Мы стремимся понять друг друга, делимся информацией. Когда это не получается, мы подводим печальный итог: «Вот и поговорили!»: в смысле – не поняли друг друга. А какой смысл заложен в слове «говорит»? «Кто это ещё там говорит»? «Да мало ли кто и что говорит»! Смысл в том, что кто-то извлекает не просто звуки, а слова. Но понятно ли нам, о чём он говорит, слушаем ли мы этого человека?

Значит, между тем что мы понимаем под «говорит» и «говорим» – огромная разница. Индивидуальное восприятие слова есть даже у носителей одного языка: какие образы остались в памяти у нашего собеседника и какие причинно-следственные связи появились в его «полках» и «папках» за время его жизни, об этом можно только догадываться. В результате довольно часто возникает взаимонепонимание, которое особенно трудно преодолеть людям различной культуры и традиций: мы вроде бы говорим на одном языке, но не понимаем друг друга. В процессе ежедневного общения слово используется нами как «бирка», которая связана с однозначно определённым предметом разговора. Благодаря изменению одной буквы в разных формах одного слова! мы приходим к различным умозаключениям, значительный объём информации, её восприятие, правильное понимание предопределено изменением звука в нашей речи.

Вывод: несмотря на то, что различные формы слова очень похожи и по «цвету», и по «размерам», но они имеют отношение к различным предметам разговора. Понять смысл слов мы можем только в контексте всего связанного с данным словом. Значит правила грамматики, разбор слов на морфемный состав – дают общую систему в правописании, позволяют сгруппировать, систематизировать в какой-то степени в общем смысловом понимании слова, но не являются основой этого процесса. По этой причине мы стараемся сохранить смысловое значение слова (ту самую нить, связь с нужной информацией в нашей памяти). Учим не только правильно произносить и писать слова, но также создаём словари в которых объясняем связь образов и слов. Для это же служит и различного рода литература, где мы получаем представление о неких событиях, о существующих при этом причинно-следственных связях благодаря чему формируем понятия о предмете разговора с которыми не сталкиваемся в реальной жизни. Значит мы можем о чём-то получить представление, не имея при этом личного опыта. Речь разве не об использовании языка как информационного ресурса? Мы передаём информацию устно и на основе письма. А если быть точнее мы передаём нашему собеседнику алгоритм на основе которого он получит представление о неком предмете разговора. Насколько каждый из этих способов передачи информации эффективен – зависит от многих факторов. Перечислим эти факторы: это способность правильно воспринять слово на слух или в его графическом отражении, и наша готовность правильно понять к чему дана нам эта информация. Сравним насколько устойчивы к изменениям данные способы передачи информации. Слово формируется на основе некого упорядоченного ряда фонем, которые мы произносим и записываем с помощью букв и знаков, принятых как некая система графических изображений. Алфавит – это принятая система для краткой записи сказанного. Эти хорошо видно если сравнить алфавит русского языка, который использовался до революции, с современным. Взяли первый же доступный в электронном виде источник: «Россійская грамматика, сочиненная Императорскою Россійскою Академіею. Изданіе третье. Въ Санктпетербургѣ, Печатано въ типографіи Императорской Россійской Академіи, 1819, с. 2, п. 5 «Буквъ въ Россійскомъ языкѣ, слѣдуя общему употребленію, считается тридцать пять, которыхъ начертаніе и названіе есть слѣдующее…» А а Б б В в Г г Д д Е е Ж ж З з И и І і К к Л л М м Н н О о П п Р р С с Т т У у Ф ф Х х Ц ц Ч ч Ш ш Щ щ Ъ ъ Ы ы Ь ь Ѣ ѣ Э э Ю ю Я я Ѳ ѳ Ѵ ѵ В чём основная разница? Букву Ѣ ѣ (ять) объединили с Е, а три буквы: И и (иже), І і (і десятеричное) и Ѵ ѵ (ижица) в современном языке обозначают одной И и. Однако в сохранившихся письменных памятниках можно найти и обратное. Согласно новгородской берестяной грамоте № 591 (1025–1050 гг.) упрощенный алфавит использовался и ранее. Т.е. «дореволюционная» система записи более сложная версия по сравнению с «новгородской».

