«Персики на варенье»: как семьи выживали в 90-е

Стоял 1990-й год, мне было лет девять. Мы шли с бабушкой из художественной школы, когда она внезапно остановилась и вся вытянулась в струну от возмущения, я сразу поняла, что случилось: овощной магазин недалеко от нашего дома выбрасывал коробки с подгнившими персиками. Бабушка просто не могла смириться с подобной безалаберностью! Поэтому она, не останавливаясь и волоча меня за собой, ворвалась в кабинет заведующего и высказала ему все, что она думает о его умении вести бизнес! Как можно выбрасывать так много фруктов?! Как вообще можно было довести их до такого состояния!!! И немедленно предложила решение: она берет партию испорченных персиков, вырезает побитые бочка, половину забирает себе — они же еще и очень сладкие! А вторую половину магазин выставляет за треть цены на продажу. И называет это «персики на варенье». У заведующего просто не было шансов: уже через пять минут бабушка, повязав на талию чей-то передник, резала персики. Я сидела рядом, наблюдала за происходящим как за захватывающим цирковым номером и ела персики, которые выходили из-под бабушкиных рук. Они действительно были невероятно сладкими. Уцененные персики раскупили еще до того, как мы ушли со своей добычей. В подсобке овощного магазина бабушка выглядела упоительно нелогично: на шпильках с прекрасным маникюром и алой помадой — красавица и фифа. И от этого происходящее казалось еще более веселым. Этот эпизод мне запомнился как пример ее невероятной предприимчивости, бизнес-таланта и крепкой хозяйственности. Уже через два года после этого случая бабушка руководила собственным немаленьким бизнесом, что казалось мне абсолютно закономерным. Несколько раз я слышала от друзей истории о страшных, жутких, унизительных нищете и голоде девяностых: ели испорченное и гнилое, забирали чьи-то остатки, носили вещи, которые вязали дома сами… Довольно долго я очень сочувствовала людям, которым не так повезло в жизни, как мне: мы были очень благополучной семьей! Моя мама вязала мне роскошные вещи, о которых меня спрашивали и учителя, и прохожие. Бабушка шила и добывала персики. Папа был королем пищи богов: когда мама уезжала в командировку, мы жарили с ним на подсолнечном масле черный хлеб, посыпали солью — и это было фантастически вкусно! А на мой седьмой день рождения мама сделала нечто совершенно невероятное: желе в скорлупках из-под яиц. Никто даже представить не мог, как ей это удалось и все завидовали тому, какая крутая у меня мама. Сейчас мне, конечно, понятно, что мама копила скорлупки несколько месяцев. Что такой десерт был придуман только потому, что у нее не было ничего, кроме замороженной клюквы, сахара и желатина. Но тогда — это был сюрприз и восторг. А еще было видно, как маме интересно: она сама играла в эти желатиновые яйца, ей хотелось их сделать, чтобы посмотреть, что получится. Я очень благодарна родителям за это ощущение «благополучности»: то, насколько мы бедно жили, я поняла уже только в университете, когда увидела людей из совсем другой реальности. Но мысль о том, что я — девочка из хорошей и состоятельной семьи, была уже настолько естественной частью моего сознания, что никакого когнитивного диссонанса у меня не случилось: ну, просто бывают разные степени богатства, не всем же иметь личных водителей! Я разговаривала на эту тему с сотнями разных людей: как так выходит, что из очень похожих условий и семей одни люди выходят с ощущением благополучия, а другие — в ужасе и глубокой травме? Что делали родители в одних семьях такого, что не делали в других? Как им удавалось обеспечить детям счастливую жизнь буквально из ничего? Итак, в благополучных семьях: Родители не жаловались детям. Не было рефрена «мы бедные» или «нет денег» или «надо экономить». Шили, вязали и перешивали одежду почти по всему Советскому союзу, но в части семей это подавалось как «у нас прекрасный вкус и хорошие руки, поэтому мы создаем уникальную и интересную одежду, которой ни у кого больше нет». Или «мама любит шить и вязать». В других семьях это подавалось как шаг крайнего отчаяния, бедности и безнадеги. А дети — дети воспринимают такие вещи так, как их преподносят. Конфету режут на маленькие кусочки