ЖУРАВЛИНАЯ ГОРКА.

✍🏻Татьяна Викторова, блог "Ясный день".
(Продолжение рассказа, главы 5 - 7).
Внука Самойловы любили, но не давала покоя мысль, что слишком рано родила Аля. Больше всех об этом думала Зоя Ивановна, когда рассматривала лицо ребенка. К осени Андрюша заметно подрос, хотя еще и не умел ходить. Агукал что-то на свое языке и пытался произносить первые, если не слова, то что-то похожее на них.
К удивлению всего семейства Субачей первым словом было «папа», а потом уж «мама». Александр обрадовался, и еще больше тянулся к сыну. Последнее время, пожалуй, это единственное, что могло обрадовать его по-настоящему.
- Саша, ты поешь, потом поедешь, - Зоя Ивановна, встречая сына, звала домой, старалась накормить, понимая, что не все ладно у него с Алей. Она давно уже порывалась начать разговор про внука. Да, она считала Андрюшу внуком, и они с Николаем по-своему любили мальчика. Но отмалчиваться, когда много вопросов, связанных с его рождением, она не могла.
То, что ребёнок, явно, не в их родню, это понятно ей. Но и на Субачей мало похож. Она мучилась догадками и хотела все выяснить, но опасалась, потому что был случай, когда оговорили одну женщину в селе, а потом оказалось, что не изменяла она, а семья распалась.
Вот и боялась Зоя, как бы дров не наломать, тут ведь осторожно надо. Но с сыном хотела поговорить.
Она смотрела, как он ест сидя, за столом в родном доме, где родился и вырос, и ее сердце в этот момент «плакало». Больно было за сына, понимала, что женился он случайно.
- Саша, ты мне скажи, как тебе живется… не поторопился ли ты?
Санька за это время стал выглядеть взрослее и почти не улыбался. Он отодвинул тарелку. – Спасибо, мам, как всегда вкусно. – Потом посмотрел ей в глаза. – Честно? Моя это ошибка. А ведь бабуля меня предупреждала…
- Какая бабуля?
- Ну баба Фрося.
- Сынок, ты пугаешь меня, померла ведь бабушка.
- Мам, да это я прошлое вспомнил, ты не бойся, нормально у меня все с головой. Предупреждала она, чтобы не пил. Да я и не пил почти, но однажды просто за компанию… вот теперь до сих пор подняться не могу. В общем, я так скажу: живу с Алей, потому что сын, тянется он ко мне, пусть подрастет немного, а потом… разведусь… не люблю ее, все меня раздражает, и это хозяйство Субачей видеть уже не могу.
- Ой, Саша, сына, говоришь, любишь, а ведь раненько Аля родила мальчонку, я все считала и никак не сходится.
Санька, сложив руки на столе, опустил голову. – Как бы там ни было, Андрей мой сын. Нет у него другого отца, кроме меня. Отвечаю за него.
Зоя проводила сына с тяжелым сердцем, поняла она, что он тоже догадывается, но не может бросить ребёнка, пусть даже и чужого ему по крови.
Зимой стало немного свободнее, и Александр больше времени проводил с сыном. Это с его рук он сделал первые шаги, это к нему он тянулся, приплясывая и смеясь, это Санька мог легко покормить его, в то время как другим не давался, отворачиваясь.
Аля после той ссоры немного успокоилась, но отношения у них были натянутые.
Весной Александр снова стал пропадать на усадьбе, вкладывая много сил, чтобы скорей переехать в новый дом. Зоя Ивановна вместе с мужем даже огородик там вспахали, бросив несколько ведер картошки, да мелочевку.
Василий и Клавдия обещали дать часть своего хозяйства, но Аля, к радости Саньки, отказалась наотрез.
- Вы хотите мне еще корову навялить? Мне бы вон с ребёнком справиться. Не собираюсь я в навозе копаться, так что оставьте себе.
- Ну хотя бы курочек, - предложила Клавдия.
- Пять всего, и хватит.
Летом переехали в новый дом, и еще запах стройки не выветрился.
Субачи удивились, что дом оформили не на Саньку, а на Зою Ивановну. Клавдия поджала губы и обидчиво опустила глаза, а Василий не скрывал своего словесного возражения.
- А на каких правах Алевтина там будет жить? - спросил он.
- На правах моей жены, - ответил Саня.
- На птичьих правах она там будет, - сказал Василий, - чуть что не так, сразу вылетит. Правильно я понял?
- Послушай, сват, если у детей все ладно, какая разница, на ком дом.
- Не-ееет, есть разница, - Василий сощурился и пригрозил пальцем, - это получается, дом ваш теперь.
- Ну так мы его и строили, - резко ответил Николай, - вы отказались. Был такой разговор? Был. И хватит уже, пусть живут. А мы не вмешиваемся.
Субачи сильно обиделись, и остались при своем мнении. Аля тоже насторожилась, почему это дом не на Сашку записан, и пыталась влиять на него. – А что это мы как приживалы теперь, строили-строили и живем на птичьих правах.
- Строили мои родители, им и распоряжаться, надо будет – перепишут.
- Когда?
- Понятия не имею. Что тебя не устраивает?
- Нет, мне интересно, с чего это вдруг обещанный дом на себя записали?
- А чего это ты вдруг так рано родила? – спросила Александр, и сам не ожидал, что этот вопрос сорвется у него с языка.
Лицо Али покрылось красными пятнами, впервые муж задал столь неудобный вопрос.
- Саша, ты же знаешь… Андрюшка раньше родился… ты вспомни, как я тяжело ходила, вспомни, как потом мне тяжко было…
- Я помню, как ты ходила, а еще помню, когда у нас все было… или не было? – он посмотрел ей в лицо впервые придирчиво, будто требовал ответа.
