Лариса Валеева (Ларина)

Дoчь прeдложила своим родителям пeреехать к ней.

Потoму что им по 85 лет. Она живeт где-то под Ворoнежем. С сeмьeй. Там у нее трехкомнатный дом. Участoк. Чистый вoздух. А стаpики на Урале. Одни.
Она мнoго думала на эту тему. Размышления тревогу вызвали.
Думала так: я живy в мягкoм климате. Всякие овощи, ягоды, яблoки-груши, а они в миллионном горoде. И каждую мoрковку пoкупают.
Сoбралась перед нaчалом огoродного сезoна и прикатилa к ним – угoваривать.
А рoдители живyт так, как жили.
Как старoсветские пoмещики у Гоголя. По утрaм бабушка кoрмит своего дедушку кашей. Кружка кaкао. Или чай с лeпешкой.
После брeдут на прoгулку, медленно, никуда не торопясь.
По давней привычкe покупают в киоскe газeту.
Приходят домой. Жена что-то разoгревает к обeду. Или готовит новое. Он прoсматривает газету. Стaвит карандашом галочки напрoтив тех матeриалов, которыe будyт интeресны его бабушкe.
Затем обeд. Отдых. Так прoходит дeнь.
Вечерoм, если по тeлевизору нечего смотреть, то дeд читает своей жeне пoмеченные стaтьи.
Каждый текст oбсуждается.
Особенно любят на рeлигиозные тeмы. Такие статьи в «Рoссийской газeте». Или прo судьбу чeловека.
И с утренним чаем, и на прoгулке тоже хорошо - лепешечка
Прoчитают, как кто-то замаялся с крeдитом, или у кого-то жилье мошенники выманили, и радуются оба, что их Бог миловал.
И дружно мошенников oсуждают. Говорят, что у них «совести нет». Вoзмущаются.
Жизнь тихая и размeренная. Без нeожиданностей. И это очeнь хорoшо.
На уговoры дочери переехать ответили решительным отказом.
Пусть под Воронежем хорошо. Пусть там чистый воздух и яблоки. Пусть! Им и здесь неплoхо. А яблок много не съешь – живот заболит. Так, одно в день, может.
Сидят вечером за чаeм. И мудрый дед рассказывает уже немолодой дочери про жизнь.
Говoрит, что она, дoчь, их с матерью не пoнимает. Может, после поймет.
В шкoле учишься – ждешь каникул. И выходных. В училище или в институтe – диплом. Нравится учиться – но все равно диплoма ждешь.
На рабoте ждешь отпуска и получки. Большинству работа не нравится. Днем ждешь, чтобы домой пойти. Деньги копишь – ждешь, когда можно то или сё купить. Все ждешь, ждешь и ждeшь. И постоянно разные желания терзают душу. Отсроченная жизнь.
Люди думают, что на пeнсии – дoживание. Ничeго подoбного!
На пенсии – жизнь. Тoлько в чистом виде. Потому что желания подавлены, устранены, выгнаны из жизни. Это потом поймешь, не в молодости. Живешь на пенсии сиюминутным. Находишь радость в тeкущем моменте. Если ты не бoлен, кoнечно. И это утeшение.
Дoчь спрoсила: «А eсли»? И не смoгла закончить вoпрос. То eсть если кто-то рaньше помрет. Как тогда? Это имeла в виду. Но осeклась.
Умные старики пoняли. И дeд сказал: «Что будeт, то и будет. Чeго сейчас-то перeживать»?
А пока они будyт стряпать лепешки и пить какaо. И читaть вслух гaзету. А ехать к дочери? Зaчем? Чтобы почувствовать сeбя в гостях? Ходить и бoяться, что кому-то мешаeшь?
И со стариковской прямoтой oтрезал:
«Пoнимаешь, я могу в своeм туaлете хоть час сидеть. Потому что это мoй туалет. А в твoем я издeргаюсь. Потoму что это не мой туалет. Пoняла»?
Дoчь тoлько головoй кивнyла.
А что? Этo и есть мyдрость. Не дoживание, а жизнь.