и едят в течение недели — чтобы не испортить зубы, а не потому, что эта конфета единственная. Моя бабушка резала сникерс на тонюсенькие ломтики и подавала его на хрустальном блюдечке: какой богатой и роскошной жизнью это тогда казалось! У любого действия был дополнительный смысл. Чьи-то родители собирали и сдавали бутылки — потому что это разумно и экологично. К тому же, это дело каждого сознательного человека: избавлять свой город от мусора, делать его чище и красивее. Когда мы впервые поехали за границу, мы каждый день ходили на море: по полтора-два часа в одну сторону. Я это ненавидела! Возмущалась, ныла и ссорилась с папой, который был одержим идеей «показать мне город» и «исследовать все нетуристические маршруты»… Только через много лет до меня дошло, что у родителей просто не было денег на автобус и тем более — на отель рядом с морем. Поэтому папа так азартно гулял по Барселоне и восхищался буквально каждой подворотней, в которой мы оказывались. Детей по возможности не нагружали взрослой работой. Те же персики из начала колонки — бабушка резала их сама, не заставляя это делать меня. В какой-то момент я тоже встала к столу с ножом, но только потому, что мне было интересно и хотелось подражать бабушке. Друзья рассказывали, как ходили с родителями за грибами и ягодами, ездили на рыбалку, изготавливали что-то дома на продажу и/или продавали это на рынке… Все это воспринималось как увлекательное приключение только в тех семьях, где детям позволяли делать ровно столько, сколько они могли. Когда это не было детской обязанностью. Родителям было любопытно, они будто играли в выживание. Будто все происходящее было понарошку: а давай попробуем сшить шубу из старых шапок! Интересно же, что получится!.. Легкость характера, непоседливость и шило в основе характера превращали жизнь в увлекательное приключение. Детей хвалили. А еще любовались, восхищались и гордились. Когда ты растешь с глобальным чувством собственной окейности, то отсутствие каких-нибудь модных вещей, которые есть у одноклассников, — это всего лишь один из факторов твоей жизни. Неприятно, но не трагично: ведь ты помимо этого красивая, умная, веселая, любимая и талантливая. Может, ты не можешь поехать со всем классом на экскурсию в другой город, зато твои родители разрешают устраивать у вас дома самые крутые вечеринки и все хотят к вам в гости. Чувство «у меня есть то, чего нет у других» возникает не только от обладания деньгами или вещами. Веселый, участвующий в твоей жизни папа или понимающая поддерживающая мама оказывались не меньшей ценностью. В жизни семьи бывала не только жесткая экономия и аскетизм, но и «роскошь». Моя прабабушка в эвакуации купила бабушке и ее брату половинку стаканчика мороженого — единственную за четыре года войны. Но тогда это было фантастической роскошью и безрассудством. И запомнилось навсегда. Моя мама спустила все деньги, оставшиеся до зарплаты, на потрясающую немецкую куклу: потому что двухлетняя я смотрела на нее с таким восторгом, что невозможно было стерпеть. «На последние десять копеек надо купить мороженое!» — учила своих детей уже чья-то чужая мама. Папа подруги всю ночь шил ей модные джинсы — из единственных своих джинсов. Зато на свою первую дискотеку она пошла уверенная в собственной неотразимости. Роскошью может быть что угодно: все, что не вписывается в понятие «минимум, нужный для выживания». Хоть иногда отходить от минимума и пускаться во все тяжкие (даже если эти тяжкие на самом деле половина стаканчика замороженного молока с сахаром) — важнейший кирпичик во внутреннем ощущении благополучия. По сути, в тех семьях, где детям давали возможность оставаться детьми, их не травмировала бедность или отсутствие чего-то материального. И наоборот: там, где на младших перекладывали ответственность за счастье и благополучие родителей, — вырастали люди с глубоким ощущением собственной бедности. Но вот как в сложной ситуации остаться таким веселым, легким, жизнерадостным и поддерживающим родителем, как те, о которых я тут рассказываю, я не знаю. Видимо, это тема для совсем другой колонки. Или статьи. Книги. Диссертации. Я просто стараюсь помнить о том, какие сладкие персики были тогда у нас с бабушкой.