- Ты меня в чем-то подозреваешь? А может ты забыл, как в клубе танцевали, как на берегу целовались? А как во времянке нас родители застали – это ведь ты помнишь? Она отвернулась, уткнулась в полотенце и плечи ее затряслись. – Спасибо. Я ему сына родила, а он мне допрос утроил.
- Плакать перестань. Как только скажешь против шерсти, так сразу в слезы, ну невозможно с тобой разговаривать.
- Потому что когда задаешь такие вопросы, мне обидно.
- Ты начала про дом спрашивать, ну и я в ответ. А теперь хватит, Андрюшка вон на нас смотрит. – Он подошел к сыну и взял его на руки.
Новый дом не принес Саньке спокойствия и радости. Нет, он, конечно радовался, что достроили, что есть теперь свое жилье, которое начинали с первого колышка, но счастлив он не был.
Уже несколько раз видел Женю, и надо сказать, намеренно проезжал как можно ближе к школе. Два раз они разговаривали возле магазина, встретившись случайно. Он стоял рядом с ней и невыносимо хотелось обнять эту девушку, и уже который раз вспомнилась их встреча на почте, хотя это было давно, и они вместе смеялись, подмечая каждую деталь той встречи.
К концу сентября выдался редкий выходной, ведь уборочная страда идет, и в этот день Санька сел на мотоцикл и поехал на свою любимую Журавлиную горку.
Он может и не поехал бы, но Аля снова стала ворчать на него, намекнув, что его видели с Женей.
- Мне вообще ни с кем не разговаривать? – спросил он
- А почему именно с ней? Ты забываешь, что у тебя семья, сын у тебя, а ты похохатываешь с какой-то девкой.
- Она не девка, а учитель, может и нашего Андрюшку учить будет, когда время придет.
- Уже заступаешься? Может она тебе нравится?
- Может! – Санька со злости быстро схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.
Вот тогда он и поехал на горку.
Уже пропала сочность травы, и вокруг вместо изумрудной зелени будто раскинулось огромное рыжее покрывало. Стебли подсохшей травы колыхались от легкого ветерка, но дождя не было, и только тучи разрозненно перемещались.
Он оставил мотоцикл и стал подниматься. И лишь теперь увидел одиноко лежавший велосипед в траве, огляделся и заметил немного в стороне девушку – это была Женя.
Никогда он так быстрот не бегал, разве только в армии, во время марш-броска.
- Вот это совпадение! Ты тоже здесь?
- Как видишь.
- А ведь мы не сговаривались, я вообще не собирался, а потом вдруг захотелось приехать сюда, тут хорошо, вольготно, ветер такой свежий… - он посмотрел на нее, она стояла в легкой курточке. - Тебе не холодно?
- Пока нет.
Он все равно снял свою куртку и быстро укутал ее как ребёнка, не дав опомниться.
- Ну зачем? Мне не холодно… хотя ты очень заботливый… я тоже не собиралась, а потом почему-то захотелось поехать, давно тут не была.
- Я тоже давно не был.
Они стояли рядом и молчали. Ему вдруг пришло в голову, что она – такая молодая и красивая – может запросто выйти замуж. И что тогда? Эта мысль пугала его. Он взял ее за плечи и осторожно, с небольшим усилием притянул к себе. Потом закрыл своей спиной от ветра и стал целовать ее лицо. Она пыталась ускользнуть, но не получалось. Наконец она прошептала: - Пожалуйста, не надо.
И он, задохнувшись от ее нежных губ, оторвался с усилием, поднял голову и посмотрел в небо, не отпуская ее. – Хорошо, не буду, все, как ты скажешь.
И вдруг увидел клин. – Женя, Женя, смотри, журавли летят!
- Где?
- Да вон же.
- Ой, правда! Как красиво летят, это они от нас улетают, - сказала она с грустью.
- Весной вернутся, надо только дождаться.
- Эге-гей, - закричала Женя, - возвращайтесь!
А потом они, взявшись за руки, побежали, будто хотели догнать эту стаю. Запыхавшись остановились и рассмеялись.
- Ну мне пора, - сказала она и села на велосипед.
- А я на мотоцикле.
- Ты быстрее.
- Нет, я не поеду быстро, я буду ехать за тобой. – И он сдержал обещание, и до самого ее дома ехал за ней медленно, иногда обгонял и делал круг, улыбаясь ей. Так он проводил Женю до самого дома.
А потом вернувшись к себе, уже не хотелось ничего выяснять с Алей, не хотелось ругаться, и он принял решение развестись.
- Аля, сядь, поговорить надо. – Позвал, когда уложили сына. – Ты сама, наверное, поняла, что мы поторопились, нет у нас жизни, нам развестись надо.
Алевтина сидела как каменная, слушая его. – Ты хочешь нас бросить?
- Послушай, я не бросаю сына, я буду часть зарплаты отдавать…
- Нам значит во времянку возвращаться?
- Ты можешь жить пока здесь, а я у родителей поживу, могу хоть завтра уйти. И не надо времянкой меня пугать, если захочешь вернуться к родителям, то у вас большой дом, тебе есть, где жить.
- Я сегодня у врача была, мне надо обследоваться.
- Что случилось?
- Пока не знаю, но надо провериться, так мне сказали, неважно себя чувствую… может отложим пока развод хотя бы на время…
- Хорошо, я не тороплю, если надо свожу в районную больницу, раз такое дело.
- Спасибо тебе, и прости меня… я все равно тебя люблю, - сказала она и ушла в спальню.
***
Удивительным образом узнавала Алевтина о том, когда и где виделся Александр с Женей. И в этот раз, когда на мотоцикле провожал ее домой, а она ехала на велосипеде - об этом тоже узнала довольно быстро.
После того, как муж сказал, что хочет развестись с ней, она поняла, что все это он затеял из-за молодой учительницы.
