Прощённый Богом.

Под метр восемьдесят рост,
В Москве друзья его, родня.
Характером совсем не прост,
Но не любил совсем вранья.
Здесь его дом, он здесь крестился,
Играл здесь в прятки во дворах.
Ещё в СССР под Харьковом родился,
Все звали его, Вова Шах.
Он в шахматы классно играл,
И взрослым часто ставил шах.
Но, как Каспаров, он не стал,
И Шахом звали во дворах.
Он в Киеве нашёл свою любовь,
Учились вместе в Москве с ней.
А тут вражда, война и кровь,
Теперь он между двух огней.
Жена ушла, ушёл и сын,
В нём зла и ненависти нет.
Он, Украины гражданин,
В доме, Гагарина портрет.
Забрали его воевать,
За Украину и Бандеру.
Сказали, русских убивать,
За свою правду, свою веру.
Он не каратель, не нацист,
Но дали бронник с автоматом.
Он любит жизнь, он пацифист,
Считает русского он, братом.
Он не кричал на том майдане,
Он брал своё, но не нахрапом,
Не лез не в свои, борзо, сани,
И не орал он: " Смерть кацапам! "
Он обречён, он это знал,
Возненавидел страну свою вдруг.
" Слава Украине! " не кричал,
И предал свой народ, его вчерашний друг.
Он знал, что он в бою умрёт,
Но он не мог стрелять в кого-то.
Но свою веру сбережёт,
И вновь уходит вдаль пехота.
И вновь идёт смертельный бой,
И горит танк, его подбили.
А возле танка, лежит парень молодой,
Его азовцы быстро окружили.
Лишь орден свой, прикрыл рукой,
И солнце уж садится вновь за косогор.
А кровь течёт из раны алою рекой,
И на горящем танке, русский триколор.
Вот-вот он кровью истечёт, и всё,
Но подбежал украинец к нему тот.
Ему он рану замотал, сказал: " Всё будет хорошо,"
А из азовцев кто-то крикнул: " Всё, хана тебе, урод! "
" Убей его, он русский, он москаль,"
Сказал ему, в наколках весь один нацист.
А солнце уходило, дальше вдаль,
Затвора лязг, и он уже не пацифист.
Он постоял ещё немного и посмотрел на паренька,
А те залились смехом, потирая свои руки.
Он развернулся, стала твёрдою его рука,
Последний крик его: " Привет Бандере, суки!!! "
Закрыл он паренька собой,
Азовцы кровью истекали.
А он лишь направлял Калаш своей рукой,
В него тоже бандеровцы попали.
Он обернулся, вытащил рожок,
" Ступай к своим," ему сказал.
Поднялся, чтоб сказать ему, спасибо, паренёк,
Он не ответил..., замертво упал.
Он для своих, конечно же предатель,
И вспоминают его пусть, недобрым слогом.
Он парня спас, он не каратель,
Ещё вдобавок, он прощённый Богом.
Тот парень его никогда не забудет,
Небо одно ведь, над всеми нами.
Он для него теперь героем будет,
Он обязательно о нём расскажет своей маме.
Жил с правдой, с правдой и ушёл,
И не ходить ему больше по тем дорогам.
Он против зла на смерть пошёл,
Ещё вдобавок..., он прощённый Богом.
Андрей Турбин.