Автор: Гeoргий Жapкoй

Точка, точка, запятая

- Я хочу к маме!
- Никакой мамы! Будешь теперь со мной жить!
- Нет! Я не хочу с тобой! К маме!
Даша не ревела. Она злилась. Изо всех сил пинала ногами переднее сиденье машины, в которой отец увозил ее из детского сада, и орала так, что женщина, сидевшая рядом с ним, закрыла уши руками
- Дима, скажи ей, чтобы перестала! – взмолилась, наконец, спутница Дарьиного отца.
- Сама скажи! – огрызнулся Дмитрий. – Совсем распоясалась!
- Кто?! Я?! – будущая жена Дмитрия удивленно ахнула.
- Да не ты! Девчонка! Успокойтесь уже обе, пока я не въехал куда-нибудь!
Даша, понимая, что слушать ее не станут, дернула за ручку и попыталась открыть дверь, напоследок пнув как следует уже основательно изгвазданное сиденье.
- Дима! – взвизгнула женщина, и машина вильнула, объезжая яму на дороге.
Дверца машины все-таки открылась, так как Дмитрий, спеша, забыл заблокировать ее, и Даша, даже не успев вскрикнуть, вывалилась из машины на дорогу.
Скорость, к счастью, была небольшой, так как по поселковой дороге, изрытой ямами, ехать по-другому было просто невозможно, но асфальт, пусть и старый, потрескавшийся, и местами уже больше похожий на обычную щебенку, все еще оставался. Даша приземлилась на тот кусочек целого покрытия, которое еще оставалось у ямы, которую объезжал отец, а потом покатилась по дороге, обдирая коленки и локти.
Сначала было очень больно, а потом наступила темнота. И Даша уже не услышала ни воплей странной женщины, которая требовала называть ее мамой, ни причитаний отца, который подхватил ее на руки, пытаясь привести в чувства.
Где-то тоненько и звонко звучал чистый-чистый голосок серебряного колокольчика.
Такой колокольчик мама подарила Даше, когда ей исполнилось пять лет.
- Смотри, солнышко! Это – семейная реликвия.
- А что это такое?
- Мне этот колокольчик подарила бабушка, когда я была такая маленькая, как ты. А ей – ее бабушка. Понимаешь?
- Его всем девочкам дарили?
- Да, маленькая моя! Всем девочкам… Нужно было поблагодарить за подарок и обязательно позвонить в него. Тихонечко сначала, а потом громко-громко. На счастье! Попробуешь?
Даша трясла колокольчиком, а мама смеялась. И этот смех был так похож на звон, который издавал подарок, что Даша так и не смогла решить, что же ей понравилось больше – колокольчик, такой красивый, крошечный, заливистый, или этот тихий мамин смех, который девочка слышала не так уж и часто.
Даше иногда казалось, что мама – это сказочная принцесса из высокой башни. Кто-то помог ей спуститься оттуда, разрешил жить среди людей, но счастья это маме не принесло. Принца своего она так и не встретила, а драконов вокруг было так много, что Даша думала – а не лучше ли было маме остаться в своей башне? Все-таки, там было куда безопаснее, чем в мире людей, где маму все время кто-то обижал. Правда, мама никогда не рассказывала Даше кто и почему ее обижает, но девочка слышала, как та плачет по ночам. А разве будет человек плакать, если ему не грустно? Конечно, нет!
И потому, Даша решила, что маме ее нужен хоть кто-то, кто будет любить ее и беречь. Ведь такой красивой принцессе нельзя без любви. Даша это точно знала! Мама читала ей вслух сказки и разные истории, пока Даша не научилась читать сама, и всегда говорила, что любовь – это самая большая сила на земле. Она способна изменить все, что угодно! Сделать злого человека – добрым, плохого – хорошим, а вредного, как Катька, лучшая подружка Даши, самым прекрасным на свете.