Вечером следующего дня, оставив сына с Клавдией, оделась и уже почти под покровом ночи пробралась тихо по переулку и вышла на другую улицу. Она шла не рядом с дорогой, а ближе к домам, и ее почти не было видно. Остановилась возле небольшого дома, покрутилась, прошла к палисаднику и увидев свет в окне, кинула легкий камешек. Он звякнул, и Алевтина сразу спряталась за угол.
Ждала минуты три, потом шаги послышались. Собаки во дворе не было, поэтому бояться нечего.
- Ну и кто тут? – спросил мужской голос.
- Я это.
- Кто?
- Не узнал что ли? Я это, Аля. Только не говори, что не помнишь.
- Алька, ты что ли? С ума сошла? Ты чего камни в окна бросаешь?
- Маленький камушек-то… привет, Паша. Нет у меня времени. Завтра вечером на нашем месте, за селом, возле березняка ждать буду.
- Шутишь? Я вчера только приехал, маманя наглядеться не может, а ты про старое место… оно мне надо?
- Надо, Паша, надо, приходи, все узнаешь, тебя это очень касается.
- Секреты какие-то… ладно приду.
На другой день, сказав своим, что пойдет к подружке, а то дома засиделась, она быстро оделась и вышла. Знала она тропинку, по которой можно незаметно пробраться в березняк.
Пришла первой и стала ждать. То, что Павел Вохминцев придет, не сомневалась.
И он пришел.
- Ну ты партизанка, Алевтина.
- Раньше Алечкой называл.
- Когда это было? Короче, говори, зачем позвала. Ты, говорят, замуж вышла.
- Вышла, сын у нас, семью хочу сохранить.
- А я тут причем? Меня дома уже сколь времени не было…
Она подошла к нему ближе, куртка у него была расстёгнута, и она взялась за пуговицу его рубашки и стала ее крутить.
- Оторвешь пуговицу-то.
- Дело у меня у к тебе, Паша, - вкрадчиво сказала она.
- Какое?
- Ты всегда нравился девчонкам, помнится, бегали за тобой…
- Ну?
- В общем, надо одну… закрутить надо с одной, да так, чтобы все знали, как ты с ней погулял, чтобы «не отмылась» она.
Павел Вохминцев в свои двадцать шесть лет удивился необычному предложению. Понял он, что имела ввиду Алевтина, но все равно удивился.
- Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, если подруг у меня много было, так я теперь каждую должен «на зубок пробовать»?
- Она не каждая. Она молодая, видная, училка местная, уж больно шустрая, в чужую семью нос сует... Так вот, надо ее обломать.
Павел расхохотался. – Долго думала? Крайнего нашла? Шла бы ты лучше, Аля, со своим предложением…
Алевтина была невозмутима и не собиралась уходить. Она достала из кармана пачку денег и покрутила ею перед носом у Павла.
– Денег много не бывает. Вот эти все твои будут, могу сейчас отдать. Только дело сделай.
- А ты изменилась, на хищницу похожа стала. Короче, некогда мне, спать хочу, мать дома ждет.
- Ладно, Паша, расскажу подробнее. Ты можешь отказаться от денег и от дела, но тогда мой муж уйдет из семьи, а тебе придется платить алименты на нашего сына.
- Аля, не начинай…
- Я тебе сразу тогда сказала, что беременна.
- Мало ли что сказала, почему я тебе должен был верить?
- Потому что никого кроме тебя не было. А Сашку я потом уже заметила, когда ты уехал и даже рукой не помахал. Санька твоего сына воспитывает. Так вот, если мой муж уйдет к этой Женьке, значит ты будешь нашего сына содержать.
- И кто тебе поверит?
- Ой, Паша, уж я расскажу во всех красках.
- А не боишься, что люди тебя заклюют?
- Не боюсь, у меня ребенок, меня поддержат. Так что выбирай: или ты помогаешь мне, и Саша остается со мной, а ты с деньгами, - она снова покрутила пачкой перед глазами Павла, - или я иду с сыном к твоей маменьке, пусть с внуком познакомится.
- Только попробуй! У матери и так сердце больное, еще не хватало тебя там…
- Ну тогда соглашайся. Что ты там будешь с ней делать, как охмурять, будет ли у вас что-то – мне все равно. Главное, чтобы все узнали, что Женька Росинская с тобой гуляет. Ну? Берешь деньги?
Павел провел рукой по лицу, потом усмехнулся. – А как докажешь, что сын мой?
- А ты посмотри на него и сразу поймешь. Решай, Паша, а то некогда мне. Справиться с задачей – тебе раз плюнуть, да еще с деньгами останешься… а я с мужем.
Павел нехотя протянул руку и взял деньги.
- Паша, только не обмани, я ведь не шучу.
- Ты перед глазами не мельтеши, мне месяц надо…
- Две недели, Паша, две недели, нет у меня больше времени. – Она резко развернулась и быстро пошла домой.
Павел повертел в руках внушительную сумму, усмехнулся. – Ладно, для начала надо посмотреть на эту Женю, может и помню ее. Эх, Алька, рано ты меня в негодяи записала.
***
Павел крутился в школьном коридоре, разглядывая фотографии отличников. Его модная крутка, идеально выглаженные брюки и начищенные ботинки были заметны еще издали и оставляли впечатление, будто приехал какой-нибудь начальник из города.
Евгения вышла из класса, уроки у нее закончились, и все тетради учеников аккуратной стопкой остались лежать в шкафу, а сама она собралась идти домой.
- Надо же, это ведь мой родственник, - намеренно громко сказал он у стенда, - потом повернулся к проходившей мимо Евгении и обратился к ней: - Витя Власенко – это же мой племянник, вот смотрю и горжусь.
Женя улыбнулась, мальчика из старших классов она не знала, но было приятно, что молодой мужчина с гордостью о нем отзывается.
- Здравствуйте, - обратился он к Евгении, - я ведь тоже учился в этой школе, вроде не так давно было, но приятно вспомнить.
- Здравствуйте, - сказала Женя, - это и моя родная школа, а теперь работаю здесь.
