Серый

(Из книги Лешего)
Заросла тропа лесная,
Буреломы поперёк.
Оттесняет тьма ночная,
Догорающий денёк.
Темень выползла меж ёлок,
Крик совиный сквозь туман.
От Луны блестит осколок,
Лодкой в пятый океан.
Здесь давно никто не ходит,
Да и я, уж пару лет.
Зверь в чащобах хороводит,
Эхо дразнится в ответ.
Осень сильно постарела,
Сделав на зиму шаги.
Стать природы почернела,
Дерева стоят наги.
Лес шуршит листвой опавшей,
За оврагом поворот.
Там в избушке в землю вросшей,
Леший сказочник живёт.
Вот поляна, дом на месте,
Крытый тёсаной доской.
Филин, сидя на насесте,
Поздоровался со мной.
Друг мой дома, иль в походе?
Филин мне в ответ – Угу!
Вот пойми язык в природе,
Ни бельмеса, ни гу-гу.
Свет затеплился в окошке,
Сам хозяин на крыльцо.
Восковая свечка в плошке,
Тени бликами в лицо.
Ааа…!!! Давненько не видались.
Аль дорогу позабыл?
Хвори злые привязались?
Почему не приходил?
Про беду твою известно,
Скучно без собак поди?
В лес без них не интересно,
Но ко мне то приходи.
Я вот тут, в своём талмуде…
Словеса из тьмы веков.
Ты к писанью не в остуде?
Накалякаешь стихов.
Всё для сказки пригодится,
Люди слово то прочтут.
А по жизни, коль случится,
Сказка ложь…, они учтут.
Ты давай, к столу с похода,
И команду принимай.
Вот варенье, плошка мёда,
В банке той, цветочный чай.
Сам к свече талмуд придвинул
– Ты про Маугли читал?
Полистал, закладку вынул,
– Ну, как он к волкам попал.
Вот, а тут другое дело,
Тут волчонок сирота.
Ты мне можешь верить смело,
Не раскрыть иначе рта.
Сколько лет назад – не помню,
Но ручаюсь, что давно.
Я ведь даты здесь не ставлю,
Сколь минуло, всё одно.
Жил в сообществе дремучем,
Клан семейный серых псов.
Вожаком ведом могучим,
Среди девственных лесов.
Жизнь природная известна,
Сколь опасен зверя путь.
И судьба порой ужасна,
Но, не бросить не свернуть.
Дичь охотой добывали,
На удачу, как-когда.
Сыты иногда бывали,
Но чтоб с жиру…, никогда.
Там, на моховом болоте,
Твердь земная островком.
Меж корней, в природном гроте,
Стая выкопала дом.
Их берлога – центр мира,
В ней с волчицей шесть щенков.
Вот для них, а не для пира,
Сласть принесенных кусков.
Для волчат: в боях, охотах,
Жизнь звериная летит.
О потомстве труд в заботах,
Даже зверю долг велит.
Мир в округе жизни полный,
Лось, олени, кабаны.
Птиц концерт неугомонный,
Соловьи уже слышны.
Вот лисица промышляет,
Тоже кормит малышей.
Ястреб гордо восседает,
Зорким ужасом мышей.
А вот, бурая громада,
Без дороги, напролом.
То гроза лесного стада,
Прёт медведь сквозь бурелом.
После зимней голодовки,
Отощал, озлоблен чёрт.
Шарит по лесной кладовке,
Что под лапы попадёт.
Тут ему не попадайся,
Лют зверюга! Во ревёт!
Всяк с дороги убирайся,
Лихо по лесу идёт.
Серый пёс, вожак могучий,
Жизнью долгой умудрён.
Слыша зверя рёв тягучий,
Поднялся насторожён.
Зная цену вероломства,
Недалёко до беды.
Доберётся до потомства,
Пропадут тогда труды.
Но не только волчьи души,
Тьма ночная сторожит.
За версту, собачьи уши,
Поднялись – медведь блажит.
Псина чёрная, большая,
Дыбит шерсть оскаля пасть.
Хвою лапой загребая,
Тянет в нос лесную страсть.
От костра поднялись двое:
Первый, видно, что отец,
А второй, лицо босое,
Статный юный молодец.
Что ты Алька скалишь зубы?
Чуешь близкое зверьё?
Мужики оставив шубы,
За секиру и копьё.
Лошади храпят тревожно,
Мнут копытами траву.
