Мое скромное творчество-

Ну , что говорить, сотни истин давно всем знакомы,
Но даже не пробуй по пунктам заученным жить.
Не надо креститься при первых предвестниках грома,
Злодейку-судьбу все равно нам не перехитрить.
Пусть не пугают удары, паденья, ошибки,
Если откроешь великую тайну кулис,
Ты никогда не почувствуешь прелесть вершины,
Коль никогда не срывался в отчаяньи вниз.
Если устанешь от сказочных стран экзотичных,
Если захочешь воды родниковой попить-
Есть на Кавказе хороший старинный обычай -
Гостя сажают за стол, а потом - говорить...
Можешь сады не растить и не строить хоромы,
Злата дороже улыбки твоих дочерей.
Наперекор всем законам мы станем моложе
С каждою парою туфелек детских у наших дверей...
Милая маменька, матушка, мама, мамуля...
Тысячу ласковых слов для тебя подбираю.
Судьбы ошалелой моей эта хватка акулья
Твоею рукой разжималась у самого края.
Первые детские слезы мои вытирая,
Знала ли ты как закрутится жизнь-колесница.
Ты верила в то, что вернусь, в долгий путь провожая...
Птенцов своих ждет у гнезда одинокая птица.
Только мамы нас любят любых - странных и неуспешных,
Даже если весь мир отвернется и нам не протянет руки,
Любят так - не за что-то, упрямых, беспутных и грешных,
Лишь они любят нас до безумья всему вопреки.
Годы стирают из памяти черные ленты,
Помню тебя , как сейчас , молодой и красивой.
Тебе все цветы, все победы и аплодисменты,
Хочу тебя помнить улыбчивой, доброй, счастливой!
За страсть и азарт, и за нерв, что в висках моих бьется,
За слово, что завтра в душе как подснежник родится,
Спасибо тебе, мое солнце, и пусть не придется,
В тревоге ночами не спать и за нас не стыдиться!
В душе моей - мозаике цветной,
Все камни лучшие подарены тобою.
Клинки бессонниц ранят прежней болью
И обрамляют траурной каймой.
Рубины страсти с жемчугом печали,
С топазами несбывшейся надежды,
Они - твои - читай, что было прежде.
Мы слишком долго обо всем молчали.
Свою мозаику тебе не подарю,
Боюсь ладонь обжечь твою случайно...
Я знала все, любила изначально,
Я буду рядом, Я БЛАГОДАРЮ!
Ты-взрыв, ты-боль ты-рана без надежды...
Я знаю - кровью захлебнусь январским утром.
В святом соборе толпятся невежды,
Ища спасенья в ясном, вечном, мудром.
Потом вернутся к сумрачному быту,
К невещим снам, к прощеньям запоздалым,
Заплачут свечи, искупив обиду,
Заменят церкви грязные вокзалы.
Бегу опять в туман, в пустыню, в слякоть,
Чтоб кровоточье ран закрыть игрой фантазий,
Как трудно жить от "плакать" и до "плакать",
Как сладко жить, порвав формальность связей.
"А раньше ты был только мой,
И голос твой жил в перекрашенной старой колонке,
На танец тебя приглашала рукою озябшей и тонкой
Зимою простуженной в комнате полупустой.
А раньше ты был только мой.
Когда предавали друзья
И мир вдруг сжимался в комочек обиды под сердцем-
На полную звук, и слетали с петель все крыши и дверцы,
И рушились все "не могу", "не должна" и "нельзя".
Когда предавали друзья.
Как провод открытый рукой...
Взрывались аккорды и голос пронзал позвоночник,
Высокие вольты под кожу, под ребра-в прицельную точку,
И нет ничего - лишь разряд между мной и тобой.
Как провод открытый рукой...
Здесь тесно-ты должен лететь!
Пусть рвутся все струны гитар и горят все софиты,
Каноны, стандарты - в корзину, кумиры былые забыты,
И горлом не песня, а кровь - невозможно так петь!