- Здорово, наверное, вернуться в родные стены учителем… дайте угадаю... малышей учите...
- Да, так и есть.
Они вместе вышли из школы, и Женя пошла по центральной улице домой. Мужчина шел рядом.
- Приехал на днях и вот решил заглянуть в родную школу… кстати, меня Павел зовут.
- А меня Евгения Геннадьевна.
Он остановился. – Строго-строго по отчеству?
Она смутилась. – Да это я по привычке, можно просто Евгения.
- Значит Евгения, Женя, Женечка… красивое имя. Да-ааа, когда я в старших классах учился, ты, наверное, еще маленькая была.
- Возможно. Знаете, Павел, мне сюда, так что всего вам доброго.
- А можно я завтра снова приду в школу? – спросил он. – Хочется пройти, посмотреть, школьные годы вспомнить… выполни мою маленькую просьбу: будь моим экскурсоводом, там ведь многое изменилось.
Женя растерялась. – Я даже не знаю, чтобы я могла вам показать и рассказать, школа та же, только ремонт был недавно.
- Ну хотя бы по классам пройти после занятий.
- Да, пожалуйста, приходите, - ответила она, попрощалась и пошла домой.
Всё это время она думала об Александре, вспоминая его и даже мысленно обнимая его. Но сама боялась своих чувств, старалась спрятаться от них, как улитка в раковину. И неожиданно появившийся бывший ученик родной школы не смог завладеть ее вниманием.
Но Павел сдержал слово и пришел на следующий день, напомнив про обещание, пройтись вместе по классам.
- Некоторые классы уже закрыты, но у нас ведь теперь школьный музей, могу показать, - сказала она.
- Это очень интересно, обязательно посмотрим.
В коридоре они встретили учителя физики, и он вспомнил Павла, тепло поздоровавшись с ним.
Через полчаса Женя уже поглядывала на часы.
- Я отнял у тебя время, - виновато заметил Павел, - обязуюсь проводить домой более короткой дорогой.
- Это необязательно.
- Женя, просто нам по пути, я тоже в ту сторону.
И в этот раз он шел с ней до самого ее дома. Евгения думала, что на этом всё закончилось и добродушно попрощалась.
Но после этого дня Павел неожиданным образом появлялся то на улице, то у школьной калитки.
- Вы меня преследуете? – спросила она строго.
И он, отбросив натянутую любезность, откровенно сказал ей. – Женя, ты мне нравишься. Понравилась с первого взгляда, и я хочу ухаживать за тобой.
- А я не хочу, - уже сердито ответила она.
- Я не тороплю. Но ты хотя бы не отталкивай меня, присмотрись, и вообще очень хочется поговорить с тобой не на улице, а где-нибудь в приятном месте… давай съездим в райцентр, там хотя бы кафе есть.
- Павел, я никуда с вами не поеду, не провожайте меня больше. - В голосе у нее появились железные нотки, и было заметно, говорит она серьёзно, а самое главное, судя по интонации, она, и правда, не хочет его ухаживаний.
Павел немного стушевался, произошла заминка. Он никогда не был обделен женским вниманием, с самой школы в него влюблялись девчонки, а потом он стал головной болью девушек. Еще ни одна из его временных подруг не отказалась от него сама, надеясь на продолжение отношений.
И вот теперь стоит эта щуплая учительница начальных классов, смотрит на него своими карими глазами и уверенно отказывает ему.
- Женя, не спеши… просто мы мало знаем друг друга, поверь, я не хочу ничего плохого, я просто… ну можно сказать, влюбился в тебя…
Павел выдавил из себя эти слова, потому что никогда еще никому их не говорил. А сейчас готов на всё: признаваться в любви, дарить подарки, ухаживать за ней и даже жениться,
- Женя, как-то неудобно здесь на ветру стоять… ну если не хочешь в кафе, давай завтра в клуб сходим, кино посмотрим…
- Павел, вы не обижайтесь, но я не хочу…
- Со мной не хочешь?
- Извините, не хочу.
В тот день он ушел ни с чем, но отступать не собирался. Время поджимало, уже прошла неделя, а ведь Аля дала ему срок всего две недели.
Он снова встречал ее после школы, пытался проводить, но увидев неприятие, отчужденность, пошел на крайние меры.
- Женя, мне надо с тобой серьезно поговорить, но не здесь. Давай выйдем хотя бы на окраину, там площадка, ты, наверное, знаешь, скамейки стоят – молодежь раньше собиралась.
- Павел, говори здесь. – Она смотрела на него, ожидая, что же он ей скажет, чтобы потом уйти и не встречаться больше с ним.
- Это серьезно, и я не хочу посреди улицы обсуждать твою жизнь.
- Мою жизнь?
- Да, это тебя касается. – Он взглянул на часы. – Жду тебя через час.
Они расстались, и Женя решила раз и навсегда распрощаться с навязчивым кавалером, поэтому решено было идти на встречу.
Ветра не было, и даже под вечер выглянуло солнце, словно посылая осенний привет и предвещая наступление холодов. Женя надела пальто, накинула на голову шарф, обула осенние сапожки и сказав матери, что скоро придет, вышла.
Она шла и мысленно представляла их разговор, уже знала, что ему скажет. Во-первых, попросит, чтобы больше не встречал с работы, а если и встретит, то она категорически против, чтобы провожал ее, не надо ей его ухаживания. И если будет настойчив, то скажет ему, что любит другого человека.
Павел мерил шагами короткое расстояние между двух сосен, увидев Женю, предложил присесть (скамейка сохранилась еще с его школьной поры).
- Не хочется, давай уж сразу все выясним, я тоже хочу сказать, что не надо меня встречать… неужели ты не видишь, что мне это не нужно.
- Погоди, погоди, какая ты еще… девчонка упрямая. – Он пытался взять её за руку, - она убрала руку.
