Предыдущая публикация
ПАРАД
На площади былых великолепий,
где фонари двуликие парят,
на таинство военных лихолетий –
на свой непредусмотренный парад –
встают калеки, боль превозмогая,
за строем строй встают, за строем строй,
пока звонок рассветного трамвая
им в грозной тишине не скажет: – Стой!
И, каску сняв, встает Иван Великий
и вдумывается в родную тьму
охранником-хранителем реликвий,
врученных этой площадью – ему.
Молчит укромный сумрачный Некрополь
и в тишине умнеет тишина,
среди еще неубранных надгробий
священного безумства лишена;
еще идет священная война
в тени краснознаменного надсада,
где, осенен безумия крылом,
в ограде Александровского сада
спокойно спит великий перелом.
И только там, где грохотом разъята
привычная зубчатая стена,
могилой неизвестного солдата
встает вокруг огромная страна:
– Мы нищету воздушной сей твердыни
всосали с материнским молоком,
чтоб вы ее, окрепнув, утвердили,
взлетая выше отчих облаков,
и кладбища невинно убиенных,
летящие путем всея Земли,
во все концы расширенной Вселенной
дотягиваясь, шириться могли.
И ровно в полночь, вспарывая воздух,
как взламывает реку ледоход,
поденщины орущее охвостье
плотину охранения прорвет –
И в судный миг, когда плакучей ивой
над площадью наклонится салют,
конь вороной, мерцая звездной гривой,
взлетит туда, где слез уже не льют.
И на коне багряном, в одеянье
пурпурном, величавая жена
упившимся вином злодеяний
протянет чашу черного вина.
И, схваченная обручем железным,
в бездонной чаше плещется звезда,
выплескивая мертвые созвездья,
как в проруби кипящая вода.
А мы сквозь Золотое раздвижное,
Бульварное, Садовое кольцо,
брусчатое безумье затяжное,
на красное гранитное крыльцо,
хранимое судьбой простоволосой,
ворвемся с непокрытой головой
не гидры слушать тысячеголосый
утробный вой, а спазм горловой.
И, свой полет над миром завершая,
мы, сбрасывая с плеч последнее кольцо,
последний круг над ужасом сужаем –
с той – мёртвой точки сдвинуть колесо.
9 мая 1988 г.
Юрий Литвинов
Следующая публикация
Комментарии 1