Здесь тесно-ты должен лететь!
Когда-то мы встретимся вновь
На новом витке той спирали исконной и вечной.
Кому ты поешь и кого покоряешь тоскою сердечной,
Какая сегодня тебя окрыляет любовь?
Когда-то мы встретимся вновь...
СТАРЫЙ ГИТАРИСТ
Беспечно ласкало песок раскаленное море,
В усталом кафе у причала маэстро играл,
Гитара рыдала в руках о любви и о горе
И пот как текила по грифу лениво стекал.
И пальцы мелькали, как крылья встревоженных чаек.
Он в душу смотрел, даже не поднимая лица.
Как жаль, мы понять не успели, что с небом венчались
В тот вечер, когда рвались струны и рвались сердца.
Струны звенели во мне и в распахнутом небе,
Ночь опускалась в нарядах багровых оттенков,
Рук вдохновенный полет буду помнить где б не был,
Мне не забыть эти сумерки в стиле фламенко.
Когда-то плутовка-весна лишь ему улыбалась...
То первое танго любви босиком на траве...
Она упорхнула, а осень надолго осталась
Усталою дымкой в глазах, сединой в голове.
За сдержанность чувств вы, сеньоры, маэстро простите,
Он знал и паденья и звон позолоченных труб,
Галантно склонясь, позволял каждой дерзкой Лолите
Срывать поцелуи с его обжигающих губ.
Моя кровница-месть затаилась у самого сердца,
Каждой клеткой ее ощущаю убийственный яд.
Где-то там, надо мною, в астрале, захлопнулась дверца.
И отравленным душам теперь не вернуться назад.
Им останется только метаться в глухих коридорах
Между слез и надежд, от одной пустоты до другой.
И печальные лики святых - знак немого укора,
И бродячих собак под окном несмолкающий вой.
Мы рождаемся чистыми, светлыми, полными веры,
Но базарной плутовкой судьба отбирает гроши.
Вдруг однажды заметишь - тебя окружают химеры,
Да и ты, как они - без корней, без лица, без души.
Ни пощады не жди,ни прощения, ни снисхожденья.
Их звериный закон - зуб за зуб, смерть за смерть, кровь за кровь!
Ничего не осталось чем бог наградил от рожденья,
Да и напрочь забыты и вера, и честь, и любовь.
Я попробую снова простить все обиды и слезы,
Я попробую черную месть отпустить в небеса.
После летней грозы так светло и сильней пахнут розы,
До рассвета осталось всего полчаса!
Быть гордым не трудно, не трудно быть первым
Играя на струнах натянутых нервов,
Не трудно ударить, не трудно обидеть,
Терпеть не любя и любить ненавидя.
Сильные люди - люди из стали.
Не для себя ли вы ими стали?
Сильные локти, крепкие зубы,
Хищные волки, сытые зубры.
Стараться во имя, пожертвовать ради....-
Вам это не сложно, вы этому рады,
Под крики толпы, в потребу плебеям
Вы в бездну шагнете ничуть не робея.
Вы "люди-машины", вы - "люди-ошибки"
Со взглядом удава прицельным и липким.
Уж лучше будь слабым-лети, разбивайся,
Беги, спотыкайся, ищи, ошибайся,
Страдай, улыбайся, люби, расставайся...
НО ТОЛЬКО НЕ ЛГИ И СОБОЙ ОСТАВАЙСЯ!
Пусть день твой каждый будет лучшим самым ,
Пусть будет с кем и плакать и смеяться,
И руки, что обнимут - как у мамы.
Умей прощать, и не спеши прощаться....
Наверно, завтра не будет утра,
А, может, ночи не будет тоже...
Есть только память-ожег на сердце,
Прикосновений ожег на коже.
Мой сладкий бред не станет былью,
Мы проскочили возврата точку,
Обломки крыльев покрыты пылью,
Привыкну к боли - я знаю точно.
