Есть в балладе такие строфы:
Немного в жизни надо нам.
Мы мертвым полем шли,
И в поле том негаданно
На песню набрели.
Солдатских дум избранница,
Она и здесь жива,
И здесь к ней сердце тянется,
Как к солнышку трава.
Над песней ветер крутится —
Задира и буян,
Сквозь снежную распутицу
Ее ведет баян.
Старинная, не новая,
Она цветет в груди,
Ведь зарево багровое
За Нарой, впереди.
Ведь снег чернеет пятнами,
А за спиной Москва...
И стали вновь понятными
Старинные слова...
Осколки падают к ногам,
И с песней ночь тепла.
Откуда ты в железный гам
К нам в гости забрела?
Из воспоминаний Василия Петелина, служившего в этой бригаде сержантом; после войны — редактором городской газеты:
«Он шел издалека, устал, продрог... Шел и шел, постукивая впереди себя палочкой по асфальту. Наконец остановился. Снял висевший за спиной ящик, прислушался, есть ли кто поблизости, и громко произнес:
Кто здесь рядом, отзовитесь. — Помолчал, ожидая ответа. Но ответа не последовало. — Эй, кто-нибудь, — теперь уже закричал он, — прошу вас, подойдите сюда!
На зов прибежал сержант.
— Ты что кричишь? — спросил он. — Что тебе нужно? Человек повернулся к сержанту и, глядя куда-то мимо него, произнес:
— Отведи меня в часть.
Только теперь сержант понял: перед ним слепой.
— Зачем тебе часть? Здесь фронт, передовая. Что ты будешь делать такой? — удивился он.
— Веди в часть, там разберемся.
Слепого отвели в политотдел бригады...»
Шуршит свинец в несжатой ржи,
В некошеной траве.
Мы защищаем рубежи
На подступах к Москве.
Над речкой
Норой черный дым,
Сечет железный град.
А мы по грудь в земле сидим
И ни на шаг назад.
Невзрачен день, а ночь длинна,
А непогода зла.
В такую непогодь война
К нам гостя привела.
Пришел парнишечка чудной
В наш неуютный стан.
Тяжелый ящик за спиной,
В том ящике баян.
Сосновой палкой впереди
Нащупывает путь.
Зовет и просит: —Проводи
К бойцам куда-нибудь!
Рассказ сержанта дополняет Птицын Иван Михайлович, комиссар артиллерийского дивизиона бригады:
«В политотделе бригады, куда сержант привел Мишу, его встретил начальник политотдела батальонный комиссар Сергей Николаевич Киреев. Можно представить себе удивление Киреева, когда он увидел в своей землянке слепого баяниста. Вначале подумал, что баянист попал сюда случайно, просто заблудился. Задал Попову те же вопросы, что и сержант, услышал тот же ответ».
Мне не держать в руках ружье —
Глаза мои темны,
Но сердце зрячее мое
Не терпит тишины.
Быть может, песенка моя
Придется ко двору!
А если надо будет —я
Со зрячими умру..
Комиссар задумался: никакой закон, тем более в военное время, не имеет такой статьи, которая разрешала бы зачислить в армию слепого человека. Но комиссара покорило неслыханное мужество паренька, и он приказал зачислить его в штат бригады, определить в музыкальный взвод и поставить на довольствие. Документальное доказательство - продовольственный и денежный аттестат за номером 1417, где, кроме всего прочего, обозначено: «Денежное содержание— 11 рублей 50 коп. в месяц...»
Рабочей, золотой души
Был комиссар у нас.
Сказал он писарю: —Впиши
Товарища в приказ.
В полях, освистанны свинцом
Военных непогод,
Баян зачислен был бойцом
В стрелковый первый взвод.
С дороги тропка завилась
В блиндажную нору.
И вправду — песенка пришлась
Бригаде ко двору.
После кровопролитных боев бригаду отвели в оборону. И Миша Попов шагал из землянки в землянку, из окопа в окоп по всем подразделениям бригады, играл на баяне, веселил солдат, разгонял «окопную тоску».
Поднявшись спозаранку,
Товарищ наш слепой
Все ходит по землянкам
Натоптанной тропой.
На черный ящик сядет:
— Концертик, что ли, дам? -
Ремень к плечу приладит,
Ударит по ладам.
День гулко рвется миной,
Снарядом воет зло,
А с песенкой старинной
Не страшно и тепло.
Средь боевого шума
Напев высок и чист...
— О чем на сердце дума,
Товарищ баянист?
— Подсядь ко мне поближе.
Про молодость свою,
Про все, что сердцем вижу,
Я песенку спою.
...Лады баяна тронь,
И, кажется, запела
Далекая гармонь.
Мила она, как вести
О дальней стороне,
Как вести о невесте,
О друге, о жене.
И кажется — в небесной
Холодной вышине
Душа летит за песней
К потерянной весне.
Та песенка простая
Понятна и близка,
И тает, отлетая,
Окопная тоска...
Алексей Сурков познакомился с Мишей в один из своих приездов в бригаду. Миша сыграл и спел песню на стихи Суркова, которую он часто играл в окопах и солдаты подпевали: «Пой, гармоника, вьюге назло, заплутавшее счастье зови. Мне в холодной землянке тепло от твоей негасимой любви...»