Катька, конечно, совсем уж прекрасной не стала, как ни старалась Даша ее любить изо всех сил. Даже любимую куклу ей подарила. С разрешения мамы, конечно. Правда, та Даше сказала, что обратно игрушку потом требовать будет нельзя, если вдруг Катька не захочет, чтобы ее любили. Подарки возврату не подлежат. Но Даша подумала-подумала, да и решила, что если Катька не образумится и не захочет с ней дружить по-хорошему, то пусть уж кукла останется все-таки у нее. Мало ли. Может, Катька потом подобреет. И найдет себе другую подружку. Не всем же дано хорошими становиться моментально!
Это Даша не сама придумала. Мама подсказала.
- Дашенька, не все люди хорошими становятся сразу. Кому-то нужно для этого время.
- Много времени?
- Кому как.
Мама расчесывала длинные волосы Даши перед сном и шептала что-то тихо-тихо. Так, что Даша, как ни старалась, разобрать слов не могла.
- Мамочка, а что ты говоришь? Я не слышу!
- Это, моя хорошая, молитва.
- А что это такое?
- Как тебе объяснить… Я прошу у Бога, чтобы Он защищал тебя и хранил.
- А почему ты у Него об этом просишь?
- Потому, маленькая, что Он самый сильный. И все-все может!
- Все?!
- Что угодно!
- Мам, а научи меня тоже так! Я Его попрошу, чтобы Катька стала хорошей!
- Хорошо. Я научу. Только, давай сделаем по-другому.
- А как?
- Давай, ты будешь просить и том, чтобы самой стать хорошей. Когда человек сам хороший, у него и люди вокруг – ничего себе. Понимаешь?
- Не очень.
- Тогда, давай просто попробуем. А потом ты мне расскажешь, изменились у вас отношения с Катей или нет.
- Давай!
- Тогда слушай, и запоминай. Но для начала, пообещай мне кое-что.
- Что?
- Перестань называть Катю Катькой.
- А как мне ее называть. Ее все в группе так зовут.
- Не слушай всех. Слушай только себя. Называй ее ласково. Как я тебя. Катей, Катенькой, Катюшей.
- Почему?
- А тебе бы понравилось, если бы я стала называть тебя Дашкой.
- Нет!
- Вот и думай!
Так Катька стала для Даши Катюшей. А Даша со временем поняла, что мама права. Если ты людьми по-хорошему, то и они станут совсем неплохими. Теперь Катя больше не старалась опрокинуть Дашин стакан с компотом. Она охотно становилась в пару с Дарьей и в играх всегда звала подружку за собой. А когда Лешка, вредничая, дернул Дашу за косичку, Катя так ему накостыляла, что тот разревелся, и побежал жаловаться воспитательнице. Даша и сама могла бы ему сдачи дать, но то, что Катюша за нее заступилась, было приятно.
Мама о результатах Дашиных экспериментов не спрашивала. Она только улыбалась в ответ на рассказы о том, как прошел день в детском саду, и хвалила Дашу:
- Умница! Все правильно делаешь!
Мама вообще Дашу ругала очень редко. Говорила, что не за что.
- Вот, если ты меня будешь обманывать или обижать других детей, тогда мне будет за тебя очень-очень стыдно. И вот тогда я буду ругаться. Но мне кажется, что ты у меня очень умная девочка и огорчать меня не будешь. Так?
Даша кивала в ответ. Она очень старалась сделать так, чтобы мама только улыбалась.
Получалось не всегда.
Иногда мама грустила и хмурилась, но вовсе не потому, что Даша что-то натворила. А потому, что приезжал отец.
Он пинал калитку, заходил во двор, и топтался на крыльце.
- Дашка где? У меня времени мало!
Когда папа так разговаривал с мамой, Даша злилась.
- Ты – плохой! Не хочу к тебе! – кричала она, каждый раз забывая, что после таких слов начнется скандал.
- Опять ты ребенка настраиваешь против меня! Я заберу у тебя Дашку! И буду воспитывать ее сам! А ты дочь больше не увидишь!
- Дима, зачем ты это делаешь?
- Что?!
- Ругаешься! Я же не против того, чтобы ты общался с ребенком!
- Еще бы ты против была! Ты кто такая, вообще?!
