- Алоэ!
- Каланхоэ!
- У меня вопрëс про новигот. Ето каму можно в ухо поарать? Атвичайти мне нимедлина. Нищиво, щто я так ссыкамерни?
- Нищиво. Мы тутова привыкшие.
Мои ухи в вашем распоряжени.
- Я забыл как делать адвент-календарь для никчемни. Тощнее, я и не знал.
- Расказую. Берети лотощек и каждое утро закапуваити туда всякие подарощки. Можно сразу 31 сюприз зарыть.
- А гиде кощищки берут ети новогодни сюпризы?
- Да пофиг гиде! Тырити у никчемни любую вещь: золотые колещки, ощки, клющи. Через неделю закапуваити в лотощек. Никчемни ощень радуются, когда находят. В морду и жеппи цулувают.
- Дя? Моя чета не цулуваит. Я вроди всё правильно делаю, но никчемни пощемута не радуица! Вчер
Вода поменяла вкус, конфеты «Раздолье» теперь с арахисом, ковры больше не чистят на снегу, воздух грязный, в мире война за территории, битва за нефть и человечество в опасности… Но живая елка, эти ее зловредные маленькие иголки пахнут точно также, абсолютно также как раньше. Я вчера понюхала и вспомнила все.
Кажется, запахи мощнее всего действуют на бессознательное. Поднимают со дна самые мелкие частицы — воспоминания, подробности, всю атмосферу прошлого целиком, цельной картиной. Укололась я носом об елку, которая уже оттаяла и «задышала» в тепле квартиры, — и перед глазами поплыл орнамент на обоях нашей старой квартиры, их нежно-желтый цвет. Потрясение. Где он хранился 36 лет? У основан