Предыдущая публикация
А помнишь, мой Ангел, сидели мы на завалинке
(Тогда я была ангелёнком, смешным и маленьким)…
Закатное солнце катилось в кусты малинника.
Ты мне говорила, что жизнь бесконечно-длинная,
Что я, когда вырасту, буду библиотекарем
(Хоть это неважно, лишь стала бы человеком я).
Что скоро приедет мой брат, из сельпо заказанный,
Его будем Игорем звать (а назвали Васенькой)...
Еще говорила, что люди – все-все – хорошие,
А если ругаются – надо понять, - тревожатся.
Мол, им доброты не досталось – бывает, милушка, -
Обидел их кто-то, и сердце теперь - застылое…
Парёнок свекольных пригоршней в ладошки сыпала:
"Смотри, для тебя я все те, что послаще, выбрала…"
И пела припевку мне про старичонку хитрого,
Как нёс на вечерки парёнки, чтоб девку выбрать бы…
Потом приходила к нам Муська (кормили мойвою),
Усато-хвостатый наш ангел – оплот спокойствия.
Сверчки стрекотали, ложилась роса медвяная…
"Пойдём – говорила ты - в хату, вставать-то рано нам…"
И мыла мне в тазике ноги, лила из ковшика:
"С Алёнушки вся худоба, чтоб бежали ножки бы…"
А после, укрыв одеялом, читала сказку мне.
Шуршала в окошко черемуха, месяц светился ласково…
До солнца вставала ты, печку топила русскую,
Квашня подоспела, – и булки пекла, искусница.
А я, как сверчок у шестка, лишь проснувшись, прыгала:
"Ой, скоро ли, бабушка?.." - "На-ко, побаще выбери…"
Дела огородные – вечность твоя до вечера,
Работой замотана, я же – дитя беспечное,
За кем – глаз да глаз… Ну, откуда мне знать про взрослое…
Прости меня, Ангел мой, если была несносною…
Ты всё мне прощала (как, впрочем, и всем несдержанным).
Сама сирота, понимала ты всех отверженных.
Учитель мой первый, хранитель, мой друг бесценнейший,
Я верю, что наши пути совместит Вселенная.
Когда-нибудь будем на звездной сидеть завалинке –
Возможно, как два ангелёнка, смешных и маленьких…
И я прошепчу, что сказать не успела однажды, милушка:
"Я очень люблю тебя…" - и обниму белоснежным крылышком…
Автор: Елена Покацкая
Следующая публикация
Нет комментариев