Редеет приморская наша тайга.

(Итог перестройки бездарной).
И нет для неё на сегодня врага
Страшней человека с «Хускварной».
По сопке знакомой я шёл стороной,
Росли здесь как свечки берёзки,
Теперь только пни под высокой травой,
Их всех попилили на доски.
А дальше мискантус краснеет стеной,
Чуть выше – чапыжник колючий,
Правее - желтеет обрывчик крутой,
Ивняк нависает над кручей.
А ближе к вершине привольно растёт
Убога, крива и корява,
Раскинувши сучья и взад и вперёд,
Горбатая «бетула флава» (берёза жёлтая – лат.)
Пять «ведьминых мётел» в сплетеньях ветвей,
(Видать короед поселился),
Ствол чёрною чагой подъеден у ней,
Лишайником комель покрылся.
Куски бересты и местами кора
С изогнутых веток свисали,
Её лесорубы пилить на дрова,
Гнушаясь от вида , не стали.
Быть может у вас это вызовет смех,
Но сделал я вывод печальный,
Чтоб выжить, чтоб был в вашей жизни успех,
Кривым надо быть изначально.
Стандартным всегда примененье найдут,
А коль не годишься для строя,
Посмотрят, прикинут да и… отойдут,
Глядишь и оставят в покое.