- Я – мама Даши…
- Это легко исправить. Сегодня она тебя матерью зовет, а завтра – ту, кого я ей прикажу.
- Ой, ли? – Дашина мама начинала терять терпение.
- Посмотришь! Живо одевай ребенка! Я же сказал, что у меня времени нет!
Почему мама предпочитала сводить на нет скандал, Даша до поры до времени не понимала. А потом догадалась. Мама, ведь, принцесса! И зачем ей ругаться с драконом? У него же и зубы, и броня… Нужно просто подождать, пока принц появится. И он защитит принцессу, а дракону достанется по зубам! И правильно! Не будет больше кусаться!
Вот только принц что-то не торопился…
С отцом Даша виделась нечасто, но эти встречи не приносили радости никому. Ни ей, ни отцу.
- Дашка, иди сюда!
- Зачем?
- Обниматься будем!
- Не хочу! Я к маме хочу!
- Ясно! Ну, значит, и планшета тебе нового не видать, как своих ушей! Пусть мать тебе его покупает!
Отец злился. А Даша только смеялась в ответ. Зачем ей еще один планшет? У нее уже есть один. Мама подарила. Он, конечно, не такой большой, как у Кати, но тоже хороший. И мультики на нем смотреть можно, и рисовать, и играть.
А папа – смешной! Если бы он не сердился все время, то Даша и сама бы его обняла и пожалела. Мама, ведь, говорила, что папу тоже нужно любить… Так же, как и маму…
Но как Даша могла жалеть того, кто обижал ее маму? Да никак! Не получалось у нее, и все тут!
Когда она перешла в подготовительную группу, родители, как будто немного успокоились. Мама больше не плакала по ночам, а отец стал куда добрее. Приезжал не часто, но уже не ругался так с мамой, а спокойно ждал у калитки, чтобы забрать Дашу на выходные в свой новый дом.
Этот дом Даше нравился. Там была большая светлая комната, которую отец сделал специально для нее. Они вместе ездили выбирать обои, пушистый коврик на пол и покрывало на кровать. Даша сначала немного вредничала и не хотела ничего покупать, а потом все-таки дала себя уговорить на розовое покрывало и красивые обои с бабочками.
Вредничала она потому, что уговаривал ее в магазине не отец, а Алена.
Эта женщина появилась в жизни Даши как-то незаметно. Сначала встречала ее на крыльце нового дома отца. Тянула улыбку и вскрикивала так смешно, будто маленькая девочка:
- Дашенька приехала! Ура!
А потом, вроде, угомонилась немного, но стала подлизываться к Даше, рассказывая, что они теперь подружки и должны делиться всеми секретами.
Конечно, никаких секретов Даша ей рассказывать не стала. И не потому, что их не было, а потому, что для этого у нее была мама и Катя. Зачем ей еще какая-то Алена? Не нужна, и точка!
Но Алена не успокаивалась. Дарила Даше подарки, просила разрешения почитать ей сказку на ночь, готовила любимые блинчики. Правда, свои любимые. Даша блины с творогом терпеть не могла, и каждый раз отодвигала от себя тарелку, несмотря на гнев отца.
- Ой, я забыла! Ты же такие не любишь! Ничего! В следующий раз сделаю тебе с вареньем.
- Я вообще сладкие не люблю!
- Дарья! Перестань капризничать, и ешь немедленно! Или в зоопарк сегодня мы не пойдем! – отец хмурился, а Даша сопела носом, отворачиваясь от него. – И не дуйся! Алена старалась, готовила. Некрасиво так себя вести!
Эту фразу Даша частенько слышала от мамы. А потому возвращала на место тарелку и все-таки съедала блинчик.
- Вот и умница! Вот и молодец! – хлопала в ладоши Алена, а Даша думала о том, что взрослые все-таки странные.
Зачем вести себя, как маленькая девочка, если ты уже большая?
Ответа на этот вопрос Даша так и не получила.
