Она всегда, везде неповторима,
                Но расцветает лишь тогда сполна,
Когда она, хоть кем-нибудь любима
                               Или сама в кого-то влюблена...

                         ****

Мне нравится быть женщиной за двадцать:
Смеяться, увлекаться, ошибаться,
Влюбляться до безумия навеки
И видеть друга в каждом человеке.
О звуках Мендельсоновского марша
Мечтать. И чтоб мужчина был постарше...
Надеяться стать светочем Вселенной,
Чтоб замер мир передо мной смиренно!

Мне нравится быть женщиной за тридцать:
Сиять огранкой и собой гордиться,
Любить со страстью и душой и телом,
Желанной быть, раскованной, умелой.
Семью хранить, как свечечку, в ладошках,
Слыть умницей, но взбалмошной немножко.
И чувствовать: я- светоч во Вселенной,
Мир замирает предо мной смиренно!

Мне нравится быть женщиной за сорок:
Быть мудрой и прекрасной , как богиня,
Не ведающей злобы и гордыни,
При этом знать: Я - светоч во вселенной
И замер мир передо мной смиренно!

Автор Неизвестен

Не приносите женщине проблем.
                    Зачем ей ваши? - у нее свои.
Проблем и так хватает вся и всем…
                                   Вы принесите женщине любви,

                    *****

Единственная женщина на свете,
Она такая на земле одна,
Мне тёмной ночью словно солнце светит,
А в холод согревает как весна.

Её незрячий, да и тот заметит,
Ведь от её добра светло всегда,
Единственная женщина на свете,
Такой останется на долгие года.

Всегда я буду за неё в ответе,
Как ангел от несчастий охранять,
Единственная женщина на свете,
Мне только бы её не потерять.

Я смысла жизни без неё не вижу,
На ней сошелся клином белый свет,
Нет человека мне милей и ближе,
Таких не будет, не было, и нет!

© Copyright: Зинаида Трубицына, 2012

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне……

Сергей Есенин

Мадам, уже падают листья
На солнечном пляже в июне
В своих голубых пижама
Девчонка — звезда и шалунья —
Она меня сводит с ума.

Под синий berceuse океана
На желто-лимонном песке
Настойчиво, нежно и рьяно
Я ей напеваю в тоске:

«Мадам, уже песни пропеты!
Мне нечего больше сказать!
В такое волшебное лето
Не надо так долго терзать!

Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в любовном огне!
Когда же Вы скажете слово,
Когда Вы придете ко мне?»

И, взглядом играя лукаво,
Роняет она на ходу:
«Вас слишком испортила слава.
А впрочем… Вы ждите… приду!..»

Потом опустели террасы,
И с пляжа кабинки свезли.
И даже рыбачьи баркасы
В далекое море ушли.

А птицы так грустно и нежно
Прощались со мной на заре.
И вот уж совсем безнадежно
Я ей говорил в октябре:

«Мадам, уже падают листья,
И осень в смертельном бреду!
Уже виноградные кисти
Желтеют в забытом саду!

Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в осеннем огне!
Когда же Вы скажете слово?
Когда Вы придете ко мне?!»

И, взгляд опуская устало,
Шепнула она, как в бреду:
«Я Вас слишком долго желала.
Я к Вам… никогда не приду».

Александр Вертинский 1930 г.