Младший молвил осторожно
– Бать, пойдёт медведь к костру?
– Что гадать, да слушать Лихо,
Там увидим по утру.
Да к тому же стало тихо,
Алька будет на посту.
На болоте, волчья стая,
Скалит в лунный свет клыки.
Шерсть загривков поднимая,
На медвежие шаги.
Пни гнилые грудью руша,
Мох и хвою лапой рвёт.
В тьме лесной скрываясь, туша,
Прямиком на них идёт.
Где-то там, в подлеске, рядом,
Встал невидимый колосс.
Зрит сквозь тьму свирепым взглядом,
Тянет дух болота в нос.
Шаг, другой, в свет лунный вышел,
Волки встали перед ним.
Заревел, чтоб мир услышал,
Кто хозяином лесным.
Бой был страшен, лай и хрипы,
Рёв зверей, свирепый вой.
Тяжесть лап швыряла трупы,
Плоть сминая под собой.
Все легли, включая малых,
В тех боях пощады нет.
Всех: щенков, матёрых, старых,
Поспровадил на тот свет.
Но и сам лесной владыка,
Истекая кровью, лёг.
Боли стон и ярость рыка,
Тяжью раны изнемог.
Тишина в подлунном мире,
Свет ночной на рвани ран.
В вечной жизненной рутине,
Лёг костями волчий клан.
С ними супротивник сгинул,
Так уж по судьбе легло.
Леший в пламя свечки глянул
– Знаешь, я ведь знал его.
Чтиво в сторону подвинул,
Снова глянул на свечу.
Сахарку в чаёк подкинул,
Отхлебнул – я жду, молчу.
Был он славным медвежонком,
Непоседою живым.
Эдаким лесным бесёнком,
Не таким как все, другим.
Любознательный, бедовый,
В глазках бусинах огни.
Мир вокруг него суровый,
Постигал, летели дни.
У медведицы их двое,
Жили в дебрях, за рекой.
Место тихое, глухое,
Нетревоженный покой.
Медвежата, те же дети,
Игры, шум и беготня.
Есть враги, хоть те, хоть эти,
Но страшней всего родня.
Та пора, не то, что наша,
Сколь зверья водилось тут.
Отвлекись куда мамаша,
Ребятёнка и упрут.
Малышам родня опасна,
Одинокие самцы.
Ярость их порой ужасна,
Будь то даже и отцы.
Вишь, как матушка-природа,
Прописала свой уклад.
Для звериного народа
– Всяк своей добыче рад.
Будь хитёр и осторожен,
Прежде станешь пировать.
Вариант такой возможен,
Можешь сам добычей стать.
Подросли уже довольно,
Медвежата в третий год.
Шли без матери, привольно,
Добывать пчелиный мёд.
Что с них… дети… заигрались,
О лесной забыв среде.
На медведище нарвались,
Понимаешь сам, к беде.
Наш герой порасторопней,
Влез на ель, лишь, тот напал.
Кто шустрей – жизнеспособней,
Брат замешкал и пропал.
Так вот сиротой остался,
Жизнь лесная – знаешь сам.
Ну, до осени скитался,
Шаря, где, что по кустам.
Правда год был благодатный,
Рыба, ягода ковром.
Был орех, да мёд пчелиный,
Муравейники кругом.
Я помог найти жилище,
Где залечь по холодам.
Старой ели корневище,
Бурелома прелый хлам.
Много лет потом встречались,
Проходя тропой лесной.
И последний раз видались,
Той трагической весной.
Леший глядя в пламя свечки,
Чай хлебнул и замолчал.
Тихо, лишь сверчок у печки,
Свою песенку журчал.
Леший! Что там дальше было?
Коль уж начал, расскажи.
В дебрях памяти сокрыло,
Что за сказки-миражи.
Сказки? Значит интересно?
Длинным будет мой рассказ.
То лишь присказка, коль честно,
Сказ начну я, лишь, сейчас.
Кинул в самовар три шишки,
В чашку кипятку подлил.
Глядя в глубь толстенной книжки,
Неспеша заговорил.
Шум сраженья недалёкий,
Сжав секиры в кулаках.
Приготовясь в бой жестокий,
Люди ждали на ногах.
Но замолкла тьма ночная,
Лишь искрится лунный свет.
Кабы знать, где сила злая,
Рядом бродит или нет.
Может быть дыша свирепо,
Через заросли глядит.
Яростью, кипящей слепо,
Ураганом налетит.