Каким безумным степным бураном
Прибило вместе два наших сердца,
Одно - как сумрак, другое - рана,
И никуда им уже не деться.
Дышать нет силы, комок у горла -
Ты где-то рядом, хочу коснуться...
Мы файл системы какой-то стерли
И наши уровни не сойдутся.
Прощать не стану, не жду прощенья,
Просить нет смысла - так надо свыше.
Всего полшага до очищенья
И птица-сердце забьется тише...
Я живу в расписной табакерке из сказки забытой,
Справа угол украшу гирляндой прозрачных хрусталин,
В остальные поставлю цветы, чтоб красивыми стали,
Только дверь не закрою, в надежде оставлю открытой.
Заходи посмотреть на мой дом, как живу я роскошно,
Мне никто ничего не дарил, все сама выбирала...
Тополей белым пухом набиты мои одеяла,
А венок из ромашек представить короной не сложно.
Из пылинок блестящих на солнце я сделаю пудру,
Пару вишен повешу, как в детстве, я вместо сережек.
Мне теперь глубоко все равно - что дешевле, дороже,
Просто радуюсь каждому вновь наступившему утру.
Ну а если никто не придет, я уже не заплачу...
Может что-то случилось со мной или с миром случилось?
И на скатерти белой колода легла на удачу,
И Угоднику свечка стоит в упованье на милость.
За стеною так сладко дочурка уснула в кровати,
Пусть растет, на меня абсолютно ни в чем не похожей,
Пусть не станут ей пыльные стены простора дороже,
А когда я уйду, мир, раскрой ей обьятья!
Поверь мне, мой друг, ничего просто так не бывает,
Мы втрое заплатим за каждую фору шальную,
Ружье на стене, к сожаленью, порой убивает
И кто-то стоит за спиною, когда я банкую.
К нам юность приходит с надеждой в наивных глазищах,
А в сорок обойма врагов проверяет на прочность.
Бывает один из них стоит как сотни и тыщи.
По рангу врагов твою цену скажу тебе точно.
Не верь, если скажут, что может быть легче,
Не верь, если руку протянут, упрятавши камень,
Не верь, что разлуки, порой,безнадежней чем встречи
И в пепле уже не родится божественный пламень.
Как больно, когда бьют ошибки безбожно, наотмашь,
И сердце замрет и предательски голос сорвется.
Исправить нельзя и мгновений былых не воротишь.
Бог знает кому, и когда, и за что все зачтется...
Спасают ни слезы, ни свечи под светлой иконой.
Не бойся любить, это чувство сильнее, чем жалость.
Люби как умеешь! Не властны иные законы,
Ни злоба, ни ревность, ни боль, ни унылая старость.
Во вселенной есть светлые звезды и черные дыры,
Точно так же и в мире земном, убеждаюсь все чаще-
Люди светлые есть и есть люди чернее безлунья,
Все мы делимся на дарителей и на просящих.
Если золота нет-кто-то дарит себя по кусочкам-
И улыбку, и душу, и годы почти без остатка.
Я не знаю - найдется ли тот, кто им скажет спасибо,
А скорей, нарекут дураком, просто так - для порядка.
Мне сегодня дал бог напрокат белоснежные крылья,
Но лишь только на день, а с закатом вернется усталость.
Так до неба мне с детства ужасно подняться хотелось,
Но теперь не успеть, да и сил слишком мало осталось.
Ничего нет грустней, чем смиренье с пустой суетою.
Очень хочется верить, что ангел парит за плечами,
"Не судьба" - вы мне скажете, и соглашусь я покорно,
Только что-то в груди так стучит и скребется ночами.
Забыть не могу, проснуться боюсь, уйти не решаюсь,
Сегодня люблю, сегодня лечу, с похмелья раскаюсь.
В холодный экран, в бездушную горсть мерцающих точек
Смотрю как молюсь в стеклянный кристалл - алтарь одиночек.
