Две конфеты

Ехал я как-то раз в маршрутке. На сиденье рядом бушевал ребёнок лет шести. Его мама безучастно смотрела в окно, не реагировала. А он дёргал и дёргал её за рукав. За окном проплывали деревья, дождик моросил, серо было. Ребёнок что-то требовал, или что-то утверждал. И тут вдруг она как развернётся от окна к нему, как дёрнет его за руку на себя и как прошипит:
— Что ты хочешь от меня?!
Он запнулся.
— Что ты хочешь, я тебя спрашиваю?! Да ты вообще знаешь, кто ты такой?! Ты никто! Понял?! Ты никто-о! — она это выдохнула ему в лицо, просто выплеснула.
Мальчик смотрел на неё, и мне показалось, у него дрожит голова. Или это я дрожал. Почувствовал, как потеет спина. Помню первую мысль: «Неужели это она ему говорит?! О ком она думает в этот момент?!»
— Видеть тебя не могу, — прошептала она.
«Ты же убила его!» — сказал я, но никто меня не услышал. В маршрутке, как ни в чём не бывало, продолжали дремать люди. Я сидел, не шевелясь. А мальчик не плакал. Она отбросила его руку и снова развернулась к окну. Он уже не бушевал, притих как-то сразу. Смотрел в разорванную спинку сиденья напротив и молчал. А у меня было желание встать и при всех, вот сейчас, просто разорвать её на части! Сказать ей: «Это ты никчёмная мать! Это ты никто! Ты же убила его!» Клянусь, я бы сделал это! Только мальчик сдерживал меня.
Я закрыл глаза, стал глубоко дышать, чтобы успокоиться как-то. А когда открыл их, увидел конфету. Молодой парень, похоже, студент, такой светлый, кучерявый, в джинсовом костюме, протягивал конфету мальчику. Он ещё встряхнул рукой, сказал:
— Бери, это тебе.
Тот взял. И тут же парень протянул ему вторую конфету. Мальчик помедлил и взял вторую. Дальше происходило действие, вспоминая которое, я еле сдерживаю слёзы.
Мальчик не стал есть, он коснулся маминой руки. Она не сразу повернула к нему лицо. Но всё-таки повернула. И видно хотела добить его. Но он протягивал ей конфету.
Она посмотрела на него, на конфету, я видел, она недоумевает. Тогда он вложил ей конфету в руку. Она, как обожглась, — быстро вернула ему. «Я не хочу», — сказала.
Две конфеты лежали у него на ладони. Руку он не опускал. «Ешь сам, — сказала она и тихо добавила. — Я не хочу… Честное слово». Тогда он положил конфету к ней на колени.
Никогда не забуду эту паузу. И эту взрослость. Передо мной за несколько минут этот мальчик стал мужчиной, а она из злой, раздражённой стала красивой молодой женщиной. Во всяком случае, это я так почувствовал.
Она молчала. Долго-долго молчала. Смотрела на него так, словно только увидела. Потом обняла. И он её обнял. Потом он развернул конфету и дал ей. И пока она не положила её в рот, сам не ел. Вы представляете такое?! Это был ещё один шок, но уже другой.
Я тогда подумал о себе: «Вот ты сидишь, такой праведник, ты хотел встать, обвинить, ты хотел её “разорвать”, переделать. И ты бы ничего не добился, кроме скандала и брани. А этот мальчик, посмотри, насколько он мудр, как он велик, этот мальчик, он взял другим. И проник до самых печёнок, до сердца, до слёз. А ещё этот молодой парень, который дал ему две конфеты, — подумал я, — он ведь не просто так дал две».
Я огляделся… В заднем стекле маршрутки увидел этого молодого парня, он уходил вдаль по «моросящей» улице. А мама и сын сидели, склонив головы друг к другу. Как молодые влюблённые!
Тут водитель объявил мою остановку. Я, выходя, дотронулся до руки мальчика. Я этим сказал ему «спасибо». Не думаю, что он понял, но это и не важно.
Я навсегда запомнил этот урок. Запомнить-то запомнил, но должны были пройти годы, чтобы я его осознал. Что это и есть настоящее, о котором не все взрослые знают. Что только примером и воспитывают. Не криком, не обвинениями, не битьём, нет. Только пример работает, больше ничего. И мальчик этот пример показал. И ей, и мне. И он изменил нас ...
«Не будь побеждён злом, но побеждай зло добром»