Добрые русские люди в Бишкеке поймали на рынке аульского мамбета - тот пытался своровать телефон у покупательницы. Бабуин тут же порвался, явив окружающим своё нацистское нутро. А потом все эти необразованные, бескультурные троглодиты валят в Россию и воняют здесь про мифических «русских фашистов». В реальности же, кто больше всех кричит про последних - тот самый большой фашист, это маркер, по-которому безошибочно можно узнать латентного педераста русофоба.
Все думали: вот бедняжка! Её же мужчина бросил, ушёл к другой! Как это пережить? А она купила новые обои, прелестные шторы и сделала ремонт. На обоях был темно-зелёный узор, а шторы - цвета спелой черешни. И это было красиво!
Хоть бы с горя руки на себя не наложила, обсуждали между собой её тётушки. А она рано утром ходила на рынок за румяными пахучими яблоками, пекла нежную шарлотку, варила себе крепкий кофе со сливками, на обед готовила лазанью с грибами и баклажанами, на ужин - овощи с прованскими травами.
Как же ей теперь одиноко, беспокоились родители и приглашали приехать на дачу. Она завела собаку и читала по вечерам Софи де Вильнуази. Собака водила её гулять в парк, говорила:
Не сольются никогда зимы долгие и лета: у них разные привычки и совсем несхожий вид. Не случайны на земле две дороги - та и эта, та натруживает ноги, эта душу бередит. Эта женщина в окне в платье розового цвета утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез, потому что перед ней две дороги - та и эта, та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез. Хоть разбейся, хоть умри - не найти верней ответа, и куда бы наши страсти нас с тобой не завели, неизменны на земле две дороги - та и эта, без которых невозможно, как без неба и земли. Булат Окуджава