Предыдущая публикация
«Девочка не сказала, что её нужно искать»
В Единой дежурно-диспетчерской службе утверждают: их оператор, общавшийся с 15-летней школьницей незадолго до гибели, поступил по инструкции.
Журналисты «МОЁ!» поговорили с заместителем директора воронежской «Системы-112» Владимиром Коваленко. В трагедии, которая произошла в Борисоглебске, сейчас масса вопросов и в первую очередь – именно к сотрудникам Единой дежурно-диспетчерской службы (ЕДДС). Её оператор в последний раз разговаривал с 15-летней девочкой, после чего связь с ребёнком пропала, а через два дня школьницу нашла мёртвой.
– Звонок от неё поступил на номер 112 в воскресенье, 10 марта, в 23.58, – говорит Владимир Коваленко. - Девочка назвала своё имя и возраст, сказала, что ей очень плохо, и назвала своё точное местоположение. Не знаю, насколько правильно сейчас разглашать какие-то детали - идёт следствие...
– Именно. И чем больше деталей скрывать, тем больше слухов. Где она находилась – как объяснила? Вроде, на понтонном мосту.
– Да, на понтонном мосту через реку Ворона. Это выезд из Борисоглебска, но ещё черта города. До ближайших домов около 200 метров. После чего диспетчер ЕДДС – мужчина – организовал экстренное реагирование и скоммутировал вызов на скорую помощь. Девочка сказала, что ей плохо, значит требовалась медицинская помощь. При этом от разговора с ней наш сотрудник не отключился, включив режим конференц-связи: он, дежурный скорой, девочка. Однако из-за помех у мобильного оператора школьницы – у неё был МТС – связь с ней оборвалась. Автоответчик сообщал, что «абонент недоступен».
– Ей пытались перезвонить?
– Да. Наш диспетчер, ещё до выезда скорой помощи, набирал ей восемь раз. Либо шли короткие гудки, либо снова – «абонент недоступен». Врачи выехали на место через четыре минуты. Но, прибыв на указанное школьницей место – понтонный мост – никого там не нашли. Сообщение о том, что заявитель не найден, поступило и в службу скорой помощи, и на ЕДДС. Это отражено в специальных примечаниях. Вся запись разговора, эти примечания переданы следователям.
– Хорошо. Но всё равно не ясно: ребёнок ночью звонит, ему плохо, его не находят... А если ему стало совсем плохо? Почему не подключили спасателей, полицию? Повторяю: речь о ребёнке.
– А если его проезжавшая машина забрала? Никаких просьб, слов о том, что потерялась, заблудилась, что грозит опасность – этого не было, понимаете? Только «мне плохо». Поэтому диспетчер верно определил, что требуется помощь врачей. Он действовал так, как ему предписывает инструкция.
– И не мог отступить? Просто рассудить... Как родитель. 15-летняя девочка ночью одна практически за пределами города исчезает из виду.
– Давайте сейчас не будем с вами рассуждать, что он мог, что не мог. Инструкции, предписанные ему правила, диспетчер выполнил чётко. Это опытный сотрудник.
– Следователи его задержали – вы знаете?
– Узнаю всё из новостей. Вот вы мне сообщили...
В ближайшее время решится вопрос об аресте диспетчера. Пока он – единственный фигурант уголовного дела о халатности, которое появилось после гибели 15-летней девочки в Борисоглебске. По данным регионального СК, в воскресенье, 10 марта, она выпивала с друзьями, убежала от них, а ночью позвонила в службу 112. Диспетчер установил с помощью пеленгации по мобильнику, где примерно находится ребёнок (это помимо того, что она сама назвала место) и направил туда скорую помощь. Врачи, как мы знаем, никого не нашли. А поздно вечером во вторник, 12 марта, девочку обнаружили мёртвой в лесу в пойме реки Ворона, более чем в километре от того места, куда приезжала скорая. По предварительным данным, диспетчер мог направить медиков по неверному маршруту. Школьница умерла от переохлаждения. Если вина оператора ЕДДС подтвердится, ему будет грозить до пяти лет колонии.
Также следователи разбираются с женщиной-опекуном, которая воспитывала девочку. В полицию о пропаже ребёнка она заявила лишь на третьи сутки – 12 марта в половине шестого вечера.
Следующая публикация
Нет комментариев