Она маячила перед входом в магазин три дня — белая, с рыжим ухом, «дворняжьей» породы, собака, зачипированная, как беспризорник… Кто-то из людей, входящих в магазин, просто отодвигал ее ногой, — она и не спорила — у всех свои дела, но, при этом, каждому человеку, она вглядывалась в глаза, просительно опустив голову… «Пшла вон», (как называло ее большинство людей), сейчас просила не за себя — во дворе, по соседству с магазином, зaбoлел котейка — собрат по несчастью… Он утробно хрипел, глаза его слезились, время от времени — чихал, потешно умывая мордочку. — Что, совсем худо?, — спросила «Пшла вон» у «Брысь». — Зябко…, все согреться не могу…, — ответил он. — Надо поесть, инач
Савельич и Пахомовна были коренными деревенскими жителями. Их большой дом-пятистенок был самым красивым и добротным в деревне. Недаром Савельич, мужчина богатырского сложения и силы, фронтовик, прослыл лучшим плотником в округе. А уж для себя-то он расстарался, славный домина отгрохал. Его семья считалась зажиточной, дом был полная чаша… Большие деньги зашибал Савельич, но не всегда они лишь хорошее людям приносят, и стал плотник попивать. А что? Четверых детей вырастили, в город отправили, и не с пустыми карманами, между прочим. Всех в институтах выучили. Живут теперь дети с семьями в своих квартирах, да ни где-нибудь, в самом областном центре, а старший сын Коля так вообще в самой ст
С Мишкой мы дружили еще со школы, и сколько его помню, всегда был он крайне, просто на редкость, невезучим. И виной тому были не глyпость или рассеянность. Наоборот, был он очень толковым и собранным пареньком, но всякие напасти сыпались на него как из рога изобилия. «Шлимазл ты мой», — ласково говорила Мишкина бабушка Рива и трепала его, и без того всегда взъерошенную шевелюру. А мы называли нашего непутевого друга «Мерфи», потому что, как и законах этого персонажа, если какая-то неприятность могла приключиться, она приключалась с ним. Вот несколько ярких примеров которые запомнились лично мне. Как-то возвращались из школы домой большой компанией, вдруг из подворотни выскакивает шавка
Сергей понуро брёл домой, низко опустив голову. Душа была пуста, а глаза ничего не видели, не замечали вокруг. Только одно большое горе, всеобъемлющее, бесконечное. Ноги не хотели идти в квартиру, где уже не было счастья, где не было ЕЁ, а значит, не было ничего. Впервые он встретился с Леной в детском садике. Тогда, двадцать два года назад, перепуганные глаза мальчика оттого, что мама ушла, вдруг встретились с зарёванными и не менее перепуганными глазами девочки. А уже через минуту двое малышей крепко держались за руки, их страх, если и не прошёл совсем, то из огромного и ужасного превратился в совсем маленький. С тех пор Лена и Сергей практически не расставались: вместе были в детском са
Теплый воздух из калориферов приятно согревал. Здесь же приютилась молоденькая бeздoмная кошечка, испуганно смотря на нее и умоляя взглядом не выгонять ее на холод улицы… Валентина Васильевна куталась в теплую шаль. Начало октября, а отопление в доме еще не дали. Можно было включить масляный электронагреватель, но она старалась об этом не думать. Долг за электроэнергию в несколько тысяч рyблей она не могла покрыть из своей пенсии уже долгое время. В прошлую зиму скорая помощь увезла ее из квартиры в бoльницу, где она была больше месяца. И все это время забытая электроплита работала вхолостую, исправно вращая колесико электросчетчика, отсчитывая рyбли из небольшой пенсии учителя младших
Анна Егоровна стояла в своём саду и вздыхала. Урожай нынче выдался небывалый. Старушка даже и не пыталась собрать все яблоки, есть всё равно некому. Красные и жёлтые, с румяным бочком, валялись яблоки под деревьями, и сладкий аромат плыл по деревне. Народу в их Семёнове осталось проживать мало. Молодёжь уехала в город, где можно больше заработать. А стариков осталось мало. Зимовали местные, всего около пяти жилых домов. — Что призадумалась, Егоровна? – услышала она позади себя голос, — может, передумаешь всё-таки, а? Соседка Нина пришла с тачкой за яблоками. — Это ты, Нинушка? Собирай, собирай. Хоть коза твоя поест вдоволь. Сколько можешь, всё бери… А передумать-то я бы хотела, н