Мы не отражаем на письме некоторые особенности в произношении используя для этого определённые правила. Пример – не пишем мягкий знак после согласных Л и Р если после них стоят определённые гласные буквы: лес, река, море, лемех. Но устойчиво сохраняем эту особенность в своей речи. Мы до сих пор на слух сможем различить какая в словах использовалась буква И. В результате этих простых рассуждений возник вопрос: что является более надёжным способом передачи информации во времени: устная речь или письмо? Или это части единого неразрывно связанного целого? Большая часть слов уникальна и соответствует в произношении и написании существующим законам и правилам того языка, для которого они созданы и где непосредственно используются. И если для записи используются одни и те же буквы принятого алфавита, то между произношением звуков в национальных языках существуют значительные различия. Естественно существовали и существуют слова универсального использования. Но это отдельная тема. Окинув очевидные «проблемные места» в формировании некоторых современных «теорий» о происхождении слова, мы видим, что действительно веских оснований утверждать, что эти «выводы» имеют какие-то перспективы нет причин. Т.е. мы снова утверждаем, что каждое слово является уникальным продуктом. Прийти к такому же выводу можно разобрав как используется слово в структуре речи. Мы не говорим, что верим в богов (во множественной форме), но мы их чтим и почитаем. Стол письменный у нас не поёт и не скачет, а окно не мыто, а вымыто. Таких примеров огромное число. Любой литературный язык является стойкой и консервативной системой со свойственными только ему словарным запасом основных слов, выражений и со своей, свойственной только ему структурой речи. Мы каждый день постоянно общаемся между собой, а значит постоянно передаём информацию. Человечество всё вместе – это (если говорить техническими терминами) огромный сервер, объём хранимой в нём информации который трудно себе даже представить. При этом нас всех учат выражается и писать правильно, на основе единых для всех законов и правил. И учат к чему правильно относить сказанное. К тому же человечество для дублирования информации разделено на автономно существующие друг от друга сектора. Мы называем это национальными языками. Странно было бы использовать данный огромный ресурс только для выражения различных мнений и предположений и не найти надёжный способ сохранить и передать опыт и знания для будущих поколений. 2. Наше сознание формирует наш язык «Мы уйдём – язык расскажет», «Наш язык всё расставит по своим полочкам», «Слова без дела не возникают». Сознание человека не формируется само по себе и это происходит благодаря ресурсу, который создали предыдущие поколения. Или на это могло бы не хватить всей нашей жизни. Есть единственный способ как это сделать – донести всё через специально созданный для этих целей ресурс, через язык. В этом случае возникает основание утверждать, что едва ли данный процесс развивался стихийно, случайно. Почему не принять обратное? Мы во многих случаях сталкиваемся с деградацией в использовании языка. Благодаря языку мы получаем описание окружающего нас мира и узнаём какие причинно-следственные связи в нём существуют. Язык служит моделью, основой, некой формулой, алгоритмом на основе которого мы сразу же системно получаем представление о многих вопросах о которых мы должны получить знания, а уже далее (если в этом есть необходимость) разобраться в деталях. Т.е. не сами изучаем что-то, используя метод проб и ошибок, а используем язык как уникальный справочник, как инструмент познания. Это позволяет получать нам огромное преимущество в постижении окружающего нас мира на основе опыта прошлых поколений. Это мнение не новое в науке. В. Гумбольдт, великий немецкий лингвист, основоположник общего языкознания как науки, считал язык формирующим органом мысли. Развивая этот тезис, он говорил, что язык народа – его дух, дух народа – это его язык. Являясь сторонником теории лингвистической относительности, Гумбольдт также утверждал, что язык – это своеобразный «промежуточный мир, находящийся между народом и окружающим его объективным миром». Поскольку восприятие и деятельность человека целиком зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком. Но мышление не просто зависит от языка вообще, – оно до известной степени обусловлено также каждым отдельным языком. В разных языках знаки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его. Таким образом, слово – это знак, но также и особая сущность, находящаяся между внешними явлениями и внутренним миром человека [1. Вильгельм фон Гумбольдт 2000: 400]. Л. Вайсгербер полагал, что сущность языка состоит в превращении мира «вещей в себе» в содержание сознания человека. Язык – ключ к миру. Это сетка, наброшенная на внешний мир, и человек познает лишь то, что создает язык [2. Вайсгербер Л. 2004: 232]. Слово выражает