- Женя, ты мне очень нравишься, я знаю, ты не замужем, я тоже свободный. И поверь, готов жениться на тебе хоть завтра… да-да, понимаю, так быстро, но это потому, что ты не даешь мне никакого шанса, постоянно ускользаешь от меня.
- Я… я не собираюсь за тебя замуж…
- Погоди, ты послушай… я старше тебя, знаю немного жизнь и уверен, мы стали бы хорошей парой.
- Неужели тебе никто раньше не нравился? – спросила она немного насмешливо, и это означало ее глубокое сомнение в нем.
- Нравились. Я ведь мужчина, нравились мне девушки, но потерять голову впервые – это только сейчас.
- Это все, что ты мне хотел сказать? Если все, то иду домой.
И тут Павел, наконец, понял, что он проиграл этот «бой», впервые в жизни ему отказали. Женя тем временем уже направилась в сторону дома, а он догнал и взял ее за руку.
- Подожди, не уходи! – Он достал деньги и показал их Жене. – Вот, видишь, это мне за тебя дали… стоишь ты на пути у кое-кого… попросили сделать так, чтобы ты больше не мешала…
- Павел, ты это сейчас придумал? Деньги… за меня… что за чушь ты несешь… и вообще, что ты привязался ко мне?
- Умная ты девчонка, но бесхитростная совсем… вспомни, о ком думаешь…
Лицо Жени будто вспыхнуло, сразу вспомнила Александра, конечно, она о нем думает. А ведь он женат…
- Кажется, начинаешь догадываться… да, это его жена за тебя деньги дала, думала, Пашка без грамма совести…
- И что же она сказала? – спросила Женя растерянно.
- Подставить тебя просила, ну как это там по-деловому говорят, вроде того, чтобы скомпрометировать.
- А ты?
- А я решил посмотреть, на кого она зуб точит, вот и увидел тебя… понравилась ты мне, Женя.
- А что же ты деньги-то взял у нее?
- Да чтобы она другого кого-нибудь не наняла. Слушай, Женя, зачем тебе это всё? Живут они там как-то, ну и пусть живут, ссорятся, мирятся… а мы с тобой давай уедем. И деньги эти, - он снова показал на пачку, - не нужны они мне. У меня свои есть, я ведь обеспечиваю себя, и все эти годы на Севере работал. А сюда приехал мать проведать, так-то мне наше село уже ни к чему, тесно мне тут и неинтересно. Уехал бы еще три дня назад, остался ради тебя… ну, решайся, Женя.
- А почему я должна тебе верить?
- Послушай, я бы мог еще месяц и даже полгода за тобой ходить, но времени нет, условие такое – две недели, чтобы тебя скомпрометировать.
- Спасибо, что предупредил, буду знать теперь.
- Женя, Женя, ты на что надеешься? Думаешь, она отступится? Да у Альки бульдожья хватка, ни за что не отцепится, все равно своего будет добиваться.
- А разве можно забрать то, что ей не принадлежит? – спросила Евгения. – Паша, если это правда, спасибо тебе, хотя мог и сразу рассказать.
Он усмехнулся. – Да я вообще не хотел ничего рассказывать, пока не увидел тебя.
Они расстались, и как понял Павел, навсегда. Впервые в жизни ему стало жалко девушку, да еще такую милую и чистую. Эта чистота была во всем: в ее взгляде, в ее улыбке, в каждом слове без тени фальши. И ему захотелось прикоснуться к этой чистоте, как уставшему путнику к роднику.
Алевтина уже попадалась Павлу два раза, и это неслучайно, потому что в глазах застыл вопрос: «Где результат?»
Павел не стал тянуть время, к тому же осталось всего два дня, после чего все село должно было судачить о его отношениях с молодой учительницей. Но ничего такого не произошло, всё было спокойно. И даже то, что их видели вместе на улице, никакого подозрения не вызвало. Среди бела дня двое молодых людей просто прошли – на этом все.
Павел сам сказал, что будет ждать возле березняка, и Алевтина в тот же день помчалась туда.
Он пришел минут на пять позже, подошел к ней и неспешно, даже как-то лениво, достал нетронутую пачку денег. – Держи свой "банк", не пригодились.
- Это что? Где результат? Мы о чем договорились?
- А ни о чем. Ничего я тебе не обещал… я тебе не собачка команды выполнять.
- Ах ты, зараза… ты меня обманул? Ты зачем деньги взял, зачем время тянул? – глаза ее полыхали злостью, она замахнулась на Павла, но он вовремя перехватил ее руку, больно сжал и процедил сквозь зубы: - Не махайся, а то ведь и ответить могу, моя рука потяжелее будет.
Он отпустил ее руку и засунул в ее карман деньги. – Можешь пересчитать, если сомневаешься.
Он быстро пошел по знакомой тропинке к селу, оставив Алевтину в полном отчаянии. Сразу созрел план мести, хотелось ославить его на все село, рассказать, что бросил ее беременную… но потом одумалась. Не подходит этот план, потому что есть еще надежда, что Александр останется с ней.
Когда-то она влюбилась в Павла Вохминцева и уже представляла, как выйдет за него замуж. Но он жениться не собирался, а вот от смазливой девчонки не хотелось отказываться. Но как только она призналась, что, скорей всего, беременна, Павел сразу охладел к ней. «Я же предупреждал тебя, - напомнил он, - рано мне еще, к тому же дети – это не для меня».
Она подумала, что все равно женится на ней, потому что ребёнок ведь его. Но Павел быстро уехал из села, тем более, давно такую цель ставил, поехать на Север.
И тогда Аля ухватилась за Сашку, как за соломинку. Она сама удивилась, как ей повезло, что он обратил на нее внимание. Всего один танец и Аля своими цепкими руками вцепилась в него и больше не отпустила.
Потом уже она оценила его и как мужа, и как отца ее ребёнка и как мужчину во всех смыслах. Одно не давало покоя: Сашка так и не полюбил ее. И она это чувствовала.
