Оплавляются свечи
На вощёный паркет.
Дождь стекает на плечи
Серебром с эполет,
Разной кровью пропитан, -
Эту кровь унося,
Как гигантское сито
Всё просеет и вся.
Аксельбанты и ленты
Полиняли в тряпьё,
Утекло с позументов
Золотое шитьё, -
Просевала Россия
Сквозь себя в решето,
И слепая стихия
Превратилась в ничто.
Словно мамонта бивни
Взрыли землю бедой,
И могучие ливни
Оказались водой.
И вода, бедолага,
Пробежав желобком,
Превращалась во влагу,
Или сырость потом,
Ничего не теряла
В этой мутной реке,
Говорить продолжала
На своём языке:
Что лишь часть не прольётся -
В лёд замёрзнет с тоски,
Ну, а лёд разобьётся
О тупые быки.
И полям на потребу
Будет солнце топить -
Пар поднимется к небу,
Чт
Общаюсь с тишиной я,
Боюсь глаза поднять,
Про самое смешное
Стараюсь вспоминать,
Врачи чуть-чуть поахали:
"Как? Залпом? Восемьсот?"
От смеха ли, от страха ли
Всего меня трясёт.
Теперь я — капля в море,
Я — кадр в немом кино,
И двери на запоре,
А всё-таки — смешно.
Воспоминанья кружатся,
Как комариный рой,
А мне смешно до ужаса,
Но ужас мой — смешной.
Виденья всё теснее,
Страшат величиной:
То с нею я, то — с нею...
Смешно! Иначе — ной.
Не сплю — здоровье бычее, —
Витаю там и тут,
Смеюсь до неприличия
И жду — сейчас войдут.
Халат закончил опись
И взвился — бел, крылат.
"Да что же вы смеётесь?" —
Спросил меня халат.
Но ухмыляюсь грязно я
И — с маху на кровать:
"Природа смеха — разная,
Мо
"За что вы любите людей? Чем вы особенно обязаны людям? Ваш любимый поэт?"
Вы знаете, это очень все хорошие вопросы. И мне, наверное,
любопытно было бы с этим человеком и поговорить. ... В людях очень много намешано. Но... ведь человек - он тем отличается от животных, что он любит отдать, не только получить, чтобы его там накормили, или чего-нибудь дали, а он любит отдавать другим людям. Любить - это в натуре человеческой. Не просто делать добро, а отдать, вложить, вложить труд свой, свое искусство, любовь свою, нежность, там, что угодно, в другого человека, в дело, в любимую девушку, в ребенка, в друзей или в родителей. И ... я думаю, что все мы других люд
«Был в СССР такой кинорежисер, Константин Лопушанский, который снимал душедробительное кино.
Самый известный его фильм советской эпохи «Письма мертвого человека», который в свое время буквально потряс весь мир, и сделал его одним из авторитетов мирового кинематографа.
Но вот после исчезновения СССР исчез из поля общественного зрения и сам Лопушанский.
Хотя в мире кинематографа он остался заметной и уважаемой фигурой.
Исчез он по одной причине.
Русская интеллектуальная элита не простила ему фильма «Русская Симфония».
Это был первый фильм, снятый им в свободной и демократической России после распада СССР.
Фильм посвящен теме страшного суда и апокалипсиса.
Главный герой собирает на борьбу
Сбивают из досок столы во дворе,
Пока не накрыли — стучат в домино...
Дни в мае длиннее ночей в декабре,
И тянется время, но всё решено!
Вот уже довоенные лампы горят вполнакала,
И из окон на пленных глядела Москва свысока,
А где-то солдатиков в сердце осколком, осколком толкало,
А где-то разведчикам надо добыть языка.
Не выпито всласть родниковой воды,
Не куплено впрок обручальных колец —
Всё смыло потоком великой беды,
Которой приходит конец, наконец!
Вот уже обновляют знамёна и строят в колонны,
И булыжник на площади чист, как паркет на полу,
А всё же на запад идут, и идут, и идут эшелоны,
Над похоронкой заходятся бабы в тылу.
Уже не маячат над городом аэростаты,
Замолкли сирены, гото