Предыдущая публикация
Русский писатель- белоэмигрант Иван Солоневич, анализируя события в Петрограде в 1916-17 годах, дал уничтожающую характеристику русской интеллигенции: «Интеллигенция, которая перед самой революцией совпадала с дворянством, и которая целиком приняла обе части его наследства – бобчинскими и добчинскими, бегая вприпрыжку за каждой иностранной хлестаковщиной, пока не прибежала в братские объятия ВЧК.
Нужно сознаться: это были вполне заслуженные объятия за столетнее блудословие. Слово «интеллигенция», в переводе с латинского, означает – «понимать». Она должна была бы быть слоем людей, профессионально обязанных понимать хоть что-нибудь. Но вместо какого бы то ни было понимания, в её уме свирепствовал кабак непрерывно меняющихся мод. Вольтерианство и гегелианство, Шеллинг и Кант, Ницше и Маркс, эротика и народовольчество, порнография и богоискательство - всё это выло, прыгало,кривлялось на всех перекрёстках русской интеллигентской действительности. Не было не только своего, русского, но не было ничего и своего личного».
Следующая публикация
Комментарии 431
Против всех...
"... мы присвоим себе либеральную физиономию всех партий, всех направлений и снабдим ею же ораторов, которые бы столько говорили, что привели бы людей к переутомлению от речей...." из протоколов сионских мудрецов, опубликованных С. А. Нилусом
«Опасность положения высшей школы сейчас в том, что она во власти профессоров-революционеров, которые в императорских учреждениях на казенный счет проделывают буквально то же самое, что депутаты первых наших парламентов в Таврическом дворце. Наука служит у них лишь ширмами; в лучшем случае она служит канвою для узоров политической болтовни. О чем бы речь ни шла, большинство профессоров клонит к «разрушению Карфагена». В Петербурге до сих пор есть профессора, которые переняли даже митинговый жаргон и обращаются к студентам не иначе, как с титулом «товарищи». При благосклонном попустительстве (часто — содействии) профессоров грубо-невежественные, только что соскочившие с гимназических скамеек студенты организуются в республики со своим сенатом в лице совета старост, со своим форумом — в виде сходок, с системой шумных выборов, агитаций и т. п. /…/
Ещё весною 1905 года роль «левых» профессоров в разгроме школы до того была очевидна, что особое совещание министров поставило профес
...Ещё«Опасность положения высшей школы сейчас в том, что она во власти профессоров-революционеров, которые в императорских учреждениях на казенный счет проделывают буквально то же самое, что депутаты первых наших парламентов в Таврическом дворце. Наука служит у них лишь ширмами; в лучшем случае она служит канвою для узоров политической болтовни. О чем бы речь ни шла, большинство профессоров клонит к «разрушению Карфагена». В Петербурге до сих пор есть профессора, которые переняли даже митинговый жаргон и обращаются к студентам не иначе, как с титулом «товарищи». При благосклонном попустительстве (часто — содействии) профессоров грубо-невежественные, только что соскочившие с гимназических скамеек студенты организуются в республики со своим сенатом в лице совета старост, со своим форумом — в виде сходок, с системой шумных выборов, агитаций и т. п. /…/
Ещё весною 1905 года роль «левых» профессоров в разгроме школы до того была очевидна, что особое совещание министров поставило профессорам ультиматум если беспорядки возобновятся осенью в высших школах, последние будут закрыты и преподаватели их будут уволены. К сожалению, как это у нас бывает часто, вслед за решительной угрозой угрожавшая власть почти тотчас же сама капитулировала.
В этих и тому подобных революционных актах поражала с одной стороны явная фальсификация учёности - действительные ученые тонули в необозримом море совершенно ничтожных, бездарнейших имен. Среди них каждый мог указать массу людей, получивших свои дипломы и степени не за знания, а за «направление». (М. Меньшиков. Как воскреснет Россия)....как всё похоже ! Воистину правильный тезис Истмата " История развивается по спирали !"
«Следовало бы рассмотреть современное явление, приобретающее все более патологический характер. Речь идет о русофобии некоторых русских — причем весьма почитаемых… Раньше они говорили нам, и они, действительно, так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т. д., и т. п., что потому именно они так нежно любят Европу, что она, бесспорно, обладает всем тем, чего нет в России. А что мы видим ныне? По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, всё более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили пристрастия к ней. Словом, в явлении, которое я имею ввиду, о принципах как таковых не может быть и речи, здесь действуют только инстинкты, и именно в природе этих инстинктов и следовало бы разобраться.»
Фёдор Иванович Тютчев (из письма дочери Анне (Аксаковой), 26 сентя
...Ещё«Следовало бы рассмотреть современное явление, приобретающее все более патологический характер. Речь идет о русофобии некоторых русских — причем весьма почитаемых… Раньше они говорили нам, и они, действительно, так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т. д., и т. п., что потому именно они так нежно любят Европу, что она, бесспорно, обладает всем тем, чего нет в России. А что мы видим ныне? По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, всё более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили пристрастия к ней. Словом, в явлении, которое я имею ввиду, о принципах как таковых не может быть и речи, здесь действуют только инстинкты, и именно в природе этих инстинктов и следовало бы разобраться.»
Фёдор Иванович Тютчев (из письма дочери Анне (Аксаковой), 26 сентября 1867 г.)
«…Вот всякая эта молодежь прогрессивная, которая гудит, все требует демократии, того, сего. Спаси, Господи, и помилуй! Вы представляете, что у нас будет, если у нас вдруг демократия появится. Ведь это же будет засилье самых подонков демагогических! Прикончат, какие бы то ни было, разумные способы хозяйствования, разграбят все, что можно, а потом распродадут Россию по частям».
Николай Тимофеев-Ресовский, 1975 г.
«В самом деле: в Европе кричат о «русских захватах, о русском коварстве», но единственно лишь чтобы напугать свою толпу, когда надо, а сами крикуны отнюдь тому не верят, да и никогда не верили. Напротив, их смущает теперь и страшит, в образе России, скорее нечто правдивое, нечто слишком уж бескорыстное, честное, гнушающееся и захватом и взяткой. Они предчувствуют, что подкупить ее невозможно и никакой политической выгодой не завлечь ее в корыстное или насильственное дело.»
Фёдор Михайлович Достоевский «Дневник писателя»
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины,- ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
Иван Сергеевич Тургенев, «Русский язык», стихотворение в прозе (июнь, 1882 г.)
Иван Солоневич писал: "...Ядро русской государственности к концу пятнадцатого столетия... было расположено в самом углу тогдашнего мира, было изолировано от всех культурных центров, но открыто всем нашествиям с севера (шведы), с запада (Польша), с востока и юга (татары и турки). Эти нашествия систематически, в среднем приблизительно раз в пятьдесят лет, сжигали на своем пути все, в том числе и столицу. Оно не имело никаких сырьевых ресурсов, кроме леса и мехов, даже и хлеба своего не хватало. Оно владело истоками рек, которые никуда не вели, не имело доступа ни к одному морю - если не считать Белого, и по всем геополитическим предпосылкам - не имело никаких шансов сохранить свое государственное бытие. В течение приблизительно четырехсот лет это "ядро" расширило свою территорию приблизительно в четыреста раз - от 50.000 до 20.000.000 кв. километров."