Предыдущая публикация
Рассказ Заремы Пашаевой ко Дню памяти жертв депортации народов Крыма.
СЕРДЦЕ МАТЕРИ
Новый год – это время чудес. Когда мне бывает особенно тоскливо, я вспоминаю эту удивительную историю, произошедшую за несколько дней до любимого всеми праздника - и настроение становится ярким и солнечным. А рассказала мне ее моя попутчица, общительная женщина, с которой мы вместе ехали в одной маршрутке в Алушту. Я – навестить свою тетю, она – возвращалась домой из Симферополя, куда ездила по делам.
- Новогодние праздники мы всегда ждем с особым нетерпением, - призналась Ольга. – Ведь в этот вечер вся наша большая дружная семья собирается вместе за одним, щедро накрытым столом. И у каждого есть возможность вдоволь пообщаться друг с другом, расспросить о делах, а то и доверительно поговорить по душам.
В родительский дом я всегда приезжаю с особой радостью, ведь много лет назад, когда я еще была маленькая, меня с нетерпением ждала здесь любимая бабушка Фатима.
Заметив мое удивление, светловолосая синеглазая Оля улыбнулась и сказала:
-Да-да, вы не ослышались, именно Фатима. Бабуля – крымская татарка, мой дед ей жизнью обязан. Если бы не она – кто знает, что с ним было бы, и каким бы он вырос.
Впереди было полтора часа пути, поэтому я с интересом стала расспрашивать Олю о ее семье. История эта и в самом деле удивительная, поэтому мне хочется поделиться ею с читателями.
… В довоенные годы в одном селе близ Алушты жила большая дружная крымскотатарская семья. У молодых супругов Асана и Фатимы подрастали три девочки – 6-летняя Реяна, 5-летняя Эльзара и 4-летняя Севиль. Рядом с ними стоял домик соседей – Анны и Петра Екимовых, сынишка которых, босоногий Тимофей, частенько прибегал поиграть к своим друзьям. Было ему в ту пору около 3 лет, соседи на свой лад звали его Тимуром.
В ту довоенную пору люди, особенно в селах, не делили детей на своих и чужих. Все они были общими. Каждая мать старалась приветить соседского ребенка – и вкусненьким (если было) угостить, и по голове погладить.
А уж забавного вихрастого Тимошку семья Алиевых и вовсе считала за своего сына – своего-то наследника Бог не дал, одни дочери были в семье.
Так бы и жили соседи дальше, не тужили, да нежданно пришла беда. Рожая второго ребенка, Анна умерла, спасти не сумели обоих. Обезумевший от горя отец не находил себе места, дневал и ночевал на сельском кладбище, обнимая обеими руками холмик, под которым покоилась его любовь, синеокая Аннушка.
Стоял морозный февраль, Петр же ходил на погост, не особо заботясь о том, тепло ли одет. Жестокую простуду, перешедшую в воспаление легких, встретил с облегчением: жизнь без Анны была лишена всякого смысла. Маленький Тимошка плакал, держа отца за руку, но Петр уже ничего не слышал. В одну из ночей он ушел вслед за Анной, оставив сына полным сиротой.
Родни у супругов не было, поэтому единственное, что ждало ребенка – это детдом.
- Тимурчика никому не отдам, - твердо сказала Фатима, - это сын наших дорогих соседей, а значит – и наш сын тоже. Воспитаем как своего, ничего, где трое – там и четвертому место найдется.
Бедно жила семья Алиевых накануне войны, но любви и ласки у родителей с лихвой хватало на всех детей.
В первый год Великой Отечественной отца семейства забрали на фронт. Первое время жена и дети исправно получали весточки, радуясь тому, что папка жив-здоров, отважно бьет фрицев. Все вместе надеялись на то, что война – она ненадолго, что совсем скоро наши войска разгромят гитлеровцев и с победой вернутся домой.
Однако враг оказался силен, и надежды таяли с каждым днем. В один из дней на тихую окраинную улочку принесли похоронку – и содрогнулся от рыданий старенький дом, потерявший мужа, отца, кормильца. Собрав остатки воли в кулак, заплаканная Фатима буквально заставила себя вернуться в повседневную жизнь – детям как никогда были нужны ее забота и внимание.