понятие о предмете, а не обозначает конкретные предметы. Ф. де Соссюр считал, что «язык – это система знаков, выражающих понятия» [3. Соссюр Ф.1998: 235]. Мы снова ведём к итогу, что каждое слово уникальный «слепок», в котором отражено представление об окружающем нас мире. Несмотря на некоторые изменения языковая система отражения информации очень консервативна и даже изменения в орфографии и грамматике языка не вносят заметных изменений. Основная проблема не в языке, который мы используем, а в том, как мы в состоянии распознать, воспринять и обработать информацию, даже ту которая встречается в привычном нам языке общения. Проблема, повторимся, в нас. Мы неспособны понять и усвоить всё, что через язык передали нам прошлые поколения. Т.е. сформировать правильное понятие о чём сказано словом. Яркий пример из старых школьных учебников: «Прощай, немытая Россия» – стихотворение М.Ю. Лермонтова смысл которого наши современники не все понимают. Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ. Самое время вспомнить другое правило из начальных классов: «прилагательное образуется от существительного». «Мыто», существительное, – плата за пересечение границы и проезд по территории страны иностранными купцами. «Мытник» и сегодня в белорусском и украинском языке – это таможенник. Мытенка и Мытная – известные по столицам исторические улицы как место нахождения управления таможней, как и известный город Мытищи. Говоря по-другому: «немытая Россия» – страна, не имеющая четкой политики в структуре таможенного и логистического контроля. А как понимать «страна рабов»? Кому предан народ? Рабам, господам или мундирам голубым? Рабами называл своё окружение Иван Грозный, а славянские рабы, как отмечено во многих источниках, стали военной элитой на Ближнем Востоке, в Египте. Слово наше? Да. У нас существовало (в современном смысле) рабство? Нет. Что означает выражение «раб Божий»? Почему говорят: «Венчается раб Божий»? Очевидно, что мы что-то не понимаем. Отсутствие нужных образов-«картинок» исключило правильное восприятие; нам показали что-то мало имеющего общего с непосредственным предметом разговора, и мы, не понимая смысла слов, на основе только наших ассоциаций думаем о том, чего вообще не существовало или не понимаем совсем. Это главная особенность восприятия информации на основе ассоциативно-образного мышления: мы воспринимаем только то, о чём у нас уже есть сведения, опыт и знания, а если этого нет, то не о чём с нами и разговаривать. Другой пример: Рюрика призвали володеть. Переводят это слово как «владеть». Очевидно, что с подобным «переводом» у специалиста, изучающего историю известных княжеств, сразу же возникают определённые ассоциации по поводу сказанного. Он представляет в своём мышлении только то, что в состоянии себе представить и на основании той системы связей, что у него уже есть в памяти делает совершенно неверные выводы о данных событиях. Т.е. происходит подмена понятий в соответствии с тем восприятием ситуации, что есть у современного человека. Вывод – необходим инструмент благодаря которому мы сможем иметь возможность восстановить знания и чётче структурировать информацию, которая есть у нас в памяти, более точно и подробно объяснить те причинно-следственные связи, которые существуют, благодаря которым мы сформируем необходимые нам понятия и получим системное представление об предмете разговора. 3. Проблема многозначности и системная ошибка Мы объясняем, пытаемся во многом разобраться и понять, устанавливаем и объясняем связь вещей, т.е. стараемся в общем получить представление и понятие. Используем знания, подкреплённые личным опытом, но это очень долгий и непродуктивный путь! Почему? Разве практика не инструмент познания? И «да», и «нет». Человек не может всё познать и достичь вершин во всех областях человеческой деятельности и часто вынужден доверять мнению и знаниям других людей. Мы вынуждены использовать то, что мы называем «авторитетным мнением». А на основании чего мы считаем мнение «авторитетным»? На основании того, что удаётся создать системное представление о предмете разговора, установить то, что называется «связью вещей» между объектами и описать их характеристики, т.е. представить что-то как единую систему существующих связей. Но мы так же мысленно успешно устанавливаем связи между объектами, которые не обладают теми качествами и характеристиками, которые мы им приписываем, мало имеют между собой общего или они вообще могут не существовать в реальном мире. Здесь не проверить всё на практике и не поставить опыт, как в точных науках. Мы знаем об объекте ровно столько, насколько мы в состоянии представить его в своём сознании: как понимаем, так и воспринимаем. Результаты исследований в обществознании, истории, философии и других гуманитарных дисциплинах зависят так же от коммуникативных возможностей средств общения. В каком виде нам передали информацию от первоисточника – т.