Меж мной и тобой лишь нервы-шнуры и ток двести двадцать,
На ощупь почти, с пол-звука найду, но надо расстаться.
Стоять на краю, ловить в темноте полуночных кошек,
Любить короля, украсть миллион - ни меньше, ни больше...
Мы можем кричать, мы можем молчать, мы можем молиться...
Нас жизнь научила под разные маски кроить свои лица.
И кажется самою лучшею нами рожденная повесть,
С поблекших окладов глядит прямо в душу проклятая совесть.
Накроет волна бессмысленных дел, сует и обыден
И утром однажды поймем, что наш парус не виден.
Но где-то за дымкой дождя, за облаком пыли,
Когда-то нам здорово верили, ждали и просто любили...
Помнишь - ночью пришел в полубред беспокойный
С дерзким взглядом и нервноочерченным ртом,
С одинокой душой и гитарой нестройной
Постучался тогда в твой пустеющий дом.
Флейта-вьюга поет в синеве безоглядной,
Перезвоны крещенские слышны окрест...
То ли сердце болит под рубахой нарядной,
То ли жжет на груди тельный дедовский крест.
Мы когда-то умели любить и любили,
А споткнувшись - вставать не теряя лица...
Только все изменилось когда пригласили
В расписной балаган Золотого тельца.
Наши кони несутся, но в замкнутом круге
И уже пустота под стеклом наших глаз.
Мы старательно ангелов ищем друг в друге,
Не заметив как звери вселяются в нас.
Нас судьба рассадила по разным вагонам
И летят поезда в бесконечную даль.
Мы теряем друзей на промозглых перронах,
В голосах и глазах появляется сталь.
Пусть весь мир пополам и высокая нота -
То ли крик, то ли зов испоконных глубин.
Просто жить - это нечеловечья работа.
Пред собой и пред богом ты вечно один.
Пока больно в груди - шанс еще остается,
И по ком звонит колокол - знает любой.
Захоти быть спасенным и спаситель найдется,
Даже если не бог, то земная любовь.
Я не буду первою,
Я не буду стервою,
Я не буду барыней
И рабой не буду,
Я не буду сволочью
И глубокой полночью
Я уйду из города
И ключи забуду.
Я не буду квочкою,
И последней точкою,
Мне всегда приятнее
Запятые ставить...
Я не буду пошлою,
И стыдиться прошлого
И свою единственность
Под кого-то править.
Я не буду слабою,
Я не буду бабою,
За спиною прятаться,
Подавать перчатки,
Удивлять покорностью,
Безграничной скромностью,
Со стола хозяйского
Подбирать остатки.
Брошу все приличия -
Запивать "Столичную"
И другие разные
Вредные привычки.
А тебе советую -
Не живи советами,
И не верь раскаянью
Всяких истеричек.
Завтра буду черная,
Или буду белая.
Буду рваться к золоту
Или вверх к победе -
Я останусь женщиной,
Я останусь женственной,
Научусь капризничать,
Как пристало леди.
Отпустите завтра же
Всех синичек запертых,
Подарите шанс им - стать
Журавлями в небе.
Пусть они не маются,
И ни в чем не каются,
О птенцах заботятся,
О насущном хлебе.
Четыре бетонных стены, слепые окна....
Теперь-то я точно знаю - мы умерли оба,
Ты только немного раньше, я позже,
Пыталась тебе помочь - не ожил...
Себя не давала ломать и нервы сдали,
Я смерти оскала тогда боялась едва-ли.
Все просто - вот только жалеть не надо,
Зубы сжать в кровь и прыгнуть из ада.
С тобой мы как два слепца бредущих во мраке.
Закончится путь наш безумный в каком овраге?
Но ты сильней меня - ты выйдешь из ночи.
Твой бог тебе - отец, мой - отчим.
Нам в "любишь-не любишь" играть слишком поздно,
"Веришь-не веришь" вопрос задавать не серьезно...
Ответов моих не жди откровенных...
В бездне столкнулась пара вселенных.