А тут еще эта Евгения появилась, и он, как считала Аля, запал на нее. Невдомек ей было, что Александр полюбил по-настоящему.
Появление Павла дало ей шанс, она думала, он согласится на сделку, но все получилось не по сценарию и Аля возвращалась домой совершенно расстроенная, теперь надежда на то, чтобы продлить обследования и придумать недомогание.
***
Санька, решив развестись с Алей, терпеливо ждал, когда она поправится. Ему казалось, он близок к тому, чтобы выпутаться из этой ситуации, или как сказал дядя Захар – «из силков выпутаться».
Теперь Саня понимал, что значит «поставить силки на птицу», он и сам чувствовал себя такой же птицей. И вот близка развязка, как ему казалось, и никакие слезы Алевтины не смогут его удержать. Но самое главное, зачем ему нужен развод – чтобы быть честным с Женей. Он совсем не хотел, чтобы о ней говорили плохо. А люди ведь разбирать не станут, быстро ярлыки вешают, к тому же Аля постоянно в курсе, если он даже мельком с ней виделся.
На следующий день, после того как Алевтина встречалась с Павлом и он вернул ей деньги, сам Павел решил найти Сашку. Он, конечно, сомневался, надо ли ему это, проще всего уехать и дело с концом. Но уж очень зацепила его Женя, видимо, понравилась она настолько, что даже захотелось как-то уберечь ее от неправедного Алькиного гнева.
Павел даже не погнушался, пришёл на работу к Сане и застал его в гараже.
- Короче, времени у меня мало, сразу скажу: твоя жена хорошему человеку яму роет.
- Аля… яму… кому?
- Догадайся сам, тебе ведь лучше знать твою ревнивую жену.
Павел был старше Сани, но тот помнил его еще со школы, зная всех старшеклассников в лицо. – Так, расскажи-ка подробнее, что имеешь ввиду.
- Я ничего не имею, я тебе прямо говорю: Алька одного хорошего человека «заказала», вроде того, чтобы скомпрометировать ее…
И Саня понял. Если бы он не знал Алевтину, не поверил бы, но теперь можно даже не удивляться. Больше всего его взвинтило, что она почти добралась до Жени, и с помощью Павла хотела оговорить ее.
- Так она что – деньги тебе дала?
- Ага, только я вернул. Ладно, я все сказал, а дальше сами разбирайтесь, мне, если по «чеснаку», Женю жалко, хорошая девчонка, честная… и верная будет.
Они также внезапно расстались, как и встретились, и Саня остался со своими мыслями. Был конец рабочего дня, но он готов был бросить все и бежать домой. Его даже немного трясло от рассказа Павла, и совсем не хотелось ждать никаких заключений врачей о здоровье жены, хотелось просто развестись.
Он вошел в дом молча, также молча умылся и, не взглянув на жену, тихо сказал: – У родителей сегодня ночую, а завтра на развод подаем.
Алевтина, потерпев неудачу с «заговором» против Евгении, тихо ахнула и присела на кровать. – Саша, мы же договорились, дай мне хоть выздороветь.
- Чем болеешь? – спросил он. - Вчера к подружке бегала, только пятки сверкали, ешь нормально, спишь отлично… где болезнь? Покажи хоть одну справку…
- Почему ты такой жестокий?
- Хватит! – грозно сказал Александр, но старался не кричать, чтобы не напугать сына. – Завралась уже совсем, деньги готова платить, чтобы человека грязью облили… кстати, мои деньги.
- Кто тебе сказал? Это сплетни, или ты сам не с той ноги встал.
- Не ври мне лучше, тошнит от твоего вранья. Оставляю тебя здесь на время только из-за Андрюшки, но запомни: завтра на развод подаю.
И тут Аля сорвалась. – А кто тебе даст этот развод? Не получишь ничего!
- Не ори, сына напугаешь.
Но Алю уже невозможно остановить, гнев охватил ее, она понимала, из-за кого он с ней разводится.
- Я все расскажу, как эта училка у меня мужа увела, да ее после этого из школы выгонят…
- Замолчи, твоя грязь не пристанет к Жене, она ни в чем не виновата.
- А кто виноват? Я виновата? Ах ты… - Аля кинулась на Саньку с кулаками, и ему пришлось удерживать ее, стараясь успокоить. – Уймись, не кричи, ребенок плачет, ты же напугаешь его.
Он пытался сдержать ее, потом усадил на постель, Но она подхватилась и, взяв, ковш, бросилась на мужа. Ничего не оставалось, как вырвать «орудие мести» и попытаться усадить на кровать. А в результате, она сама неудачно повернулась и ударилась о кровать.
- Ты меня ударил!
Она поднялась, на ходу схватила осеннее пальто, выскочила из дома. Ребёнок плакал в кроватке, и Саня пошел к нему, взял на руки и стал успокаивать. Он ведь даже не замахнулся на жену, и упала она сама, поэтому подумал, скоро вернется.
Алевтина тем временем появилась в доме родителей, пробежав почти половину улицу. Без головного убора, в расстёгнутом пальто, с растрёпанными волосами, хлопая дверями, предстала перед родителями.
- Сидите, да? Сидите тут… а меня… а меня там… убивают… - и она зарыдала.
- Доча, что такое? Что стряслось? – Клавдия кинулась к ней, Василий бросил газету и не мог понять, что же произошло.
Алевтина подняла подол платья и показала синяк. – Вот, посмотрите, что он сделал… выгоняет меня с ребенком…
- Ах ты, собака, ты на кого кинулся? – Василий сразу взъерепенился, увидев синяк у дочери, да и сама она плачущая и растрёпанная, вызывала неподдельную родительскую жалость.
Он успел схватить свой старый брезентовый плащ, который был на случай дождя, и побежал к дому Александра.
