На Таганке в вагон метро вошел нездорового вида, полный мужик и присел рядом. Неожиданно он сказал:
– Гляди, сынок, – и ткнул пальцем в двух военных напротив, – этот, ‒ он указал на подполковника, – хозяин зоны, а майор – его кум.
Я пригляделся: «Похоже, мужик прав. Малиновые фуражки, петлицы. Значки внутренней службы на кителе. Восточный разрез глаз».
А сосед не унимался:
– Не дай бог к ним попасть! В Коми, на лесоповале, мороз за тридцать, начальник еще из дома не вышел, а охрана орет: «Шапки долой! Хозяина встречать!» Садисты, хуже немцев! – и, распаляясь в гне-е, бывший зек тыкал в мусоров «синим» от наколки пальцем. Те делали вид, что говорят не про них.
Поезд подошел к моей станции. Перед тем как встать, я повернулся к нему:
– Дыши тише, дядя! Кипеть кипи, но зачем брызгать? Мы, зема, на воле, и значит все ништяк! Двери открылись, я вышел, а сосед, скрутив здоровую, как у быка, шею, удивленно смотрел вслед.
Что же Пронькин? Отбыв полтора года, он вы-
шел на поселение и сбежал оттуда. Новость сообщила мама, когда дурачье-менты стали искать его у нас. Финик «бегал» полгода: съездил в Прибалтику, на юг, в Питер. Там его и взяли, отправив досиживать
Видел я Пронькина еще дважды. Первый раз – летом 1990-го, после его освобождения. Помятый, не бритый, без прежнего лоска, выглядел он измученным. Разговор не сложился. Прощаясь, я думал, что навсегда, но зимой 1993-го узнал его в комиссионке на Автозаводской. Добротно одетый, с модной телкой, Дима производил впечатление успешного парня, что не удивило. То смутное время давало «пронькиным» последний шанс хоть что-то заработать. В новейшей России спекуляция и фарцовка канули в лету. Их место уверенно занял бизнес.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев