Мой дед говорил: «Каждый должен что-то оставить после себя. Сына, или книгу, или картину, выстроенный тобой дом или хотя бы возведённую из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращённое тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив.»
Рэй Брэдбери
Говорят, что он обыкновенный,
Нету в нём изыска и гламура...
Ну, а мне важнее, что он верный
И душа чиста без режиссуры.
Говорят - изюминки в нём нету,
Что таких повсюду ходят сотни...
Только, им душа моя согрета.
Он открытый, чистый, благородный.
Говорят... Но, я не стану слушать.
Он лишь мой, другого мне не надо.
Он достойный, честный, самый лучший.
Он для сердца нежная услада.
Не важны мне прочие, другие...
Мой бесспорно лучший, без сравненья.
У него и руки золотые.
И лицом - ну просто загляденье.
Пусть другие этого не видят -
Я его воспринимаю сердцем.
Никогда меня не даст в обиду.
На него смогу я опереться.
Он поймёт... Поддержит в испытаньях.
Он мне утром завтрак приготовит.
Совп
Я чувствую тебя на расстоянии -
Шаги твои, твой пульс, твоё дыхание,
И даже перепады настроения…
Со мной ты рядом каждое мгновение.
За сотни вёрст, через моря с пустынями Протянуты невидимые линии
От сердца - к сердцу, от тебя - ко мне.
Со мною наяву ты и во сне…
Ты чувствуешь меня, а я - тебя.
Где бы ни был ты - тоскуя и любя,
В тяжёлой и мучительной разлуке
Свои к тебе протягиваю руки
И повторяю словно заклинание:
"Прорвёмся! Сквозь любые расстояния, Через моря, пустыни, города!"
Разлука - не любовь, не навсегда!
Я посетил родимые места, ту сельщину, где жил мальчишкой, Где каланчой с березовою вышкой взметнулась колокольня без креста. Как много изменилось там, в их бедном, неприглядном быте. Какое множество открытий за мною следовало по пятам. Отцовский дом не мог я распознать: приметный клен уж под окном не машет, и на крылечке не сидит уж мать, кормя цыплят крупитчатою кашей... (С.А. Есенин - Возвращение на родину)