А потом и вовсе началось странное. Алена, дочитав как-то вечером сказку, коснулась Дашиной щеки холодными тонкими пальцами и попросила:
- Называй меня мамой, Дашенька… Хорошо? Мне будет очень приятно! Возможно, когда-нибудь у тебя появится братик или сестричка, и мы станем настоящей семьей. Представляешь, как будет хорошо? Папа, мама и двое ребятишек!
Даша чуть не покрутила пальцем у виска, как делали мальчишки в садике, когда слышали какую-нибудь глупость. Вот еще придумала! Какая же она мама?! У Даши мама уже есть! И другой ей не надо!
Но Алена не унималась.
Она повторяла свою просьбу снова и снова. Каждый раз, когда Даша приезжала в гости к отцу. Но добилась лишь одного. Даша разозлилась окончательно и, несмотря на просьбу мамы не капризничать, закатила такую истерику, что даже отец испугался.
- Ты – не мама! Отстань от меня! Не лезь! Я свою маму люблю! А тебя – нет!
Она кричала до тех пор, пока не получила увесистый шлепок от отца, который до этого дня никогда не поднимал на нее руку.
- Прекрати! Чтобы я больше этого не слышал!
Даша замолчать замолчала, но с Аленой общаться отказалась наотрез. Так и дулась на нее все выходные. И ни уговоры отца, ни слезы Алены, не заставили ее передумать.
О том, что родители снова поругались, Даша не знала. Как не знала она и того, что отец подал в суд, чтобы определить, с кем будет жить Даша. Она только слышала, как снова плакала по ночам мама и старалась, как могла утешить ее.
- Мамочка, смотри, что я тебе нарисовала! Красиво?! – ластилась она к матери, выкладывая перед ней рисунки, сделанные в саду.
Катя обижалась на нее за то, что Даша не хотела играть и каждый свободную минуту проводила с альбомом и карандашами. Но Даше было все равно. Она искала любую возможность, чтобы порадовать маму.
- Ты же не будешь больше расстраиваться? Не будешь?! – заглядывала она в глаза матери, но там было столько грусти, что Даше хотелось самой плакать и плакать, пока не закончатся все слезы и не станет легче той, кого она так любила…
А потом наступил тот странный день, который разделил Дашину жизнь на до и после.
Папа приехал за ней в садик, хотя была вовсе не пятница, а вторник. В днях недели Даша теперь разбиралась очень хорошо. Ведь мама повесила на стену календарь со смешными котятами и показала Даше, как отмечать на нем дни, в которые у нее будут занятия в музыкальной школе и танцевальной студии.
- Вот так! Синие клеточки – это те дни, когда ты играешь на пианино, а зеленые – когда танцуешь. Понедельник, среда и пятница – музыкальная школа, а вторник и четверг – танцы. Все поняла?
- Да! – Даша была в восторге.
Теперь она достаточно взрослая для того, чтобы ходить на всякие занятия! Совсем, как Катя! Та занималась художественной гимнастикой с трех лет и иногда подтрунивала над подружкой.
- А почему мама тебя никуда не водит? Думает, что ты маленькая еще?
Даша дулась, но мама ее успокаивала.
- Потерпи немножко! В музыкальную школу берут с шести лет. Вот отпразднуем твой день рождения и пойдем записываться. Хорошо? Мне нужно будет еще на работе договориться, чтобы первое время водить тебя туда. А когда ты пойдешь в обычную школу – будешь ходить на занятия сама. Это рядом.
Обещание мамы Даша оценила. Еще бы! Она станет совсем взрослой и будет ходить на занятия самостоятельно! Такое и Кате не снилось!
Она даже рассказала об этом отцу, в надежде на то, что тот разделит ее радость. Но вышло все наоборот.
- Если она не может присматривать за ребенком, то лучше, если Даша будет жить с нами! – Алена злилась, но Даша не могла понять почему.
Откуда ей было знать, что причина вовсе не в ней, а в том, что Алена не могла иметь детей. Многочисленные обследования, сложное лечение, и тоскливое, пустое ожидание, не самым лучшим образом влияли на характер этой женщины. Она по пустякам придиралась к мужу, болезненно остро реагируя на то, что Даша рвется к матери и отказывается воспринимать Алену хотя бы в качестве друга. Она-то мечтала о большем! Но девчонка была категорична. Есть, мол, только одна мама и других не надо!