Клавдия дала воды Але и та немного успокоилась.
- Ой, чегой-то будет, - ахнула Клавдия и тоже засобиралась. Вместе они вышли и направились к дому Самойлова.
Василий буквально ворвался во двор и увидел, что в окнах гори свет. – Я тебе счас… погоди, собака, проучу, будешь знать, - трясущимися руками нащупал под навесом, где ещё остались стройматериалы, топор и побежал к крыльцу.
Санька как раз вышел на улицу, чтобы освежиться и подышать.
Василий налетел на зятя, и лицо его было перекошено от гнева. – Ты как посмел руку на нее поднять?
- На кого это я руку поднял? Вы что придумываете? Она сама истерила весь вечер.
- У Альки синяки, ты избил ее, - и он замахнулся…
Александр успел перехватить руку, и они сцепились. С трудом удалось вырвать топор и бросить в сторону, а потом оттолкнуть и самого Василия. Приземлился он неудачно и вскрикнул.
В это время прибежали Клавдия и Алевтина, и увидев Василия, вскрикнули обе.
- Ой, что делается, ирод ты эдакий, ты мне мужика покалечил… доктора, доктора надо.
Пришлось просить соседа, чтобы отвез Василия в медпункт, Клавдия и Аля поехали с ним. Оказалось, закрытый перелом.
В ту ночь Саня не уснул, зато уложил спать Андрюшку. Аля пришла только утром, чтобы собрать вещи и забрать сына.
Хорошо, что был выходной, и не надо ехать на работу, иначе он просто не смог бы. Собиралась она, выговаривая ему, какой он жестокий, и еще пообещала, что теперь уж точно его накажут, потому что Василий написал на зятя заявление.
Санька махнул рукой и сказал: - Пусть пишет, мы с тобой все равно разводимся.
- Посажу тебя, - сказала он, - не видать тебе Женьки.
Саня уже и не обращал внимания на ее слова, он вообще не понимал, за что ему все это.
Вскоре пришли родители, они уже узнали, что случилось, Аля сразу стала жаловаться, показывая синяк. Николай молчал, нахмурившись и только посматривал на Саньку.
- Если он такой изверг, что же ты ребёнка бросила с ним и побежала к родителям жаловаться? Только утром явилась, значит доверила мальчишку плохому отцу… - сказала Зоя Ивановна в гневе.
- Я уйду, но ему отвечать придется и за отца, и за меня.
Оставшись с сыном в доме, родители сначала упрекнули его, что так опрометчиво женился, а теперь столько проблем. Но видя его состояние, замолчали и теперь уже думали, как исправить ситуацию.
Санька готов был ответить за все, если виноват. – Он ведь топор схватил, а я вырвал у него из рук, он потерял равновесие и упал на доски… он ведь сам на меня кинулся. А вот Аля… ну не мог я ее успокоить, ударилась она возле кровати.
- Так, будем думать, что делать, - сказал Николай, - надо к Захару сходить, может он подскажет.
- Я одно знаю, мне надо с ней развестись.
- Ой, сынок, да они ведь посадить тебя хотят.
- Не за что меня в тюрьму.
***
Субачи решили проучить зятя, тем более, что он все равно разводится с Алей, так что терять нечего. Но дальше события развернулись таким образом, что пришлось думать не о мести, а самих себя спасать. А точнее сказать, Василия.
Вот уже несколько лет вся кормовая база двух ферм была на нем, он отвечал за поступление кормов и за то, сколько съедено буренками. Однако совхозные бурёнки давно уже не доедали, потому что корм чудесным образом исчезал. Нет, конечно, не весь, но немалая часть просто растворялась.
А потом уже он потихоньку его продавал «налево». И никто не мог заподозрить честного труженика в воровстве, хоть и не всё сходилось по документам. Но это ведь бывает: мешком меньше, мешком больше, за всем не уследишь.
Но у совхозного начальства давненько закралось подозрение о «летучести кормов». Сначала не хотелось верить, что Василий Егорович нагрел на этом руки, поэтому тщательно проверив, подключили соответствующие органы и убедились, на ком шапка горит.
Василий Субач был уверен в своей правоте и показывал на руку, дескать, увечье нанёс непутевый зятек.
- Ладно, с этим разберёмся, - сказал следователь и достал внушительную папку с доказательствами воровства.
Василий давно чувствовал безнаказанность, поэтому учинённый допрос ввёл его в ступор. Тут уже было не до Сашки. В тот же день его арестовали.
***
К Субачам пришли с обыском. Люди в форме проверили кладовку и все сараи; один из них монотонным голосом перечислял, другой записывал, Клавдия ходила следом и охала, вытирая платком глаза. Аля с сыном в это время сидела в доме.
Когда, наконец, всё было проверено и подсчитано, люди в форме уехали и Клавдия вернулась в дом, сразу легла на кровать, положив полотенце на лоб.
- Мам, чё совсем тебе худо?
- Столько добра, столько копили, а теперь конфискацией грозят.
- Как это? Заберут что ли всё?
- Может не всё… вот подсчитают, сколь убытков понёс совхоз из-за потери кормов, столько и заберут.
- И дом что ли?
- Да уж, поди, до дома не дойдет, Вася, конечно, брал лишку, но не настолько, чтобы нас дома лишать, жить-то нам где…
- Всё к одному, Сашка на развод подал, отца арестовали…
- Аля, слышь, чего говорю, - слабым голосом спросила Клавдия, - ты там заявление хотела на Самойлова подать… так не надо, не пиши ничего.
- Это почему же? Нас лупят со всех сторон, а я должна молчать в тряпочку…
- Вот и молчи. Видишь, беда какая, отца и посадить могут, а ты с дитем. А кто поможет? Томка с мужем далеко, уже два года не приезжали, я уже слаба, а тебе алименты нужны. Так что не трогай ты этого Сашку, пусть хоть помогает тебе с дитем.
