В дни хаоса, в начале всех начал,

По древнему индусскому сказанью,
Бог Магадева миру пожелал
Явить венец прекрасного созданья.
Он создал женщину. В садах стройней
Зелёных пальм, пожалуй, не бывало,
Её лицо весенних зорь нежней,
А гордый рот казался розой алой.
Она жила без горя и забот.
Среди цветов в божественных чертогах,
Она не знала, что в раю сам бог
Следит за ней настойчиво и строго.
Ручей струился, песнями звеня,
И сладостна была его прохлада,
И женщина была так счастлива, так рада
Но только лишь всего… три дня.
И Магадева женщину призвал,
Расправил бог седеющие брови:
О, женщина, - он ласково сказал, -
Здесь всё кругом ликует и цветёт,
Мечтают все об этом светлом рае,
Чего же здесь тебе недостаёт?
О, женщина. Чего здесь не хватает?.
Мне скучно здесь, о мой великий бог,
И я прошу, прошу тебя о малом,
О, если б существо создать ты мог,
Которое меня бы развлекло.
Суровый бог едва сдержал свой смех,
Так женщины желанье было странно,
Но обещал, и скоро для утех
Он создал ей смешную обезьяну.
И над журчащим, свежим ручейком,
Весь рай весёлым смехом оглашая,
Она играла с маленьким зверьком,
Ужимкам обезьянки подражая.
Ручей стремился песнями звеня,
И сладостна была его прохлада,
И женщина была так счастлива, так рада,
Но только лишь... три дня.
Вновь Магадева женщину призвал,
Он весь дрожал от сдержанного гнева,
Чего ещё,- её он вопрошал, -
Недостаёт в жилище Магадевы?.
Мне грустно здесь, о мой великий бог,
И я прошу, прошу тебя так мало,
О, если б существо создать ты мог,
Которое меня бы приласкало.
Бог Магадева создал ей змею,
Змея, ласкаясь, шею обвивала,
И женщину, владычицу свою,
В карминный рот лукаво целовала.
Ручей струился, песнями звеня,
И сладостна была его прохлада,
И женщина была так счастлива, так рада,
Всего…три дня.
Она пришла как прежде во дворец,
Но Магадева хмурился сурово,
О, женщина, скажи же, наконец,
С какой мольбой ко мне пришла ты снова??
Мне страшно здесь, о мой великий бог,
И я прошу. прошу тебя так мало,
О, если б существо создать ты мог,
Которое меня бы охраняло.
Лишь отзвучали женщины слова,
Как Магадева кликнул свою свиту,
И создал он громаднейшего льва,
Надёжную для женщины защиту.
Могучий зверь лежал у стройных ног,
Как верный пёс искал руки и взгляда.
Она шептала: О великий бог,
Теперь мне больше ничего не надо.
Ручей стремился, песнями звеня,
И сладостна была его прохлада,
И женщина была так счастлива, так рада,
…три дня…
А на четвёртый, вставши слишком рано,
Шепнув капризно гневные слова,
Ударила змею и обезьяну,
Разодрала ногтями морду льва;
Все звери разбежались с диким рёвом,
Осталась женщина одна в раю,
Она царапаться была готова
И плакала, кляня судьбу свою.
Проплакала она до самой ночи,
Уж скрылось солнце в пурпуре зари,
Как Магадева молвил: Что ты хочешь?
О, женщина. Скорее говори.
О, Магадева. Мой великий бог.
Я об одном молить тебя хотела:
О, если б существо создать ты мог,
Которое от женщин всё терпело.
Смех Магадевы прозвучал во мгле,
Бог понял женских горестей причину,
И вот тогда, впервые на земле,
Бог Магадева сотворил мужчину.