18 ноября родилась Вера Кербиц-Кербицкая— жена Виталия Мартануса, позже Михаила Зощенко.

Она родилась 1894 года в семье военного Владимира Карловича Кербица и его жены Ольги Сергеевны, имеющих польские и немецкие корни. В семье также были сестра Елена и брат Борис.
Окончила в 1916 году с медалью Петровскую женскую гимназию (ныне Школа № 47 имени Д. С. Лихачёва) и после нее ещё два класса Педагогических курсов.
Первым её мужем был Виталий Мартанус — будущий польский и советский генерал. К 1917 году они развелись и в мае этого же года Вера познакомилась с Михаилом Зощенко, за которого через три года вышла замуж. Вместе с мужем пережила блокаду Ленинграда.
После смерти мужа Вера Владимировна Зощенко мечтала создать в их Сестрорецком доме литературный музей. Обращалась в различные инстанции с предложением создать в нём литературный музей М. М. Зощенко и после своей смерти передать дом с музеем в ведение государства. В этом ей помогал ленинградский журналист Борис Абрамович Цацко. Однако после смерти Веры Владимировны дом пришел в запустение и был уничтожен пожаром в 1991 году.
Умерла 21 мая 1981 года. Похоронена в Сестрорецке рядом с Михаилом Зощенко.
В браке с Зощенко родился единственный его сын Валерий (1921—1986).
Как эти люди живут вместе?
И зачем?
Писатель Зощенко боролся с мещанством, а его жена, Верочка Кербиц-Кербицкая, на его гонорары напокупала безделушек, статуэток, абажуров, спальный гарнитур в стиле Людовика и пальму в углу поставила.
Мещанка!
И Зощенко кричал жене: «я имею право на внимание к своему белью! Я имею право на обед! Вы мещанка!», — всякое такое. Они часто ссорились.
Писатель был очень нервный, а Верочка — халатная и плохая хозяйка.
И много всего им пришлось перенести, этим разным людям. В блокаду Верочка с сыном осталась в Ленинграде — ни за что не согласилась уехать. Зощенко эвакуировали в приказном порядке, хотя он подавал заявление на фронт.
И он из голодной Москвы в умирающий Ленинград пересылал какие-то печенинки и горстки сахару: для семьи, для Верочки… А потом они снова встретились и стали вместе жить.
И Зощенко выгнали из Союза писателей, он стал нищим и совсем больным. Не было уже ни гарнитура, на ковров, ни пальмы. Они вместе с Верочкой вырезали стельки из пыльного фетра для артели инвалидов — тем и жили. И тоже все ссорились. И даже кричали.
А потом поехали на море — жизнь снова немного наладилась.
И писатель положил голову на грудь своей Верочки, как малыш, и сказал, что одну ее любил всю жизнь. Ей и жил. Она и есть — его жизнь.
А потом умер. И лежал с улыбкой на губах, хотя в жизни никогда не улыбался. И непонятно со стороны, зачем люди живут вместе.
И хочется дать им совет развестись и поискать более хорошего партнера. Более отличного. Но, может быть, это все равно что посоветовать человеку убить себя.
И поискать лучшую судьбу, лучшую жизнь и лучшего себя. Иногда вся жизнь человека — в его близком, вот и все. В том, кому можно положить голову на грудь и сказать: «я люблю только тебя. Ты моя жизнь.
И другой мне не надо!», — и неважно, есть гарнитур и пальма или подметки приходится вырезать. Главное — чтобы было кому голову на грудь положить…