Псина Алька в тьму ночную,
Пастью скалится, рычит.
Носит где, беду лихую,
Тихо, птица не кричит.
Уж какой сон, до рассвета,
Не решились смежить глаз.
Что там было? Нет ответа.
Ждали всё, что вот, сейчас.
На заре, бивак собрали,
Запрягли коней и в путь.
Где зверьё друг друга мяли,
Порешили заглянуть.
Недалече было дело,
Алька снова дыбит шерсть.
Вороньё поналетело,
Поле битвы, так и есть.
На поляне у болота,
Взрослых пятеро волков.
Их кровавая работа,
Не спасла судьбу щенков.
Там, на острове, волчица,
Люто билась за детей.
Чуя пир лесная птица,
Восседает средь ветвей.
Вот и сам лесной хозяин,
Под гнилым громадным пнём.
Бурой тушей, весь изранен,
Ворон топчется на нём.
Видел всякое, но так чтоб
– Трёт зашеину отец.
Чтоб медведь с волками лоб в лоб,
Дааа…, громадный был боец.
Жаль, линялые зверюги,
Мех не годный по весне.
Пусть пируют воронюги,
Вон, расселись на сосне.
Ну, поехали до дому,
Заждались в деревне нас.
Путь в родимую хорому,
Одолеешь не за час.
На заре успеть вечерней,
Свет покуда над землёй.
Спать, оно сынок спокойней,
За бревенчатой стеной.
Алька! Где тя леший мает!?
Вот же псина! А!! Ушла!!!
– Батя, слышь, в болоте лает,
Может и чего нашла.
Точно, глянь, в зубах волочит,
Мокрый серо-грязный ком.
Тот брыкается, лопочет,
На зверином, на своём.
А и впрямь, в зубах волчонок,
Видно ранен и помят.
Жалок, но свиреп чертёнок,
Глазки углями горят.
Алька брось! Чего возится,
Дикий зверь, он зверь и есть.
Во, гляди того, вонзится,
Даром мал, готов и съесть.
Подошла и встала рядом,
Не рычит, не отдаёт.
Смотрит хмуро тёмным взглядом,
Мол, без ноши не пойдёт.
Пусть потешится старуха,
Всё одно щенку конец.
Рваный бок и нет пол-уха…
– Сам себе ворчит отец.
Коль не сам, псы на деревне,
Не дадут ему житья.
Повелось ещё издревле,
От начал всего бытья.
Волку жизни нет меж нами,
Не слыхал иначе чтоб.
Алька! Брось по-за кустами!
Вот упряма! Хоть бей в лоб.
На привале покружила,
Место лёжки находя.
Ношу бережно сложила,
Ни на шаг не отходя.
Раны, морду облизала,
Тот рычал, оскалив пасть.
Суть щенка не сознавала,
Как принять такую страсть.
Но уйти и не пытался,
Ранен тяжко и помят.
Да поди перепугался,
С головы до самых пят.
А собака с волком схожа,
Хоть и запах не знаком.
Не медвежья всё же рожа,
Гладит раны языком.
И лесных чащоб ребёнок,
Успокоился, уснул.
Серый, маленький волчонок,
К боку тёплому прильнул.
А к исходу дня обвыкся,
Попытался даже встать.
Но людей ещё дичился,
Альку признавал за мать.
Деревенская ограда,
Слава всем лесным богам!
Очага тепло награда,
Отдых людям и скотам.
Со своей добычей Алька,
Шла деревней до двора.
Люди глянув – Это ж волка!
Ну, теперь не жди добра.
Свора псов разволновалась,
Стала с брёхом напирать.
На такой отпор нарвалась,
Что осталось хвост поджать.
Отступил кобель дворовый,
Зная Алькины клыки.
Хоть и был в боях фартовый,
Не рискнул пойти в штыки.
Люди тоже не рискнули,
Ношу Альки отобрать.
Тут уж ночь, а все устали,
Стало, надо отдыхать.
Псина, лишь, дошла до дому,
Влезла с ношей в конуру.
И уж никакому грому…
Вышла только по утру.
На солому у сарая,
Греясь в солнечном тепле.
Улеглась, уж вся седая,
Явно радуясь весне.
Двор давным-давно проснулся,
У кормушек птиц толпа.
Вон хозяин – потянулся,
Умывается с ведра.
Вот с подойником хозяйка,
К дому через двор идёт.
