Предыдущая публикация
С + Я = Любовь
Алина открыла дверь. На площадке дочь
Сашка таращила огромные глаза, кивала и исполняла страшные танцы африканских папуасов - пыталась предупредить. Подавала знаки. Алина изо всех сил держала серьезное лицо и старалась не заржать. Но африканский балет был неотразим и она все-таки не удержалась и прыснула со смеху. Пришлось интеллигентно закашляться.
Гость, ничего не подозревая, прошел в квартиру и сбросил огроменный солдатский рюкзак. В принципе это был такой мини дом на спине - все пожитки и одежки молодого солдата, личные вещи, плюс мыльно-рыльные принадлежности, все умещалось в огромном брюхе черно-красного заплечного мешка.
Мальчик был чудо как хорош. Высокий и широкоплечий, с могучей шеей, Алине он сильно напоминал русского богатыря на картине известного мастера.
Сашка познакомилась с ним на каком-то курсе, за две недели они оба поняли, что жить друг без друга они не могут. Любовь.
Навсегда, ясен пень, а как же иначе.
Яшка жил в Израиле солдатом-одиночкой. В 16 лет он приехал из далекой Сибири по программе для детей старшеклассников. Приехал потому, что дед умер. А больше он никому и никогда не был нужен. Отца Яков не знал совсем, а мать помнил плохо, видел ее последний раз, еще в третьем классе. Его растил дедушка. Кормил солдатской кашей из котла на костре, учил ставить палатку, рыбачить, ездить на велике. Даже стрелять. Зарядку они с дедом делали по утрам всю жизнь, спортом занимались. На лыжах ходили. Когда дед узнал, что болен, он последние силы отдал на то, чтобы пристроить парня. Яшку значит. Выправил все документы, все привел в порядок, переписал на Яшку старый дом и устроил его на программу Сохнута для подростков. А потом взял и умер. Яшка остался совсем один. Нет, одиноким он как раз и не был. С ним были ребята его, мадрихим - инструкторы из интерната, семьи, в которых он гостил по выходным, сотрудники в ресторанчике, где подрабатывал. Яшка считал, что ему очень повезло, радовался любой мелочи и умел быть благодарным. А уж когда он встретил Саньку... Дед бы сказал, что он стал сиять, как медный самовар .
Ухажер Алине очень понравился. Он был симпатичным до потери пульса, открыто смотрел прямо в глаза - большая редкость в наше время, улыбался так, что все невольно начинали улыбаться в ответ. Голливудская улыбка в сто тридцать два белоснежных зуба. Бред Питт отдыхает.
Яшка извинился, что вот так ввалился и еще и с рюкзаком... Приволок маленький тортик - это чтоб не с пустыми руками.
Умереть не встать. Кажется Сашка откопала последнего динозавра мужского племени. Она такая, она может, дочь у нее талантливая. Алина восхищалась, не переставая.
Она скомандовала детям мыть руки и помчала на кухню, дорезать салатик. Все уже было готово, так как предусмотрительная дочь предупредила мамулю заранее - в 6 утра.
В час дня израильская военщина в виде двух восемнадцатилетних грязных до ужаса детей явилась пред ясны очи. Знакомиться значит прибыли.
Салатик был явлен миру вслед за тазиком мелкой разваренной пшеничной крупы - кускуса, ведерка куриного супа с овощами, сковороды соуса болонез со свежайшей говядинкой и подноса печеной рыбки. Еды хватило минут на двадцать. Затем две оголодавшие пирании прожорливо и преданно посмотрели на мать. А что, больше ничего нет?!
Бывалая Алина с ловкостью индийского факира изъяла из печи лист жареных крыльев.
За едой вели веселую и непринужденную беседу. Сашка видела, что Яшка маме нравится. Она всегда жила с мамой, ее мнению доверяла безоговорочно и еще очень хотела одобрения. Во всем.
Алина орлиным взглядом уловила, что воздыхатель вообще перестает дышать, когда смотрит на ее дочь. Он был влюблен окончательно и бесповоротно. Сердце матери тоже исполнило танец папуасов, а что?! Не каждый день так смотрят на ее дочь, да еще и подкладваают вкусные кусочки.
Яшке же очень нравилась молодая и красивая Санькина мама, очень нравилось как они разговаривают, еда была настоящая, домашняя и необыкновенно вкусная, Санька сидела рядом, ну совсем близко. Он был счастлив абсолютно.