Птицын Иван Михайлович, комиссар артиллерийского дивизиона бригады:
"Остался в памяти и сердцах ветеранов бригады и высший подвиг Михаила Попова. Началось наше наступление, бойцы бригады заняли окопы переднего края. Настал час, когда они снова должны были вступить в бой. Никто не заметил, как исчез из землянки баянист. А Миша упросил знакомого солдата отвести его на передовую. Когда роты поднялись в атаку, Попов вылез из окопа, развернул баян и в утреннем воздухе полилась мелодия «Священной войны». Баянист шел вперед и пел гимн, воодушевляя бойцов.
Отступая, немцы отчаянно отстреливались. И вдруг осколком мины поразило Мишу. Он упал было, но, подхваченный солдатами, поднялся, и снова запел его баян. Санитары подхватили его и унесли с поля боя в медсанбат, а потом и в госпиталь".
Все ближе рев и топот,
Все резче ветра свист,
На ощупь из окопа
Выходит баянист.
Сечет свинец горячий,
Над полем сталь гудёт,
А он вперед, как зрячий,
Уверенно идет.
Над полем небо в звездах,
От залпов ночь глуха,
Баян глотает воздух
В просторные меха.
В снегах лощины тесной,
Где берег Нары крут,
Сквозь смертный вихрь за песней
Товарищи идут.
Провыла мина волком,
Рассвет качнулся, мглист,
И, раненный осколком,
Споткнулся баянист.
Но в грохоте и вое Та песня не умрет.
К слепцу подходят двое,
Ведут его вперед...
Звенит над болью жгучей И гонит забытье...
Баян ты мой певучий,
Оружие мое!
Подвиг Михаила Попова не был забыт. Об этом свидетельствует орден «Красной звезды» и орденская книжка № 160 169.
Судьба была благосклонна к Мише. В госпитале она свела его с медицинской сестрой Галиной. Они подружились, а потом и поженились.
Довоенная биография Михаила Попова такова. Родился он в 1919 году слепым в большой семье мастера подольского завода «Зингер», жил в деревне Выползово. Отец рано умер. Тяжелая доля досталась вдове и ее пятерым детям, последним из которых и был Миша. Когда ему минуло семь лет, мать повезла его в Москву, прямо в приемную М. И. Калинина и упросила определить сына в школу-интернат для слепых. Учился Миша хорошо, особенно успевал в музыке. В 12 лет он уже играл на многих инструментах.
Его профессией стал баян, но играл он и на других инструментах. Ходил в школы, детские сады, клубы, давал концерты. А пришла война — ушел на фронт. Когда после ранения его демобилизовали, продолжал выступать с концертами. Примечательна, например, характеристика, которую ему дали в так называемом «престижном» доме отдыха Совета Министров СССР:
«Выдана Попову Михаилу Николаевичу в том, что он систематически приглашается в дом отдыха «Остафьево» Совета Министров СССР в качестве музыканта с 1946 года по настоящее время. За указанный период времени тов. Попов М. Н. проявил себя только с хорошей стороны. Обладал большим исполнительским мастерством... В Книге отзывов отдыхающих написаны самые теплые слова о его музыкальном мастерстве...»
Попов не только давал концерты, но и писал музыку. Его песни исполнялись, его прослушивали в Институте военных дирижеров, им интересовались известные музыканты, поддерживали его. Вот, например, письмо Дмитрия Шостаковича, адресованное Тихону Хренникову: «Дорогой Тихон Николаевич! Очень прошу Вас найти время для Михаила Николаевича Попова, послушать его сочинения и посоветовать ему, каким образом он смог бы связаться с Союзом советских композиторов, чтобы иметь возможность совершенствовать свои композиторские данные, которые, по моему мнению, у него имеются».
Судьба же Галины Христофоровны оказалась многотрудной, драматической. Ее отец Христофор Алексеевич Зеленский — старый революционер с дооктябрьским партийным стажем — был видным борцом за Советскую власть, первым председателем Совета Морозовского округа на Дону. В 1938 году, в период сталинских репрессий, был посажен в тюрьму и там погиб. Ксения Дмитриевна, мать Галины, член партии с 1917 года, тоже была репрессирована. В 1955 году Зеленские были реабилитированы.
Не миновала беда и Галину. Она училась в архитектурном институте, и на 5-м курсе, когда осталось защитить диплом, ее исключили из института как дочь «врага народа». Задели репрессии и Мишу. Командир воздушно-десантного корпуса представил Попова к званию Героя Советского Союза. И вдруг к Михаилу в госпиталь явились особисты из военных энкаведешников, увезли его в особый отдел корпуса и требуют: «Твоя жена - дочь врага народа. Разведись. Не разведешься — представление на звание Героя будет уничтожено». На раздумье ему дали три часа. Потом пришли за ответом и услышали:
- Нет, она человек с большим любящим сердцем. Она мне дороже Звезды... Вы меня не женили, вы меня и не разведете...
Ответ Миши был категорический и резкий. Особисты избили его так сильно, что он потерял сознание. А потом отвезли в госпиталь и пригрозили, что заставят Галину уйти от него, да еще пообещали состряпать на него «дело». Но не успели — корпус перебросили на другой фронт.
Галина Христофоровна тоже была реабилитирована. Фронтовой баянист Михаил Попов скончался в начале шестидесятых.
При подготовке использованы материалы из открытых источников и статья из книги:
Ортенберг Д. И. Сорок третий: Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1991.
Комментарии 1