да там и остались жить. Хозяйства не было, и ничто его там не удерживало. Поэтому, отставной казак на всё лето переселялся в этот дом-берлогу. Изредка просил у чабанов коня, и ездил в сельпо за продуктами. Вдоль берега затона у него стояло несколько плетёных мордочек – место было рыбное, и у казака всегда была свежая уха или жарёха на столе.
Мы с другом часто его навещали в выходные дни. Привозили продукты и неизменную, его любимую "розочку". Так он называл портвейн, до которого был большой любитель. Обычно мы приезжали под вечер, чтоб посидеть со стариком у костра, похлебать свежей ушицы и послушать его бесконечные байки. В эти дни он ждал нашего приезда и при звуке мотора "Москвича", шустро выходил-выползал из своего "куреня".
Каждый знал свои обязанности и вот уже ведёрко с ухой кипело на костре. "Стол" накрыт, уха разлита, жареная рыба исходит паром на листе клеёнки... Можно начинать! Старый казак всегда ждал этой минуты с нетерпением. Наконец рубиновая жидкость потекла в стакан. Вытянув шею он, как маленький ребёнок, следил за этим действом. И вот, стакан в руке, и со словами: "Ну, будем!", он подносит его ко рту. Мы же с другом хлебаем ароматную уху и ждём, когда дед Паша "созреет". И тогда, перед чаем, польются его удивительные истории про его казачью молодость, пополам с брехнёй. Хитро и весело, из-под козырька фуражки заблестят его глаза, замелькают жестикулирующие руки – казака "понесло"!
Правда, сегодня у меня для него другая тема – казачья нагайка! Давно хотелось послушать более подробный рассказ о ней. И – вот его рассказ:
«Нагайка – это неотъемлемая часть самого казака, его мужество, доблесть и честь! Нагайка считается оружием наравне с шашкой и винтовкой, и носится через плечо, за поясом, или у ноги, в голенище сапога. Вот у меня в бою сломалась шашка, кончились патроны и что?! Так у меня есть нагайка! Заверну пулю в шлейку, да как врежу басурману меж глаз – тут и дух из него вон!
Обучают казачат владению нагайкой с восьми лет. А в двенадцать лет – это уже боец! Недаром у казаков поговорка: "Нагайкой владеешь – силу имеешь!"
Тут дед Паша вскочил на ноги и стремительно выхватил нагайку из-за голенища сапога! Хлыст со шлейкой со свистом разрезал воздух. Старый казак преобразился в секунду! Перед нами, в боевой стойке, стоял воин с ледяным взглядом серых глаз, способный стоять насмерть за свой эскадрон и станицу! Мы замерли. Ещё минута и – нагайка в сапоге, а дед Паша на своём месте у стакана с вином!
Мы возвращались домой затемно… Молчание нарушил друг:
- Это сейчас ему – восемьдесят шесть лет! А представь этого казака, лет двадцати пяти, в ревущей лаве! Да-а-а, не стареют наши сибирские казаки! В ответ я согласно кивнул головой: – «Истинно так!"
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 6