ПТЕНЦЫ БОБРА Их было восемь миллионов - Неоперившихся бобров, А новый мир без мха и клёнов Был неизведан и суров. По валунам скакали жабы, На каждой хорь сидел верхом, Спускались с пальм кроты и крабы - В полях всех ждал крайизбирком. Над ним висели транспаранты, Провозглашая: Жизнь добра! Она вам всем, интересанты, Даёт по два птенца бобра! Бобров удобно мять и трогать, Щипать, кусать, пинать... О мех Точить ножи и жабий коготь, Вершить над ними суд и грех. Их можно класть в сундук, на полку, Бросать в еду, валить в кровать... Они ж любому свиноволку Начнут к весне яйцо давать! К тому ж в них можно прятать что-то, С утра в бобра хоть бентли суй! Ты лишь за Жизнь, не за кого-то, А лишь
ШАБЛИ Стоит, горбат и непригож, С котомкой, сшитой между делом, В Шабли простой рязанский ёж - Приехал, сука, к виноделам. От гари, ржи, избытка тел, Постылой лжи и рож парадных В Европу он сбежать хотел - Пожрать улиток виноградных. Для чужака в чужом раю, Где пьётся брют и лозы вьются, Приятно думать: Вот, стою. Сейчас поссу, и хрен вам в блюдце! Уже вдали бурлит Дижон В смешной борьбе мешка и шила... А ёж был спидом заражён. И сдохнет здесь. Так жизнь решила.
МСТА До сих пор не верю, и тру виски - Потерялся ёж мой, Иван Ильич. Чем слабеть без памяти от тоски - Взять трески, да с нею испечь кулич. Донести до царских его до врат, Бить челом: Мол, батюшка, ёж пропал - Толь к лисе, толь к чёрту, коль чёрт не брат, В оборот мой милый, как кур, попал... Да к обеду споро сварить борща, Усмирить соседа, полить укроп... А над Мстой сороки летят, треща, Крестит их бутылью расстрига-поп. Прикупить бы меру овса и рожь... Вдруг окстилась: Боже, что я несу?! В огороде сгинул твой серый ёж! Был бы белым - мигом порвал лису. Какерлакам* силы господь-то дал, Да в глазах их красных узришь беду... Ну, а мне лишь чёрный курить сандал - Так быстрее вслед за ежом уй
АХЕРОН Ёж исчезает, не подумав, Бежит, плетня не починив, С чужой фамилией Курдюмов, По синеве озимых нив. Стальной жетон на грудь навесив И намотав на шею жгут, Бежит он к югу. В Херсонесе Его с весны пиастры ждут. И ты бежишь. За ним. Не вместе. В благословенный Ахерон. Не ради чести или мести, А чтобы, выжив, сесть на трон. К чему плодить людские бури, Когда решается вопрос Одной дырой в колючей шкуре? И где там ёж? Быльём порос. Шепнут тебе каппадокийцы, Под рокот волн и шелест ряс: За ним уплыли три убийцы, И каждый с нас по сотне стряс. Потом добавят: Он в пустыне. С тремя кинжалами в спине. И намекнут тебе, что ныне И присно некто на коне. Ты быть согласен этим нектом, И сам, как
БРАДОБРЕИ Чернеет парус между прочих, А прочих здесь хоть жопой ешь! Наш галиот везёт охочих До сладкой жизни в Марракеш. Подходим к рейду Касабланки, Над нами реет чёрный флаг. Вокруг иные. Как портянки, Обвисли в дрейфе… Оверштаг! Как старый Риттер ловит ветер, Хоть головой и оловян! И лишь пред ним мы все в ответе — Опять на смерть везём славян. Все русобёги — так, в насмешку, Их окрестил наш адмирал. Москва приносит в жертву пешку? А адмирал её украл! Увёл фелюгу из Измира, Где вся никчёма собралась За кавой ныть про судьбы мира… А в ней товар, акулья пасть! Три сотни розовых, как свиньи, Визжащих, жирных… Вот так приз! Таким вбивают в глотки клинья И без затей везут в Белиз. Но у
АРХОНТ Пора, сбросив рясу, покинуть обитель, От их одуванчиков только изжога! В Москве меня ждут аксельбанты и китель - Я снова архонт в светлом воинстве Бога. Ландо отпустив, выхожу на Неглинке. Москва, где твоя невозможная серость? Колышутся флаги под музыку Глинки, Все арки забиты рекламами Ксерокс. От летних кафе сладко пахнет ванилью, В проездах укрылись ряды фаэтонов... Вручив мне погоны, лупару и крылья, Приветственно машут отцы легионов. Вливаюсь в ряды, ожидая приказа. На что ополчат? На Тик-ток или Твиттер? Вскрываю под роспись. Ну что там? Зараза! Огнём и мечом усмирить вольный Питер? Когда-то я так же зимой новгородской Нажёг на острог бунтарей вислоусых... Стонала земля под