Я дома... В расхристанной Москве, которая, как говорят, никогда не спит. Сошел с ростовского поезда и снова окунулся во всё это - в наглых таксистов, говорящих со среднеазиатским акцентом, в рекламные билборды, в ленивых вокзальных полицейских, в огромное количество военных... - Есть зажигалка, братец? - камуфляжный парень с загипсованный рукой смотрит на меня прозрачными синими глазами... - Да, брат. Держи... И крутится Столица в своей вечной суете! И никому нет дела до того, что происходит Там, на "нулях". Ну... Может быть, так надо? За это ведь и воюют парни. За то, чтобы в русских городах бурлила жизнь и дети не знали о том, что где-то дрожит война. Со всеми её ужасами... С кровищей
Я дома... В расхристанной Москве, которая, как говорят, никогда не спит. Сошел с ростовского поезда и снова окунулся во всё это - в наглых таксистов, говорящих со среднеазиатским акцентом, в рекламные билборды, в ленивых вокзальных полицейских, в огромное количество военных... - Есть зажигалка, братец? - камуфляжный парень с загипсованный рукой смотрит на меня прозрачными синими глазами... - Да, брат. Держи... И крутится Столица в своей вечной суете! И никому нет дела до того, что происходит Там, на "нулях". Ну... Может быть, так надо? За это ведь и воюют парни. За то, чтобы в русских городах бурлила жизнь и дети не знали о том, что где-то дрожит война. Со всеми её ужасами... С кровищей
ЗАДУМАЙТЕСЬ, как часто мы забываем, что ХРИСТОС умер за каждого человека на земле. Мы не помним о том, насколько каждый из нас ЕМУ дорог.
Все, кто меня окружает, – ЕГО родные дети. Добрые, злые, равнодушные, заботливые. Все без исключения.
И если я назвался ХРИСТУ другом, то обязан хотя бы уважать те страдания, что мой ГОСПОДЬ вытерпел за них. Все люди ЕМУ бесконечно дороги. Каждый человек мне – брат или сестра.