Это бесило так, что Алена перестала спать по ночам. Она лежала, открыв глаза, в темноте, и слушая дыхание спящего рядом мужа, и твердила, как заклинание:
- Она назовет меня матерью! Назовет! Куда денется! А потом… Я подумаю…
О чем она подумает, Алена и сама не могла бы сказать, спроси ее кто об этом. То ли о том, что любить Дашу, такую упрямую и вредную, она будет от всей души, ведь других детей судьба ей никогда уже не подарит. То ли о том, что эта девчонка, которая вытрепала ей все нервы своими капризами, узнает, почем фунт лиха, когда суд все-таки состоится и отец заберет ее уже на законных основаниях.
В том, что так и будет, Алена даже не сомневалась.
Но оказалось, что все не так просто. То заседание откладывали по каким-то причинам, то случалось еще что-то и заветная цель никак не становилась ближе. И тогда терпение у Алены просто лопнуло.
- Ты – ее отец! Такой же законный представитель, как и мать! Никто не может тебе запретить забрать Дашу прямо сейчас! И пусть уже ее мать бьется как рыба об лед, пока не докажет, что достойна видеться с ребенком хотя бы по выходным. Почему ты должен во всем себе отказывать?! И так столько лет ходишь за ней с протянутой рукой, прося, будто подаяния, возможности пообщаться с собственной дочерью! Сколько можно?!
Ее слезы не остались без ответа. Именно Алена настояла на том, чтобы в тот день отец забрал Дашу из детского сада.
Но Даша вовсе не желала никуда ехать! После тихого часа за ней должна была прийти мама и отвести на танцы. Это было очень важное занятие, потому, что руководитель ансамбля, в котором занималась Даша, обещала, что новички впервые попробуют танцевать в костюмах и на сцене. А это, ведь, так здорово!
А еще, утром Даша так спешила, что не успела поцеловать маму на прощание. Катя, которая выскочила в раздевалку, чтобы встретить подружку, что-то затараторила, потянула Дашу за руку, и увела в группу. И о том, что они не обнялись, как обычно на прощание, с мамой, Даша вспомнила только через несколько минут, но той в раздевалке уже не было. Она убежала на работу, так как опаздывать не любила и всегда говорила Даше, что время нужно уважать. Оно не прощает опоздавших.
Почему время такое суровое, Даша тогда еще не знала. Зато очень хорошо это поняла после того, как пришла в себя.
Колокольчик все-таки смолк. И молчал долго-долго. До тех пор, пока Даша не открыла глаза и не испугалась.
Комната была странной и незнакомой. Даша хотела было закричать и позвать маму, но услышала рядом тихий шепот, и тут же успокоилась. Не было нужды звать ту, что и так была рядом.
- Господи, спаси и сохрани… Не допусти страшного, прошу! Пусть все обойдется!
- Мама…
Получилось совсем не то… Даша сказала это не громко, как хотела, а прохрипела еле слышно. Голос ее поему-то не слушался…
Но разве мама могла ее не услышать?!
- Дашенька!
Теплые, такие знакомые и любимые, руки коснулись ее, и Даша заплакала. Ей не было больно или страшно, ведь теперь бояться было нечего. Мама же рядом! И Даше от этого было так хорошо, что хотелось плакать…
Сколько мама стояла рядом с ее кроватью на коленях, целуя руки Даши и шепча ей что-то ласковое, девочка не знала. Ей хотелось, чтобы эти минуты, на которые злое время расщедрилось по одному ему известным причинам, не кончались…
Поэтому, когда дверь в палату открылась и вошел отец, Даша так громко, как только могла, крикнула:
- Нет!
Крик получился жалким, едва слышным, но и его хватило, чтобы отец смутился и вышел из палаты.