Тимофей, потеряв второго отца, не отходил теперь от матери ни на шаг: вглядывался в ее лицо, ловил малейшее движение. Чуткое сердечко трепетало от боли и сострадания к этой враз постаревшей женщине, глаза которой не просыхали от слез. По ночам, крепко прижавшись к маме, приемный сынок слышал, как сотрясается от рыданий ее худенькое тело. Но
натруженные руки, годами не знавшие покоя, продолжали нежно гладить сыночка по голове, шептать ему на ушко ласковые, ободряющие слова: мы справимся, родной, все будет хорошо!
В мае 1944-го в дом пришла новая беда: ранним утром крымских татар вывели во дворы и в приказном порядке велели собрать нехитрый скарб. Впереди были долгие годы депортации…
Десятилетнего Тимофея, русского по национальности, Фатиме не отдали. Сцена их прощания была настолько душераздирающей, что даже конвоиры отводили в сторону глаза, дав матери возможность попрощаться с сыном. Обессилевшего от слез мальчишку вырвали из ее рук буквально силой.
- Мама, мамочка моя, не оставляй меня, ма-ма-а-а-а-а-а, - захлебываясь от плача, Тимошка бежал вслед за грузовиком, увозившим мать и сестер в неизвестность. В маленькую жизнь ребенка вновь пришло большое, недетское горе.
- Тимурчик, жди меня, родной, мы обязательно вернемся, помни, что я тебя очень люблю, - рыдала Фатима, к платью которой тесно жались девчонки, насмерть перепуганные происходящим.
…Возвращение к истокам затянулось на десятилетия. В Узбекистане семье Алиевых пришлось все начинать с нуля. Горя, доставшегося на долю этой молодой женщины, хватило бы не на одну книгу. Но с Божьей помощью и при поддержке местного населения осиротевшая семья потихоньку наладила жизнь. Фатима устроилась работать на швейную фабрику, дочки пошли в школу. Осенью все вместе собирали в колхозе хлопок.
Но не было ни одного дня, ни одной ночи, чтобы мать не вспомнила о своем сыне. Мысли о том, где он, что с ним, продолжали терзать ее измученное сердце.
Ни на минуту не забывал о маме и сестрах и Тимофей, которого сразу же определили в детский дом. В родное село он вернулся несколько лет спустя – когда возмужал и вырос. Парнишке пришлось самостоятельно обживаться в опустевшем доме. Со временем освоил строительную специальность, построил много домов своим землякам, позже женился на хорошей девушке, с которой познакомился еще в детдоме. Люба знала о том, сколько горя выпало на долю ее супруга, да и сама она настрадалась не меньше – родители погибли в войну, близкой родни у них не было, так что ее детские годы тоже прошли в казенном учреждении.
В особо тяжелые минуты она, как когда-то это делала Фатима, гладила Тимошу по голове и говорила: «Мы справимся, родной, все будет хорошо. И мама к нам обязательно вернется!»
Пролетели годы. Дочери Фатимы вышли замуж, создали свои семьи, подарив бабушке долгожданных внуков. В конце 80-х многие крымские татары начали массово возвращаться домой, в родной Крым. Сердце матери рвалось туда с неистовой силой, ведь оно продолжало жить надеждой на встречу с сыном.
В конце жаркого узбекского лета большая семья собралась на совет. Дочери с зятьями приняли решение: едем! Вот только куда? Собранных денег едва хватило на сельский домик в степном Крыму – изрядно потрепанный временем и давно не знавший ремонта.
- Ничего, справимся! – сказала Фатима. – И не такое переживали, Всевышний нас не оставит, с его помощью все преодолеем.
Первые месяцы ушли на благоустройство и привыкание к новой жизни. Но дети и внуки знали: матери очень хотелось поехать в Алушту, в родное село, к своим истокам. К своему сыну. Узнает ли он ее, жив ли? Ведь прошло столько нелегких лет! Что стало с ее любимым мальчиком?
Близился Новый год. Старшая дочь Реяна с мужем Сервером попросили соседа, имевшего старенькие раздолбанные «Жигули», отвезти их в Алушту – подарить маме встречу с ее прошлым. Тетушка Фатима едва дожила до утра – нестерпимо болело сердце, и ныла душа, ведь впереди ее опять ждала неизвестность.