Жеребца по кличке Зайка,
Старший под уздцы ведёт.
Младший сын, отца любимец,
Через двор летит – шальной.
– Алька! Где тот лихоимец,
Что несла перед собой?
Головой вихрастой в будку
– Где ты прячешься волчок!?
Испугался не на шутку,
У лица, зубов, щелчок.
Хоть и малый, зверь свирепый,
Пуган, ранен и не раз.
В тьме проёма – хищник серый,
Лишь, сверкают угли глаз.
Что, ожегся? Знамо дело
– Батя ставит пред собой.
Береги для жизни тело,
Не рискуй зря головой.
То, тебе уроком будет,
Брод не зная, в воду лезть.
Пыл маленечко остудит,
Альке, принеси поесть.
Да смотри, не суйся боле,
Волк, он волком и умрёт.
Хоть в лесу, а хоть в не воле,
К человеку не пойдёт.
Не родня нам хищник серый,
Ведь на то, ты человек.
Он вражина: сильный, смелый,
Было так из века в век.
Понял ли? Да, понял батя,
Но прошу, оставь щенка.
Чует сердце, будем братья,
Дар то, Велеса рука.
Ты поверишь, сон приснился,
Я, не даром Сивояр.
Велес сам ко мне явился,
Поднося волчонка в дар.
Ну, коль так, пускай побудет,
Грех отказывать богам.
От хозяйства не убудет,
Хоть и веры нет волкам.
Но смотри, тут будет строго,
За него, с тебя и спрос.
Как ты дикого, да злого!?
Всё ж не деревенский пёс.
Сивояр кивнув, умчался,
За едою для собак.
Батя по делам подался,
Проворчав – Пусть, коль уж так.
Серый, так волчка назвали,
Поначалу голодал.
Лишь глаза из тьмы сверкали,
Щёлкал пастью и рычал.
Но мальчишка раз за разом,
Приносил ему кусок.
Тот следил свирепым глазом,
В миг готовый на бросок.
Серый, на, возьми кусочек
– Уговаривал малец.
Ведь ты мне теперь дружочек,
Так велел лесной отец.
Голод говорят не тётка,
Начал есть с руки щенок.
Хоть рычит, загривок – щётка,
Ничего, дай только срок.
День за днём текут недели,
Вот и лето со двора.
Осень, птицы улетели,
Листопадная пора.
По округе мир намокший,
Иней белый по утру.
Серый пёс, уже подросший,
Спит у входа в конуру.
Спит дитя лесного духа,
Подстелив соломы клок.
Не беда, что нет пол уха,
Шрам рубцом украсил бок.
Не беда, судьбой доволен,
Что уж на неё серчать.
Время то, когда был волен,
В снах, лишь, можно повстречать.
Лишь, во снах плывут картины:
Болотина, волчий вой,
У поваленной лесины,
Пасть медвежью над собой.
Сны тревожили сознанье,
Болью наполняя грудь.
В душу вложенное знанье,
Дикую лесную суть.
В них, беспомощным, несмелым,
Не познавшим жизни сласть.
Маленьким комочком серым,
Попадал под смерти власть.
Вот мгновение и схватит,
Страх сжимается внутри…
– Серый!!! Эй! Ну, может хватит,
Дрыхнуть, ты глаза протри.
Поднимайся лежебока,
В лес пора, отец зовёт.
Вон, заря встаёт с востока,
Дальняя дорога ждёт.
Мигом тяжесть сна слетела,
Как и не было оков.
Молодым движеньем тела,
Поднялся, на всё готов.
Сивояр к походу собран,
Не смотрите, что малец.
Нож в чехле за пояс убран,
Лук да стрелы – удалец!
Мальчуган бедовый, крепкий,
Страха и сомнений нет.
Непоседливый и ловкий,
Хоть всего десяток лет.
В те года юнцы мужали,
В общих праведных трудах.
Как велят тому скрижали,
Побеждать и боль, и страх.
Серый подле закрутился,
Подскочил, в лицо лизнул.
Пастью за рукав схватился,
За ворота потянул.
Зверю в радость на охоту,
Гнать просторами лесов.
Рыскать с Алькой по болоту,
В поймах речек меж кустов.
Сивояр дружка приветил,
Дал с зайчатиной пирог.
Он подрос – отец приметил,
Ну подались, путь далёк.
Алька!!! Где ты есть старуха!?
Мы уходим, всё проспишь.