е. от прошлых поколений? Почему у нас сегодня нет точных ответов на многие вопросы? «Священная война», – что означает слово «священная»? «Крещение Руси», – с чем связано данное событие? Не зная сути предмета и не имея при этом ресурса на его изучение, мы формируем благодаря доступным источникам в своём сознании его неточный, неправильный образ-понятие. Но сделав «запись», начинаем его воспринимать как объект, который якобы существует в природе. Остаётся этим аргументированно поделиться с другими – на «научной основе», установив его «связи» с другими объектами, привести «доказательства», – и мы получим систему «учений», которые будут повторять ученики, надёжно зафиксировав теперь уже системную ошибку в коллективном сознании. Попробуйте, докажите обратное. Слова, термины, названия в нашем языке существуют, а объяснений и точных ответов нет. Мы говорим о том, что есть сегодня. Все ссылки на письменные источники, на различные работы – лишь подтверждение того, что наше мнение с кем-то ещё совпадает. Мы делимся едиными знаниями или своими едиными заблуждениями? Повторимся, слово используется как конечный, мало изменяемый объект, с которым у нас связаны определённые мыслительные процессы в основном в виде образного восприятия окружающего нас мира. И эта система передачи и сохранения информации не гарантирует ошибку. Но это проблема только современного мира? «Люди стараются постичь подлежащую связь вещей: это выражено в Логосе как формуле или элементе упорядочивания, установления общего для всех вещей» (Гераклит). «Определив точно значения слов, вы избавите человечество от половины заблуждений» (Рене Декарт). «Въ нача́лѣ бѣ̀ сло́во…» (Иоанн Богослов). Значит инструмент дающий объективное восприятие окружающего нас мира присутствует? Т.е. мы просто не в состоянии использовать язык в полном заложенном в нём ресурсе? «Как языком владеем, так всё и понимаем»? Это выражение в нашем языке не используется как вопрос. 4. Азбучные истины или железная логика нашего языка Слово создано на другом типе мышления и с использованием других законов и правил. Для того что бы понимать суть сказанного словом – нужно учиться мыслить по-другому. Человек не может использовать два типа мышления одновременно. Т.е. если мы привычно воспринимаем информацию на основе ассоциативно образного мышления, то не в состоянии одновременно думать иначе. Упрощенно алгоритм на основе ассоциативно-образного мышления выглядит следующим образом. Мы сначала формируем слова-понятия, благодаря которым у нас формируется некое представление о предмете разговора на основе образного восприятия. Далее у нас в памяти формируются причинно-следственные связи, которые имеют отношение к данному объекту. Далее мы, оперируя уже этими словами-понятиями используем их как алгоритм для выражения общей мысли, объяснения общей картины происходящего. Слабое звено – это формирование представлений, понятий, правильная оценка характеристик объекта, предмета разговора. Т.е. мы можем понимать, воспринимать свойства предмета не полностью или неправильно. Значит необходимо дать более подробное описание то о чём мы хотим рассказать. Но дать эту дополнительную информацию только в том случае, когда есть в этом необходимость. А ещё лучше передать эту информацию в процессе обучения и в дальнейшем когда уже сформировалось для всех правильное и единое понятие к данной теме не возвращаться. По этой причине вся эта дополнительная информация передаётся другими средствами и на основе другого типа мышления. Раз мы в большей части говорим о том, что видим, значит основную часть того, что вокруг нас, можно описать на языке математики. Для этого нужно использовать знаки и символы, а на их основе создать буквы и ввести в наш язык уже готовый смысловой элемент – слово, описав им то, что мы хотим донести до собеседника. У последнего способа передачи информации имеется ещё одно несомненное преимущество: его без труда прочтёт любой человек, даже не владеющий особыми навыками. Об этом же говорил так же автор книги «Математика в современном мире» – Б.В. Гнеденко: «В этом отношении язык математики обладает несравненно большей универсальностью» [4. Гнеденко1980: 128]. Об этом же прекрасно было сказано известным физиком Луи де Бройлем: «... где можно успешно применить математический подход к проблемам, наука вынуждена пользоваться особым языком, символическим языком, своего рода стенографией абстрактной мысли, формулы которой, когда они правильно записаны, по-видимому, не оставляют места ни для какой-либо неопределённости, ни для какого-либо неточного истолкования» [5. Бройль1962: 408]. «Математическая символика позволяет сжимать запись информации, делать её легко обозримой и доступной для последующей обработки. Это относится ко всей математике, ко всем её разделам» [4. Гнеденко 1980: 128]. Очевидно, что язык математики прекрасно передаёт в краткой форме главную суть и одновременно сохраняет информацию, а