Предыдущая публикация
Почему палачи избежали люстрации?
В 1987 году я взяла интервью у следователя по делу академика Николая Вавилова — полковника Хвата, закончившего свою карьеру в КГБ начальником управления. Тогда еще были живы те, кто сумел не умереть в лагерях, — короче, старик огреб пару пощечин в переходе возле своего дома. Помню, меня тогда, во время интервью, больше всего потрясла одна его фраза. Я спросила: «Вам не было жалко Вавилова? Ведь ему грозил расстрел или смерть в тюрьме? Так, по-человечески, не было жалко?» Хват рассмеялся (именно — рассмеялся): «Что значит жалко? Ну что он один, что ли?» После публикации ко мне в редакцию неожиданно приехал его племянник — физик из Ленинграда. «Вы понимаете, — говорил он мне, — дядя Саша был добрым гением нашей семьи, он спас нас, когда мы умирали от голода в блокаду»… А потом пришла дочь Хвата Наташа, математик по профессии, работавшая тогда в одном очень приличном академическом институте Москвы. Пришла в крайнем смятении. О том, что ее отец делал в следственных комнатах НКВД, она не знала, да и не спрашивала. И тоже рассказывала, какой он замечательный папа. А я — о том, кого и к какой мере: тот же Вавилов, собравший крупнейшую в мире коллекцию семян растений, умер в Саратовской тюрьме от голодной дизентерии. И еще о том, как в умирающем голодной смертью Ленинграде Хват с коллегами арестовывали людей, отбирали у их семей карточки и забирали себе. Она плакала: «Этого не может быть…» Не знаю, поменяла ли она фамилию — другие взрослые дети тех, кого упоминала в перестройку и потом, в 90-е, пресса, — меняли, знаю. Не хотели такое наследство передавать уже своим детям и детям детей. То же было и после крушения Третьего рейха в Германии, и в Аргентине после конца военной хунты, при которой за десять лет пропали почти 20 тысяч молодых людей: судебные процессы идут до сих пор. И это — во времена, когда не было еще интернета. В Сети, как известно, ничего не умирает: информация будет жить и через пять лет, и через десять, и когда нас, живущих, уже не будет. И это — тоже не останавливает?
Евгения Альбац
В 1955 году, после выхода на пенсию в звании полковника, Хват давал объяснения о применении им к академику Н.И. Вавилову недозволенных методов следствия, но по результатам расследования избежал какого-либо наказания.
Следующая публикация
Нет комментариев