Навестить лесного духа,
Или дома посидишь?
Чёрная, большая псина,
Уж давно не малых лет.
Но ещё была в ней сила,
Смело глянуть в белый свет.
Вышла, щурясь потянулась,
Важным шагом подошла.
Влажным носом в руку ткнулась,
Угощение нашла.
Что ж, охота так охота,
Ей к тому не привыкать.
Звероловная работа,
По лесной глуши гонять.
Дело с виду, лишь, простое,
Зверя запахи искать.
В буреломах, травостое,
Вепря старого поднять.
А свирепого медведя,
Что поднялся на дыбы.
Осадить, на боль не глядя,
На превратности судьбы.
И сохатый, зверь немалый,
Норовит рогами в бок.
Коли пёс нерасторопный,
Проживёт короткий срок.
Путь охотникам не близкий,
День, а то и два идти.
А полёт Ярила низкий,
Зверя разом не найти.
Потому отец торопит,
Строгим взглядом, сыновей.
Быстро день в зарю утопит
– Выводи за двор коней.
На телеге, скарб не хитрый,
Весь охотничий припас.
Старый меч на час не добрый,
Стрел вязанка про запас.
Пар дыхания морозный,
Стук копыт, да конский храп.
В тишине, под скрип колёсный,
Поступь резвых ног и лап.
Сивояр, а рядом Серый,
Два подрощенных юнца.
Тот и этот – воин смелый,
Не для красного словца.
Сил у них, пока не много,
Против зверя устоять.
Им отец отмерил строго,
Птицу, зайца добывать.
На лугах, да болотинах,
По опушкам, вдоль кустов.
В жухлых травяных куртинах,
Сколь косых и фазанов.
Верный глаз – залог успеха,
Лук тугой и свист стрелы.
Где для взрослого потеха,
Там для малого – труды.
За день ноги намотаешь,
Добывать одно – принесть.
Перья, шкуры обдираешь,
Дел по горло, не присесть.
Проще Серому, конечно,
Нагонялся за день – спит.
Но в охоте с ним, сердечно,
Дичь свою не проглядит.
Не упустит и подранка,
Лезет в грязь и камыши.
Чует, где и чья лежанка,
В шуме ветра и в тиши.
Утомлённые трудами,
Люди, сидя у костра.
Ели кашу с потрохами,
Пища сытна и проста.
Разговоры между делом,
Байки прошлых давних тем.
Как, кого в порыве смелом,
Кто добыл, когда и с кем.
После, улеглись под шкуры,
На еловую постель.
К ним: медведи, лоси, туры,
В сновидений канитель.
Спят, устав в трудах, заботах:
Люди, кони, даже псы.
Мужики на низких нотах,
Храп выводят на басы.
Жар костра подёрнут пеплом,
С неба кружит белый пух.
Зверь идёт в дыханьи сиплом,
Вспыхнул взглядом и потух.
Дух добычи тянет носом,
Будоражит аппетит.
Встанет кто перед колоссом,
Кто посмеет, воспретит.
Кто отважится на битву,
С повелителем лесов.
Преждевременную жертву,
Под ударами клыков.
Нет ни шороха, ни хруста,
Мягкий шаг широких лап.
Зверь без жалостного чувства,
Слышит жертвы сочный храп.
Алька с Серым тоже звери,
Тьмой ночи не обмануть.
В души их открыты двери,
Пропуская леса жуть.
Чуют его крепкий запах,
Смрад дыханья, сердца стук.
Поднялись на крепких лапах,
Тишины хватая звук.
Рёв медвежий разрывает,
Полуночный мрак небес.
Вот он, царь, пусть всякий знает,
И дрожит предзимний лес.
Криком ярости и боли,
Бой взметнулся меж стволов.
Не жалея своей доли,
Шкуры рвут ножи клыков.
Треск валежный, рыка грозы,
Вдруг, обмяк медведь, умолк.
Две калёные занозы,
Прошивают его бок.
То отец со старшим сыном,
Вновь готовые к стрельбе.
А малой с ножом и дрыном,
Приготовился к судьбе.
Бой затих, как и начался,
Лишь не ясный слабый вздох.
Старший сын вперёд подался
– Бать, а зверь кажись издох.
Сук смолистый, вздули пламя,
В дрожи света подошли.
– Серый! Жив? Лесное племя!
Алька где? А, вот, нашли.
Волк сидит с поджатой лапой,
Рана рваная спины.