- Он и так будет помогать.
- Ой ли, не дурак ведь он, всё давно понял.
- Ничего он не понял, и сына любит.
- Аля, ты слышишь, что говорю: не вздумай заявление написать. Хватит, что отец на него написал, и получается, Васю загребли, а могут и Сашку под белы рученьки… и что мы с тобой тогда?
- Ой, мама, да все я понимаю, но внутри горит, как вспомню, что он бегает за этой училкой… ну не могу я, так и чешутся руки космы ей выдергать.
- А вот это брось, не время нынче, да и хватить уже сохнуть по Самойлову, не получилось у вас, оставь его.
- Ага, оставить его и дом ему останется, а он сразу к Женьке побежит…
- Как только дом на себя записали, так я сразу поняла, догадались они, так что поздно, дочка, близок локоть, да не укусишь.
Тем временем Василий увиливал от обвинений как мог, хоть и частично признал вину. – Все берут, и я брал, но ведь не разорился совхоз, - оправдывался он.
Следователь сунул ему почти в лицо документы с цифрами. – А это что? Коровы что ли всё съели? Сами открыли закрома, сами нагребли в мешки и унесли на своих рогах? Так получается по-вашему?
Видимо у следователя уже терпения не хватало от упорства Субача, петлял он, как заяц, убегая от охотника.
Наконец, понимая, что его загнали в угол, отпираться смысла нет, подписал всё, что ему предъявили. Но на этом не дело не остановилось, допытывались, были ли у него подельники, наверняка, кто-то помогал.
- У вас, гражданин Субач, зять живет?
- Давно не живет, отделился он.
- Но ведь жил?
- Жил.
- Разве он не видел, как вы корма привозили?
Василий насторожился. После того скандала он ненавидел Александра, даже заявление на него написал и жаждал мести, надеясь, что посадят Сашку хотя бы на год.
Но когда разговор зашел о его соучастии, тут Субач задумался. Он уже понял, что светит ему «решетка», а дома останутся жена и дочь с внуком.
- Иногда видел, но откуда ему знать, что я привез, к тому же нам всем выписывают корма, ну вроде как поощрение… вот и не было с его стороны интереса.
- А он помогал вам? – стал задавать наводящие вопросы следователь.
- Ну помогал, попрошу если, то поможет мешок принести.
- Так вы вместе сбывали краденное? – следователь смотрел, слегка прищурившись, словно изучал Василия.
И как же ему в этот момент хотелось сказать, что Александр тоже участвовал и был в доле с ним. Вот бы потянуть Сашку вместе с собой, но разум возобладал над ненавистью. Если оклеветать зятя, то не отмыться ему, и тогда вместе сядут, но это уже будет сговор, а за это больше дают.
Да и какой прок от двух осужденных будет Клавдии и Альке? Нет, Василий не дурак, уж лучше одному, чем еще с кем-то.
- Значит так, заявляю как есть: Александр Николаевич Самойлов не знал, что корма краденные, и даже не догадывался, а я не говорил. Да и жил он у нас совсем мало…
- А на какие деньги он дом построил? – спросил следователь.
- Так это его дом, родители строили ему… он и записан на его мать.
- Записан значит, ладно проверим, - и он распорядился, чтобы увели Василия.
И тогда Субач быстро принял решение: - Я там на зятя заявление написал, ну, дескать, руку он мне сломал… так это… хочу отозвать, забрать заявление хочу, сам я упал.
- Это чего вдруг передумали?
- По правде говоря, сам я на него налетел и руку я сам сломал. Короче, имею право забрать заявление.
- Хорошо.
И хотя Субач всю вину взял на себя (а это так и было), проверка продолжалась. Александра тоже вызывали в отделение районной милиции, потому что было подозрение, что тесть и зять как-то связаны, тем более новый дом у зятя.
Пришлось Сашке отвечать за те мешки, которые он носил на своей спине. Долго шел допрос, хотя и сказали, что это просто беседа, даже документы на новый дом пришлось показать.
- Если бы я был ему помощником, - сказал Александр, - то зачем бы мы ссорились, Василий Егорович заявление на меня написал, - напомнил Самойлов.
- Отозвал заявление, - сказали ему.
- Как «отозвал»?
- Обыкновенно. Видимо, прикрывает вас, гражданин Самойлов.
Сашка совсем расстроился. Получается, одну беду отвели (Субач сам отозвал заявление), а тут другая беда прикатила – подозревают, будто в деле был с тестем.
- Ни рубля они не дали на дом, это деньги мои и моих родителей, еще старшая сестра помогла, можете проверить, родители с книжки сняли, там всё зафиксировано. Да ведь Субачи обиделись на нас, что дом на мать записали, так что не было у нас сговора.
Показания Александра, а также показания Василия сыграли главную роль, ведь он ни в чем зятя не обвинял, и это было удивительно.
- Ну что там? – спросил отец, когда Сашка приехал домой. – Тебя из-за той драки вызывали?
- Нет. Подозревают, что я был в сговоре с Василием Егоровичем.
- Что?! – Николай подскочил на месте, даже стул громыхнул. – Ты?! В сговоре с этим хапугой?! Никогда не поверю, чтобы мой сын до такого опустился.
- Нет, конечно, не знал и не участвовал. Но было подозрение, зачем так много… даже спрашивал его, а он ничего не сказал.
Зоя Ивановна потянулась за платком, потому что глаза были на мокром месте. – Так они и тебя обвинят.
- Нет, мама, не обвинят, Василий Егорович чистосердечное написал, и там только про себя пишет.
- Слава Богу, что хоть в этом ты не замешан, - сказала Зоя Ивановна.
Сашка, уставший за эти дни морально, думал теперь только о том, чтобы развестись с Алей. Заявление было подано.
Прошла неделя и Аля сама пришла к нему. Вошла тихо, несмело, будто извиняясь, - такой кроткой он еще не видел ее.