наш литературный язык этим качеством не обладает, но является удобным средством общения и прекрасной основой нашего творческого мышления. Что делать? Объединить два языка в одном! И это, как мы говорили раньше, давно сделали до нас. Для надёжного сохранения и передачи информации используется пространственно-математическое моделирование, которое основано на пространственно-аналитическом мышлении, в рамках которого символы и знаки используются для описания того, что находится в некотором пространстве и каковы возможные в нём действия. В формальной логике азбуки или в железной логике нашего языка используется несколько основных символов и знаков, которые мы привыкли относить к области математики. Это О – окружность, границы, С – дуга, соединение и I – отрезок, источник и, конечно, точка, с которой мы всё начинаем описывать. Как показывает практика, слово даёт намного более широкое представление, чем мы привыкли думать. Его внутреннее содержание отражает знание предыдущих поколений, заложенный на другом типе мышления и переданный нам в графическом изображении. Слово не просто обладает семантикой, оно является культурологической единицей, обеспечивающей информационную связь поколений, передающей нам аксиологические понятия прошлых поколений, сведения об окружающем мире, первопричине явлений. Принципиальное отличие подхода состоит в том, что мы получаем содержательный смысл на основе другого типа мышления не в значении слова, не в начертании букв, а в его комбинационной составляющей. Буква – это уже некая достаточно сложная и ёмкая часть знания. При таком подходе к восприятию информации, заложенной в языке, значение слова становится многоуровневым, ярусным и складывается из значения входящих в план его выражения структур, созданных на ёмкой элементной базе. Разница между чтением по слогам и разбором комбинаций букв в азбуке ведёт к абсолютно различному восприятию информации. И для усиления эффекта между чтением и разбором слова введено правило практически полностью изолирующие эти два процесса. Гениально просто. Мы читаем по слогам для чтения МА – МА МЫ – ЛА РА – МУ а разбираем М – АМ – А М – ЫЛ – А Р – АМ – У. Если использовать для разбора в азбуке слог для чтения, то это часто сопоставимо с тем, что мы взяли окончание предыдущего предложения и объединили с началом следующего. Т.е. слоги для чтения МА, МЫ, РА – это две неполные части логических выражений, и только в некоторых случаях имеющие законченное смысловое значение. Благодаря такому подходу мы воспринимаем знакомые слова как другие и «спотыкаемся» через АМ и ЫЛ так как их не используем во время чтения. Языки интегрированы друг в друга. Т.е. различные структуры прекрасно складываются в единое целое. Мы можем выделить отличную часть конструкции в лингвистике или нужное в азбуке. При этом между ними ничего на первый взгляд ничего нет общего, хотя это часть единого. Т.е. любые действия при азбучном разборе полностью игнорируют морфемы слова, все законы и правила, принятые в лингвистике. В азбуке часто стираются в том числе и границы между приставками, корнем, суффиксом и окончанием. Но при этом полностью учитываются «интересы» двух языков в различных областях языкознания. Пример:

П – ОС – АД – К – А Именно по этой причине корень не делимая и неизменяемая часть слова, так как является главной смысловой основой, передаёт суть сказанного. Изменить корень слова – значит заново переписать «основной текст», описание того о чём говорится словом, исказить первичную информацию что есть в самом слове. Постараемся дать хотя бы немного практики о том, что мы говорим. Но (как показал опыт) подобный переход вызывает определённые затруднения в восприятии информации и в первую очередь в понимании возможностей того ресурса, который получает человек с этими знаниями. Пишем мы сверху в низ и слева на право. Т.е. отрезок сверху в низ I – это некое действие, а поперёк движению – остановка действия, пауза. Слева от вертикальной черты находятся соответственно предыдущие события, а справа последующие. Самый яркий пример буква Я – графическое отражение окончания предыдущих событий и начала новых. Соответственно І і (і десятеричное) – это начало действий, И (Н) и (иже) – равенство действий, а Ѵ ѵ (ижица) с противодействием – окончание действий. Т.е. ісходить, идти и прѵшёл сегодня возможно могли бы писать так. Мы показываем на себя и на дверь – я уйду, на уровне глаз и на предмет – я смотрю. Но если сделать наоборот, то нас не поймут. Это единая знаковая система и на её основе сформировались: жесты, мимика, позы, орнаменты и национальные костюмы, дорожная разметка, элементы архитектуры, тамга, руны, алфавиты, даже то как мы извлекаем звуки. Буква Щ – ЩА (смотрим на графику буквы (рис. 1)) передаёт что-то различное, тождественное III (три вертикальных отрезка) пришло к паузе __ («пауза», отрезок поперёк движения), а далее собрано к одному продолжению-«хвостику».