На сто восьмом крыле защитники Отчизны сломались и стали клевать носом. Алина выдала чистые полотенца и уплыла в кухню. Вскоре по всплескам и повизгиваниям стало понятно, что душ скромные дети принимают сообща. Алина задохнулась на минуточку и тут же умчала к себе в комнату. Не знаешь как реагировать - скройся пока не узнаешь, скомандовала она себе.
Вечером позвонила королева-мать. Так они с дочерью звали Алинину маму и Санькину бабушку. С их королевой произошло приключение совершенно невероятное. Пару лет назад их родительница по дороге в магазин познакомилась с соседским братом из Аргентины. Аргентинец хотел поразить родню приготовлением дивных стейков, а вот где купить хорошее мясо он еще не понимал. Маманя на чудесном английском сообщила, что она как раз по дороге в хороший русский магазин, где всегда продают отличное свежее мясо. Поедатель стейков страстно влюбился и через полгода уговорил молодую жену отъехать с ним в Аргентину. Так или иначе, но королева-мать уже пару лет как помолодела, похудела, постриглась и руководила ими из Южной Америки.
Мама интересовалась как дела...Хотелось бы Алине в красках объяснить маме про их дела, но она не знала как лечат инфаркты в Аргентине. Не доверяла в общем. Поэтому решила оставить детали, а заодно и непечатную лексику, тактично и лаконично рассказала про Санькиного ухажера. Без подробностей про совместное купание. Про то, что молодежь уже 6й час не вылезает из кровати Алина решила тоже промолчать. Королевское величнство осталось довольна.
После доклада стало понятно, что прожить всю оставшуюся жизнь в своей комнате у Алины не получится никак, и она все-таки по-пластунски выползла на просторы квартиры.
Дверь в " детскую" слегка приоткрылась и сердце у Алины зашлось.
Сашка спала младенческим сном, ее бесконечные золотые кудри затопили всю кровать, из всего этого великолепия диким островом выступал мускулистый бок спящего Яшки. Загорелая рука с белой полоской от часов обнимала ее дочь, как обнимают догожданное сокровище, во сне оба ребенка улыбались.
Алина разревелась и поплелась на кухню заваривать чай. Как жалко, что она уже сто лет не курит, сейчас было бы самое время затянуться разок... Счастье за любимую дочь разрослось и заколосилось в груди, в башке и даже в кончиках пальцев.
Дети дружили изумительно. Ездили на природу и устраивали пикники, ходили в кино с друзьями, вместе учились, помогая друг другу. Они оба были все время на каких-то армейских курсах, а когда возвращались - вместе готовили еду и убирали за собой, сообща драили квартиру. Алина старалась их не доставать. Они и так редко приезжали домой, столько сил отдавали армии. Она готовила им море еды, перестирывала горы армейской "сбруи", складывала им все в две отдельные кучищи. И ждала их все время. Принимая больных, ведя летучки, выстаивая на операциях. Теперь она вносила в свое расписание не только Сашкины экзамены и треннинги, но и Яшкины выходные и контрольные. Спросить как сдал, как было, поинтересоваться, послушать. Похвалить и вдохновить. Работала мамой для двоих.
Яшка же был ребенком внимательным и очень правильным. Он починил все, что только нуждалось в починке, первым всегда поднимался собрать со стола, помогал во всем еще до того, как попросят. При этом иногда был строг и серьезен, карьеру делал нешуточную, зря не болтал и был ответственным. Экономил, видимо, изо всех сил и, приглашая Сашку в кино, платил сам и вел себя как мужчина. Дед бы очень гордился. Санька его обожала, хотя и вила из него веревки конечно....
А потом однажды в дверь позвонили. Четверг, вечер. Алина споро готовит пир на весь мир - на выходные приедут дети. Даже не смахнув теста с рук, она, веселая и растрепанная, галопом помчала открывать дверь и замерла....
На площадке стояли люди в форме.
В Израиле каждый знает, что это значит.
И не дай Бог оказаться той матерью, которая это увидит у своей двери!!!!
Воздух взорвался у Алины в горле и стало совершенно невозможно дышать.
В висках рвануло и сознание разлетелось на тысячи мелких брызг. Руки вспорхнули к горлу, затрепетали у груди, скользнули по бокам. Не за что было схватиться. Алина оседала на пол.
