Услышав волка вой в ночи,
Задумайся над содержаньем.
Быть может, песня о любви,
Или печаль, тоска, страданье.
Он долго жил среди ослов,
Он ненавидел одолженья,
Знал он нежность и любовь,
И ревность, боль и униженье.
Он думал, что прошла любовь,
Поставил в этом деле точку,
Послушался опять ослов,
И превратился в одиночку.
Он понял, что такое страх,
Он понял, что такое счастье,
Боится, что остался прах,
Да и в душе опять ненастье.
Он ненавидит сам себя,
Он будет жить, страдать, бороться,
Он не забудет ничего,
Что в этой жизни как даётся.
Волк будет жить среди людей,
Он не поставит в жизни точки.
Ничто не может быть сильней,
Чем сердце волка-одиночки...
Прицела крест, последний где-то вдох.
И пуля вылетает приговором.
В конце пути ее, пока не крашен лоб
Кроваво-красным брызжущим колором.
И нет спасенья, скорость велика.
Ведь пуля не стрела, да и не финка.
Там в далеке смеется голова,
Не зная об итогах поединка.
Бронежилет – насмешка над судьбой,
Когда ваш лоб крестом пометил снайпер,
И смерть застыла черепной дырой.
Какая смерть! Без слез и без апатий!
Упал, упал, пускай в расцвете сил,
Не гнил от ран, и по ночам не бредил.
Не рак, не СПИД, упавшего скосил,
А меткий глаз на цейсовском прицеле…
И может быть, кощунствую сейчас.
Друзья мои, коль сильно захвораю,
Вы скиньтесь и наймите в добрый час,
Мне снайпера такого, заклинаю.
МАЮ П