Рисунок 1 – Страница из букваря Кариона Истомина, где символ буквы передаётся в виде женщины, уравнивающей различные интересы, а рядом – буква-символ полномочий княжеской власти Слова, содержащие эту букву, в той или иной мере включают в свое значение и семантику, передаваемую конкретно ею. Это: водохранилиЩе, собравшее в себя всё различное; Щётка, которой мы собираем различный мусор в одну кучу или товариЩ, с которым у нас есть что-то обЩее только по работе, хобби или службе; свяЩенное писание, дающее единое для различного или свяЩенная война, объединившая все народы на борьбу с фашизмом; Мамаево побоиЩе, Невское побоиЩе, собравшие наш мир в единое или КреЩение Руси. Большую часть слов, которые мы привели выше невозможно понять на основе привычного нам ассоциативно-образного мышления. Священное, священная – объясняется в различных словарях только в узком смысловом значении и на просьбу объяснить выражения «священная война» или «священный лес» возникает кризис в мышлении практически у каждого человека. Это связано с отсутствием у нас визуально полученной информации на основании чего можно получить однозначный ответ. Т.е. мы начинаем воспринимать смысл сказанного субъективно. На основе ассоциативного ряда мы объединяем слова «побоище» и «побили», «битва», а «крещение» с «крестили» и таким образом начинаем воспринимать эти события в другом системном представлении. Или в случае отсутствия этого системного представления мы просто информацию игнорируем. Объясним, что нужно понимать под линейным позиционным письмом. Т.е. что мы объясняем, располагая что-то в линию и по позициям. Для более понятного восприятия (читаем или смотрим, что там написано) мы выделили буквы различными цветами. В церковно-славянском: А – 1, В – 2. Использование букв для обозначения цифр в языке неслучайно. За А (по условию) всегда принимают первое множество, за – В – второе. Буква Б в этом случае означает действия, которое происходит между А и В. Т.е. на основе пространственного представления о возможных событиях.

Если за А, за единицу, начало принимаем нашу страну, то через «промежуток» – Б, Баренцево море, Балтику, Балканы, реку Березину или Ближний Восток мы попадём во второе, в другое множество. Так на основе названий дано историческое представление о границах нашего мира. Изменим масштаб взяв за А, например, водную систему Дона. Тогда через Белгород можно попасть в водную систему Днепра, в другое пространство, или, говоря языком математики, во второе множество. Или то же самое: Я – А – аз – 1 беседую, болтаю с Вами – 2. Бочка, болото, бить, баран, барабан, булка – общий подход, сложно только сразу понять для чего всё это служит человеку и как используется. Например, река Берёзовка, Березовая – берёт начало на водоразделах, в местах волока. В этом месте служил Берёзкин, а с помощью заготовленной на берёзе бересты передавали ранее послание между людьми. Разместив букву Б в конце слова «раБ», мы объяснили, что этот человек в своём состоянии находится «между», не определён в своей судьбе. По этой причине и «венчается раб божий», т.е. «определяется». Исходя из имени князей Владимир и Вещий Олег, они отдавали предпочтение внешней государственной деятельностью (В – веди – 2). Так как любое слова начинающееся на данную букву даёт представление о действии, что мы что-то оставляем, куда-то в следующее пространство или состояние выходим, вылетаем, далее ведём, возражаем. Ворота, выход, восход, ветер, встать, выйти вон, всё нужно рассматривать в масштабе от чего, от какой отправной точки происходят события или где находится описываемый предмет разговора. Мы обозначили с помощью линейного позиционного письма действия и благодаря пространственному анализу получили представление что происходит в отношении нас или некой другой начальной точки отсчёта. Т.е. использовали пространственно-аналитическое мышление и на этой основе получили возможность в очень кратком графическом отражении передавать большой объём информации. Попробуем без изучения азбуки дать представление об упрощённом разборе слова о котором мы знаем из летописей: володеть. Обращаем внимание, что мы вынуждены объяснять словами понятия, которые формируются в процессе изучения азбуки на основе другого типа мышления: это тот случай, когда говорят, что «чем рассказать, проще показать». В – ОЛ – ОД – ЕТ – Ь: в другом пространстве или множестве (В – вѢДИ – 2), т.