А мама покачала головой:
- Дашенька, я все понимаю… Тебе сейчас плохо, и ты напугана. Но он – твой папа…
- Я не хочу его! И Алену не хочу! Мама, не надо… - Даша заплакала, и мать снова принялась целовать ей руки, успокаивая.
- Тише! Тише… Все будет хорошо…
А потом, когда Даша уснула, ее мать вышла из палаты и подошла к тем, что ждали новостей в коридоре.
- Как она, Таня? – Дмитрий шагнул навстречу к бывшей жене и осекся, когда та глянула на него совсем не так, как обычно. Теперь во взгляде этой женщины не было привычной ему жалости.
О том, что Татьяна его жалеет, он, конечно, знал. И это выводило его из себя, не давая забыть о той ошибке, которая стала причиной их расставания. Мимолетная встреча, глупость, совершенная им после посиделок в бане с друзьями, не имела никаких последствий, но Таня как-то узнала о ней. Оправдываться он не стал. Мужик он или нет? Подумаешь – налево прогулялся. Всего-то раз, да и то по пьяни! Это даже изменой считать нельзя!
Но Татьяна так не считала. Несмотря на то, что Даша была совсем маленькой, она настояла на разводе. И все время, пока они с Дмитрием ждали оформления документов, либо молчала, не реагируя на его попытки помириться, либо жалела, ставшего уже бывшим, мужа.
- Эх, ты! Димочка… Чего тебе не хватало?! Я ведь любила тебя! А теперь… Мне жаль тебя. Потерял, что имел, и даже этого не понимаешь. Живи, как знаешь. Только с дочкой общайся. Я не хочу, чтобы она росла без отца.
Развод был оформлен. С Татьяной они разъехались. А потом в жизни Дмитрия появилась Алена.
С ней было легко. Она не морочила ему голову, пытаясь вылепить из него что-то возвышенное, как это бывало иногда с Татьяной, выросшей в семье потомственных педагогов. Алена, в отличие от его бывшей жены, была простой и незамысловатой. Хотела большой дом, кучу ребятишек и мужа, который будет носить на руках. Что он с удовольствием и делал. С Татьяной такой номер провернуть он не решился бы. Та была высокой, статной, словно крепкая, привыкшая к ветрам, береза. А Алена была миниатюрной и легкой, и потому носить ее на руках было сплошным удовольствием.
О том, что жена ему досталась «некомплектная» Дмитрий узнал далеко не сразу. А когда узнал, то понял, что любит ее настолько, что не сможет отпустить от себя, даже если и захочет. Подумаешь – дети… У него уже есть дочь. И если Алена так хочет детей, то пусть воспитывает Дашу. И проблема будет решена.
Так думал он до того момента, как Даша не открыла дверцу в машине и не вывалилась на дорогу, не желая даже слушать о том, что ее заберут у матери.
У той матери, что стояла сейчас перед ним, и смотрела на него и Алену так, что у Дмитрия поневоле задрожали руки. Серые, обычно спокойные, чуть с прищуром от таившейся в них улыбки, глаза Татьяны, сейчас были похожи на кусок льда. Они будто выцвели, сияя серебром. И холода в них было столько, что он поежился и впервые, опустил взгляд, не в силах противостоять тому гневу, который, казалось, вот-вот обрушится на его голову.
- Таня… - Алена попыталась было что-то сказать, но Татьяна даже бровью не повела в ее сторону.
- Дима, она пришла в себя. Видеть тебя пока не хочет. Поезжайте домой. Я поговорю с Дашей, и позвоню тебе утром.
- Я хочу…
- Хватит! – серебро сменила сталь. – Слишком много было у нас этого самого «хочу». Ты хотел, я хотела, Алена тоже чего-то хотела. А получилось что?! Может быть, нужно было подумать о том, чего хочет Даша? И тогда не было бы всего этого?! Ты понимаешь, что мы могли ее потерять?! И не только ты в этом виноват! Я тоже хороша! Миндальничала с вами! Жалела и тебя, и Алену! Да, я все знаю. Знаю, что ты не можешь иметь детей, Алена. И мне искренне жаль, что так случилось. Но отдавать тебе своего ребенка я тоже не намерена! Я ее носила, рожала, растила! Она – моя! Точка! И я точно знаю, что если бы это случилось с тобой и у тебя кто-то посмел бы даже просто попробовать отобрать ребенка, ты не позволила бы это сделать! Так?
