Откровения бабы Мани

Рассказ
До чего же я люблю смотреть фильм «Москва. Кремль. Путин»! Бросаю все дела и с упоением наслаждаюсь просмотром фильма целых три минуты. После переключаю на другой канал. И всё потому, что у меня начинает чесаться кожа. В чём дело? В местной поликлинике мне ничего не смогли объяснить и направили в край. Специалисты краевой клинической больницы после обследования нашли причину и сказали, что у меня аллергия на ложь.
- Вот это да! – подумала я. Видимо, подумала вслух, так как врачи тут же поддакнули и заявили, что очень удивлены. Это чрезвычайно редкий вид аллергии, и практически неизлечим.
- Что же мне делать? – спросила я.
- Ничего особенного. Просто не смотрите такие программы.
- Ну да – возразила я – и газеты не читать, и телевизор не смотреть?
- Почему же? Смотрите и читайте что угодно.
- Так я чешусь не только от любимых передач, типа «3600 секунд», «Вечер с Василием Френчем», «Время покажет фигу», и других, не менее увлекательных программ с политическим уклоном, но и от прочтения газет.
Да, меня интересует всё, что происходит в стране. Поскольку дружу с интернетом, то нахожусь в курсе событий. А события, скажем прямо, безрадостные, и мне не хочется в них верить. Тогда, в надежде найти истину, я пытаюсь читать, а также смотреть телевизор. Недавно президент в прямом эфире обратился к народу с просьбой отказаться от пенсий. Может, я что-то путаю, но выглядело это примерно так. Мы с Любашей и Светланой были поражены и испуганы. Как-то не верилось, несмотря на упорные слухи о пенсионной реформе, что президент станет продвигать эту идею. Думали, объявит о начале войны. Говорят, Сталин, когда пришёл в себя и вынужден был объявить о вероломном нападении Германии в 1944 году, обратился по радио к народу, начав речь словами: « Дорогие друзья…». Да, над страной нависла опасность: враг напал на нашу страну, и почти четыре года длилась Великая Отечественная война.
Президент в своём обращении « О некоторых изменениях пенсионного законодательства» повторил фразу «Дорогие друзья» где-то раз пятнадцать. Мы с Любаней сперва считали, а после я снова зачесалась и не в силах была слушать речь нашего дорогого, лучшего в мире президента. Подруги сказали мне, что говорил он тихо, обстоятельно, проникновенно и доверительно. Они даже прослезились. Ну что? Убедил-таки их в необходимости повышения возраста выхода на пенсию, и назвал неоспоримым тот факт, на основе научных наблюдений, что народ стал жить всё дольше и дольше. Что пенсионное обеспечение назначают практически здоровым молодым гражданам, на которых пахать и пахать. Люди и пашут, кто где может. Президент, вроде, собирается издать Указ, повелевающий не покидать этот мир до восьмидесяти пяти лет. Если кто не доживёт, тому штраф за невыполнение высочайшего Указа. Сумму штрафа не назвал, но заявил, что штраф будут выплачивать ближайшие родственники. А как же?!! Нельзя нарушать указания президента. Светка с Любаней, перебивая друг друга, пытались как можно подробнее передать содержание его речи. Любка сказала:
- Всё – кранты стране, если пенсюков не сократят.
На что Светка возразила:
- Не сократят, а отодвинут возраст, потому что пенсионеры стали очень долго жить.
- Чо это долго? Мне всего-то семьдесят.
- Ну, и сколь ты ещё протянешь после двух инфарктов?
- Ой, а мужики вряд ли смогут выполнить высочайший Указ – мрут как мухи. Куда им на пенсию в шестьдесят? Их в деревянном макинтоше (слова президента) в сорок – пятьдесят лет на вечный покой везут.
Тут встряла я:
- Вы, девоньки, что-то путаете. Наш, горячо любящий народ, президент не раз повторял: «Пока я президент, повышения пенсионного возраста не будет». По ящику много раз показывали.
-Да точно говорим! - одновременно кричали возбуждённые подруги - И ещё добавку обещал в год по тысяче прибавлять.
- Да ну! – возразила я – Всего тысячу? Так цены вперёд скачут и вмиг эту тысячу проглотят. Вы, я вижу, не в курсе, что налогов ввели немерено. Ой, лукавит президент – не зря чешусь.
- Чо это ты чешешься, а другие нет? Не врёшь?
- Ей богу, не вру! Причём, моя аллергия усугубляется: если раньше я не могла слушать президента – тут же начинала чесаться, то теперь только покажут по ящику его фотокарточку – всё! Спасу нет. Переключаюсь.
- Любань, а мы с тобой нормально смотрели, никакой аллергии. – А про какие налоги ты упомянула, Мань?
- Щас вспомню. Грибочки любишь собирать? Ягодки? Так теперь налог платить будешь за такое удовольствие. Туалет имеешь? Тоже плати. Так… Забор возле дома не той конфигурации – тоже налог. Ещё налог на воздух, мы же дышим (а воздух нам не принадлежит), налог на землю, по которой ходим (земля тоже не наша). Чуть не забыла про главный закон: чем дольше живём, тем меньше пенсия. Вот. Ой, все и не упомнишь. Столько налогов… , а цены на бензин! Говорят, к концу года до ста рублей за литр будет. У моего зятя вся зарплата на горючее уходит. Что остаётся в семье? Слёзы…
- Как же так?, - возмутилась Любаша, - Этого не может быть!
- Очень даже может. Забыли, где живём? Это вам не Прибалтика, Финляндия, и не Польша. Вот у тебя, Любань, пенсия сейчас шестнадцать тысяч рубликов, а через два – три года она будет не больше двенадцати тысяч.
- И так копейки платят, так ещё ставят вопрос ребром: или выживай на очень маленькую пенсию, или умирай.
Любаша схватилась за сердце:
- Кажется, я сейчас помру. Скорей накапайте корвалол.
Подруги бросились спасать Любаню, лихорадочно капая трясущимися руками лекарство в стаканчик.
- Мань, - подала голос Светка – А мне жалко президента. Наверно, очень тяжко ему, раз на такое решился. – Он и мямлил, и как бы оправдывался – до того его припекло. Я так думаю: пусть что хошь с нас дерут, лишь бы не было войны.
- Погодите вы, тараторки! Выходит, мы продались за эту злосчастную тысчонку (Будь она неладна). Как же дети жить будут? А внуки? А работать где? В нашей деревне совсем работы нет. Вот это беда…
- Так мы не продались и не купились, - робко возразила Любка, - Нас же не спрашивали. Ой, что будет?
- Включи телек, что ли, - предложила я.
Шла программа «3600 секунд», где показывали моложавых, счастливых мужчин и женщин в возрасте семидесяти лет. Эти люди с радостными лицами говорили, что пенсия им не нужна, что они полны сил и намерены продолжать работать.
- Ой! Я тоже чешусь!, - закричали одновременно подруги и скорей переключили канал.