И вдруг....
Яшка... Они пришли сообщить, что боец Яков Грин геройски погиб....
Алина рухнула наземь.
Санька жива!!!! Это не Санька! С ее ребенком все в порядке!!!!!??
Но как же?! Яшка?! Боже всемогущий! Как же так?!....
Гул в голове, тупая боль в груди, ватный туман и странный звон...
Облегчение?! Радость, что Бог отвел, пожалел, пропустил....
Или огромный всепоглащающий ужас - мальчик славный ты мой....не уберегла...не успела....Сыночек....
Взорвался снаряд.....
Санька много дней лежала в темноте. В ступоре. Не ела, не мылась, не спала. Не разговаривала. Алина бы тоже так лежала, но прилетела мать. Вставай, не смей раскисать. Ты нужна ребенку. Делай что- нибудь! Шевелись!
Пришедший психолог посидел у Санькиной кровати, порекомендовал взять себя в руки, выйти к людям, пообщаться. Пригласил на терапию. Санька его не слышала. Алина вытолкала его чуть не пинками. Она пробовала лежать рядом, гладить, жалеть.
Не помогало. Разговоры оставались без ответа.
Еще через несколько дней, кто их считал, королева-мать притащила кучу фотографий Яшки. Распечатала и увеличила в фотомагазине. И расставила в комнате. Сказала пусть он на тебя такую смотрит...
Сашка сорвалась. Она орала и рыдала, швыряла снимки и падала на пол, рвала на себе волосы и била посуду. Голосила. Завывала. Скулила.
Ну слава Богу, попустило.
Мать устало вытерла пот со лба и ушла на балкон курить. Алина осталась собирать свою дочь из осколков заново....
Потом они обе стали встречаться с другими семьями погибших. Алина убедила Саньку, что там есть те, которым еще хуже. Надо помогать, они же сильные, и их трое. Они силища! Старшая из этой силы допивала третье ведро карвалола. Алина втихоря ела антидепрессанты. Санька не признавала лекарств и боролась с Горем сама.
Она даже кое-как дослужила , бросить все ей не дали два домашних цербера. Она работала в психологической службе поддержки, вечерами волонтерила в детской онкологии, по выходным помогала спасать трудных подростков.
Алина загружала ее и себя заботой о других до такой степени, что они обе ночью просто валились с ног от усталости. Огромное бескрайнее чувство вины затопило ее дом, да и всю Алинину жизнь. Она не могла себе простить той секундной радости, когда поняла, что это не Ее ребенок...
Стыд мешал дышать, напрочь стер улыбку, ей не хотелось есть, она не могла оставаться одна, на нее сразу наваливались пудовые липкие, изматывающие душу мысли...Как ты могла...?!
А потом ей приснился сон.
Чисто вымытый душистый Яшка в белой футболке шел ей навстречу. Он широко улыбался и обнимал ее. Он гладил ее по голове, заглядывал в глаза и рассказывал, как он счастлив, что Санька жива и невридима. Ведь это же отлично!!! Это же здорово! Это важно очень, чтобы она жила до ста двадцати лет, ведь он все бы за это отдал!!!... Он чуть нахмурился и попросил, чтобы они жили хорошо. Чтобы они обе были очень-очень счастливы! Он их так любит. И это главное...
Алина проснулась мокрая от слез, руки дрожали и пальцы реально пахли Яшкиным одеколоном, тем, что они с Санькой ему вместе покупали.
Алина варила кофе и рыдала в голос. Перепуганная Санька кубарем вылетела в кухню - мама плачет, конец света! Алина сбивчиво, заикаясь,шмыгая носом и размазывая горючие слезы рассказывала про сон, про Яшку. И даже давала нюхать пальцы. Санька послушно нюхала, обнимала , плакала вместе навзрыд, подвывая, как в детстве. И им, впервые за долгие месяцы, становилось легче. Воздух возвращался в квартиру и в легкие, сердце сново училось биться легко и размеренно, тяжелый туман в голове редел и рвался в клочья.
Славный милый сильный любимый мальчик. Они стали ему семьей, а семья это святое. Ему нужно их спасать и защищать. И это На всю жизнь. И даже после...
Автор: Алена_Баскин
Следующая публикация
Нет комментариев