е. ОТ НАС, в О-границах Л-первичного элемента – действия в ограниченных полномочиях, в некоторых границах (ОЛ – как пример вОЛна) от границ соединяя в единое неделимое (ОД) … ЕТ – всегда сложно слог объяснять словами: т.е. соединить много «пауз» – единство на действия «там» (ЕТ-вЕТо) источник новых начинаний (Ь). Разобрав лишь в общем слово, мы получили представление, что Рюрик управлял от нас, имел ограниченные полномочия, соединял в соответствии со своим статусом где-то вдали что-то в единое, устанавливал общее единство на границе и далее «там» и являлся инициатором новых начинаний. Почему мы говорим об упрощённом разборе? Необходимо не только восстановить полное доступное написание данного слова, но и рассмотреть всю россыпь слов, связанных с данным вопросом: князь, княжество, дружина, призвали, наряда нет, Рюрик, Новгород, Киев и прочее. При разборе необходимо выяснить, как слово склоняется по правилам того языка в котором оно встречается, должно быть всё так же взято в структуре всего предложения и речи, что конечно недоступно в рамках статьи. И сделать это на пространственно-аналитическом восприятии. Никто не отменял и привычные нам методы, применяемые в исторической науке. Тем не менее используя знания в границах современного русского языка мы получили общее представление о полномочиях княжеской власти, которые отличаются от тех о которых нам рассказали в школе и университете наши современники. 5. Выводы Любые исследования на основе ассоциативно-образного мышления ограничены самим подходом в получении и в правильной оценке информации. Объём знаний здесь не переходит в качество. Так удобно передавать сведения и знания, легко запоминать, но трудно всё проверить. Складывается парадоксальная ситуация. Мы читаем много, чтобы что-то знать, но наш мозг, получая в переизбытке информацию, перестает её проверять на достоверность, анализировать и тратим свои ресурсы на простое её запоминание. И если у нас нет сомнения в источнике, нет времени на изучение вопроса, это становится нашими убеждениями. Восприятие информации, заложенной в языке, на основе пространственно-аналитического типа мышления позволяет проверить полученные данные, предоставляя возможность человеку исключить или свести к минимуму ошибки в их понимании. Но не это главное. Слово используется как алгоритм для системного восприятия информации и даёт основы мировосприятия и мировоззрения связывая всё в единую систему, которая создана прошлыми поколениями. Мы, получив через системное представление о сути вещей, далее сами решаем нужны ли нам более глубокие познания. Это, как говорят, что важно быть в курсе основных вопросов и прилагая для этого минимальные ресурсы в любой области человеческой деятельности. Язык – потрясающее наследие, в котором сохранено коллективное сознание, наше прошлое, настоящее и в котором определено будущее, а использование предлагаемого нами инструментария получения информации из языковых единиц способно значительно обогатить человечество знаниями, восстановить утраченные традиции, объяснить то, что современному носителю языка уже непонятно. Мы считаем, что изучение информаци, содержавшейся в отдельных языковых единицах является перспективным направлением в современной науке, более того, он позволяет исследователю работать в русле разных наук, как точных, так и гуманитарных, а знания является междисциплинарным. В качестве перспектив работы отметим, что требуется более детальное изучение возможностей разработанного нами подхода в рамках коллективных исследований или отдельных научных направлений. Язык содержит в себе сведения обо всем, что когда-либо было, все записи прошлых поколений с самого момента создания слова, когда им описывали какое-либо дело. Более того, в его подробной «картотеке» есть информация о том, что нам только предстоит узнать и понять. Это потрясающий воображение ресурс [Шишкалов 2020: 105].