Алена молча кивнула, и опустила голову.
- А теперь, слушайте меня внимательно! Никаких разборок больше не будет. Завтра ты, Дима, решишь вопрос с юристами, и мы сядем за стол переговоров. Это не обсуждается. Ребенок дороже, чем все наши склоки и чьи-то желания. Так?
- Так…
- Хорошо. А потом я постараюсь сделать все, чтобы Даша тебя простила. Она еще очень маленькая и совершенно не понимает, что происходит между нами, но я не позволю больше рвать ее на части. Решайте свои проблемы самостоятельно. Вы – взрослые люди. И мне пора вспомнить об этом. Ребенок не виноват, что мы оказались настолько глупы, что забыли об этом. У нее должны быть и мама, и папа. Так?
- Так!
- Вот и хорошо, что ты это понял. А теперь – иди. И жди моего звонка.
О том, как и о чем договаривались родители, Даша узнает далеко не сразу. Она просто примет тот факт, что ее перестанут дергать туда-сюда и мама объяснит ей, что с отцом Даша видеться будет тогда, когда сама захочет. И пусть это случится далеко не сразу, но со временем все наладится. Отец будет приезжать по выходным и праздникам, но уже один, без Алены. И со временем Даша согласиться выходить с ним из дома, уже не опасаясь того, что она увезет ее от матери.
Ведь мама очень сильно изменится. И все то время, которое они проведут в больнице, а потом дома, пока переломы, которые получила Даша, не срастутся, она не будет плакать. В ее голосе, руках, и словах будет столько силы, что Даша окончательно уверится – ей ничего больше не грозит. Никто не посмеет забрать ее у мамы и заставить делать то, что ей не хочется.
И даже когда врачи скажут Татьяне, что Даша не сможет двигаться так, как раньше, а уж тем более танцевать, та лишь усмехнется в ответ:
- Посмотрим.
И, договорившись с отцом Дарьи, увезет девочку в Москву. И спустя год, когда Даша проплывет лебедушкой перед лечащим врачом, который возьмется поставить ее на ноги, тот разведет руками:
- Какая девица! Красота, да и только! Я обязательно приеду посмотреть, как ты танцуешь! Старайся!
А спустя еще два года Даша с матерью поднимутся на колокольню нового храма в родном поселке. Ветер-озорник растреплет косу девочки, которая погладит большой колокол, готовый вот-вот заговорить.
- Мама, а он похож на мой колокольчик…
- Да, похож! Только большой!
- А можно мне?
Даша посмотрит на звонаря, который улыбнется в ей ответ и кивнет.
- Можно! Разрешили ведь. Батюшка сказал, что если ты поднимешься сама, без помощи, на самый верх, то можно дать тебе позвонить. Давай, покажу как.
И Даша затаит дыхание, слушая объяснения звонаря, а потом впервые заставит запеть колокола.
И звонарь, удивленно глянув на мать Даши, покачает головой:
- Надо же! Дар у девочки! Настоящий дар!
А Даша этих слов даже не услышит. Ей будет не до того. Она будет слушать, как поют колокола, и в этой песне, отголоском будет звучать и крошечный колокольчик, который спел ей когда-то на той дороге, с которой и начались все перемены в ее жизни.
Колокола смолкнут, и Татьяна заторопится:
- Пойдем скорее! А то на крестины опоздаем. Алена расстроится!
- Не опоздаем, мам! Я просила, чтобы они без нас не начинали! Все-таки, это моя сестренка! Они обещали!
- И все-таки, поторопимся! Не стоит заставлять людей ждать.
- А разве к Богу можно опоздать? – Даша хитро прищурится, уже точно зная, что ответит ей мама.
- Нет, маленькая. Конечно, нет! Но спешить все-таки стоит.
© Copyright: Людмила Леонидовна Лаврова, 2024