Алька дышит тихой сапой,
Вспорот бок – когтей следы.
Что ж, здоров зверюга бурый,
А сынок, того крупней.
Батя подошёл – Ну, Серый?
Плохо дело? Не робей.
Алька наша, вон, отходит,
Сколько вместе по лесам.
А теперь одна уходит,
По дороге к небесам.
Ты и правда свыше послан,
От беды нас охранить.
Как по холке располосан,
Рану надо бы зашить.
В круге света просидели,
К самой утренней заре.
Небеса лишь посветлели,
Закружило в новом дне.
Тушу зверя свежевали,
Собираясь в дом везти.
Раны волка врачевали,
Альку в чащу отнесли.
Положили под кустами,
Да присыпали листвой.
Прилетит зима снегами
И укроет под собой.
Ну а там, путём обратным,
К дому стопы обратив.
Волка делом благодарным,
На телегу уложив.
Он лежал, страдая раной,
Глядя в хмурый небосвод.
Снег кружился над равниной,
Белый, чистый хоровод.
Сколь потом снега ложились,
Вешней уходя водой.
Листья жёлтые кружились,
Не считал он с ночи той.
Знаю, что на третью зиму…
– Леший, чаю отхлебнул.
Ложкой зачерпнул малину,
Книжный лист перевернул.
Серый был уже матёрый,
Сильный пёс, хорош собой.
На охотах ловкий, смелый,
Первый, кто кидался в бой.
Сивояру предан телом
И бесхитростной душой.
Занятые общим делом,
Вместе были в день любой.
Но морозными ночами,
Сидя перед конурой.
Слушал чуткими ушами,
Дальний и протяжный вой.
Где-то в памяти глубинах,
Голос тот к себе манил.
– Ты рождён на тех равнинах
– Душу зверя бередил.
И однажды, ясный, чистый,
Прокатился над землёй.
Вой, как свет луны, лучистый,
Голос самки молодой.
Выйдя утренней порою,
Сивояр смотрел за двор,
Где петляла по приволью,
Стёжка следа за бугор.
На второй день и на третий,
Он дружка всё ждёт и ждёт.
– Бать, скажи, чего же Серый,
К дому больше не идёт?
Понимаешь, Серый вырос,
Волком вольным урождён.
Поманил природы голос,
Зов её, ох как силён!
Ты не жди и не надейся,
Лучше выбери щенка.
Правнук Алькин народился,
Воспитай себе дружка.
Без собаки – не охотник,
Глух и слеп идёшь в лесу.
Не нахлебник пёс, работник,
Сам пойдёшь, иль принесу.
Сам конечно, выбрать надо,
Тут не всякий подойдёт.
Кому будет сердце радо,
Чья душа тебя найдёт.
На дворе соседском псина,
С Альки копия снята.
Стать и чёрная шерстина,
К зверю злобностью крута.
Толстолапы, неуклюжи,
Четверо щенков при ней.
Не боятся зимней стужи,
Спорят в играх – кто сильней.
Сивояр присел и смотрит,
На играющих щенков.
Кто из них чего-то стоит,
Кто-кого и кто таков.
Вдруг, за ногу кто-то тронул,
Глянул – пятый. Где ты был!?
Ясным взглядом в душу глянул
И, конечно, покорил.
Что ж, возьму его, хозяин,
Рыжий, больно уж хорош.
Ну, что маленький зверянин,
Жить в дому у нас, пойдёшь?
Тот вцепился в край одежды,
Заурчал и потянул.
Закружился, тявкнул дважды,
Куцым хвостиком вильнул.
Суть науки зверолова,
Что в себе с рожденья нёс.
Понимая с полуслова,
В две зимы постиг, дорос.
Вырос Рыжий псиной справной.
И понятие, и стать.
На характер ровный, славный,
Но коль надо, мог порвать.
Сивояр окрепший телом,
Дюжий, ловкий молодец.
Доказал в охотах делом,
Что не хуже, чем отец.
Старший брат хоть и женился,
Зажил собственным двором.
От артели не отбился,
Тоже с добрым кобелём.
И отцовская собака,
Всех их Алькой называл.
Чёрная, большая сука,
Он других не признавал.
В то предзимье, всей артелью,
Только снегом небеса.
Иней в травы канителью,
Подались они в леса.
Уходили недалече,
По округе день-другой.
Зверем, птицей мир богаче,
Чем знакомый нам с тобой.