Чем меньше оставалось километров до родного села, тем неспокойнее вела себя старая женщина. Реяна, прижав ее к себе, успокаивала маму как могла.
Вот уже и родные пейзажи Алушты, узнаваемые места. Машина свернула на узкую улочку, впереди показался дом. Но Фатима его узнала с трудом. Вместо маленькой мазанки стояло крепкое, просторное строение, огороженное красивым забором.
- Пустят ли нас во двор новые хозяева? – робко спросила она у зятя, с надеждой посмотрев ему в лицо. – Мне бы только воздухом родного двора подышать,
спросить, знают ли они хоть что-нибудь о Тимуре.
- Не волнуйтесь, мама, думаю, нам не откажут, - ответил Сервер.
Еле-еле передвигая ослабевшие ноги, поддерживаемая с обеих сторон, Фатима подошла к калитке. Реяна нажала на кнопку звонка, где-то в глубине двора раздалась заливистая трель.
Любаша, готовившая обед, выглянула в окошко.
- Тимош, там люди какие-то стоят, а у меня руки в тесте, выйти, пожалуйста, к ним сам, - обратилась она к мужу.
Тимофей Петрович, сняв с переносицы очки, отложил в сторону газету и отправился во двор. Распахнул калитку, вгляделся в лица… и буквально остолбенел - на пороге стояла его мама, мамочка, мамуля! Конечно, она постарела, да ведь и он уже давно не мальчик. Но не узнать ее он не мог, образ матери навечно запечатлелся в его сердце.
- Тимурчик, родной! – на всю округу раздался крик старой женщины. – Хвала Аллаху, ты жив, мой мальчик!
Тимофей, плечи которого затряслись от рыданий, опустился на землю и крепко обнял колени старушки.
Навзрыд плакали все: Реяна и Сервер, пожилой водитель-сосед, Любаша, прибежавшая на крики и сразу осознавшая, что происходит.
- Добро пожаловать в дом, гости дорогие! – первой оправившись от слез, гостеприимно пригласила Любаша.
- Мама, познакомься, это еще одна твоя дочь, Люба. - Тимофей подвел супругу к Фатиме.
- Ну, здравствуй, девочка моя, - обняла и расцеловала Любу Фатима. Женщина, с малых лет не знавшая родительской ласки, прижалась к матери мужа и снова заплакала.
Позже, когда все вдоволь наговорились друг с другом, расспросили о житье-бытье, насмотрелись на фотографии детей и внуков, а гости собрались ехать обратно, Тимофей с твердостью в голосе сказал:
- Реяна, вы как хотите, но маму я не отдам. Она останется у нас, в своем доме – с моей семьей, моими детьми и внуками. Слишком долго я ее не видел. Да и стара она жить в степи, в неприспособленном доме – впереди зима, а здоровье у нее слабое. Со своей стороны с ремонтом вам обязательно помогу: как-никак, я строитель – как и двое моих сыновей. И запомните: наш дом всегда открыт для вас, вы – моя семья на всю оставшуюся жизнь.
Свой первый Новый год в Крыму (после возвращения обратно) Фатима встретила в семье сына…
- Бабушка прожила у нас более десяти лет, - с теплом вспоминает Ольга. – Мы ее очень любили, а дед Тимофей и вовсе пылинки сдувал. По вечерам они наговориться не могли: вспоминали прошлые годы. Бабушка научила меня шить, вышивать, готовить крымскотатарские блюда. А самое главное – научила любить. Через годы, через расстояния, наперекор всему.
Нам всем ее очень не хватает. Но бабуля продолжает жить в сердце каждого из нас. Благодаря ей, у нас теперь очень большая и дружная семья, и хотя мои замечательные тетушки Реяна, Эльзара и Севиль, к сожалению, уже ушли из жизни, но остались их дети – мои двоюродные братья и сестры.
Мы часто собираемся вместе, целыми семьями, и как бы каждый из нас не был занят, день рождения бабушки и Новый год – эти праздники для нас священны. В бабушкином доме вновь многолюдно и шумно, пахнет пловом, чебуреками и кубете, и мы в который раз с теплом и любовью вспоминаем о том, каким удивительно душевным и добрым человеком она была…
Зарема ПАШАЕВА, Крым
Следующая публикация
Нет комментариев