Били зайца, куропаток,
Тур, сохатый иль кабан.
На лесных болотах уток,
Лис и соболей в капкан.
И медведя, коль случится,
На рогатину берут.
Всё охотнику сгодится,
На обмен, с чего пошьют.
Год хороший, зверя много,
Хоть домой не уходи.
Но отец за этим строго…
– Лишку с леса не бери.
Коли нет нужды в добыче,
Жизнь за зря не отнимай.
Не стреляй по всякой дичи,
Сколько нужно добывай.
Сивояр, шёл как-то, днями,
Рыжий впереди, тропой.
Вдруг, волчица меж камнями,
Ну, как раз достать стрелой.
Помня батины наказы,
Даже лук не доставал.
Может Велеса проказы
– Испытание послал.
Светло-серая, большая,
Карих глаз спокойный взгляд.
Сила дикая, лесная,
Грозный враг оленьих стад.
Рыжий, шерсть спины надыбил,
Он не меньше, не слабей.
Волчье племя ненавидел,
Хоть и родственных кровей.
– Рыжий стой, не суйся в драку,
Что-то здесь не то, не так.
Парень придержал собаку
– Стой мой друг, не будь дурак.
– Их там, может быть вся стая
И какой в сраженьи толк.
Словно бы словам внимая,
Рядом с ней явился волк.
Серый!!! Выдохнула глотка,
Тот и ухом не повёл.
Царь лесного околотка,
За подругою пришёл.
Серый!!! Друг мой одноухий,
Вот так встреча среди дня.
Помнишь – маленький и дикий,
Ты кидался на меня.
Помнишь, как потом дружили,
Не могли и дня прожить.
На охоты как ходили,
Как медведь хотел убить.
Неужели позабыты,
С нами прожитые дни.
Дверцы памяти закрыты…
Счастлив средь своей родни?
Волк смотрел спокойным взглядом,
В нём ни радости, ни зла.
А затем – волчица рядом,
Пара в лес, к себе, ушла.
По следам, потом увидел,
Два десятка, серых клан.
А вот, вишь, ты, не обидел,
Видно правда, свыше дан.
У костра, отцу поведал,
Что в лесу призошло.
– Батя, Серый память предал,
Позабыл всё, что прошло.
Нет сынок, он нас не предал,
Сам сказал, со стаей был.
Ты пойми, он просто не дал,
Вас с собакой на распыл.
Он вожак, одно движенье,
Разорвали бы в клочки.
Значит тут своё владенье,
Обустроили волчки.
Что ж, авось не помешаем,
Жить на поприще своём.
Может быть и повстречаем,
На просторе, на лесном.
Вдруг, собаки повставали,
Дыбя шерсть глядят в кусты.
Тень, глазищи заблестали,
Вышел – Серый!!! Это ты!?
Псы рычат, в бой не суются,
Но и Серый тоже встал.
Ближе нет, не то сорвутся,
Без того страстей накал.
Сивояр, на шаг единый,
Не решился, нет нельзя.
Понял, что инстинкт звериный,
Хоть силён – они друзья.
Волк ещё стоял мгновенье,
А затем ушёл во тьму.
Как лесное наважденье,
Канул в ночи кутерьму.
По утру, ни даже следа,
Не осталось ничего.
За стеною снегопада,
Как и не было его.
Леший книгу отодвинул
– Ну, каков тебе рассказ?
Встал, дровишек в топку кинул,
Посмотрел, который час.
Вот на этом бы закончить,
Да сказать, мол, сказка ложь.
Но, так хочется продолжить,
Что там дальше? Сказка всё ж.
И на том мой друг спасибо,
Как ни жаль, а мне пора.
В раз другой продолжим чтиво,
Для душевного тепла.
Шёл по раннему предзимью,
Снег кружится над тропой.
Сказка в домике под елью…
Вдруг, далёкий волчий вой.
Бродят где-то псы лесные,
В снежном холоде лесном.
Животы поджав пустые,
Рыщут в промысле простом.
Там, где расступились ёлки,
Тень заметная в просвет.
По спине пошли иголки
– Правда зверь стоит, ай нет.
Одноухий, тёмной масти,
Взгляд внимательный блестит.
То ли чудятся мне страсти,
То ли дух лесной чудит.
Подошёл, от страха тошно,
У тропинки, пень гнилой.
А похож, до жути страшно,
Тьфу ты чёрт!!! Пойду домой.
2018 год Владимир Деев