»
Может, и очень скоро, настать время, когда каждого из нас спросят: в кого веришь? Исповедуем ли тогда Христа безбоязненно? Или отречемся ради сытости и спокойствия? Для укрепления в вере нам почаще надо обращаться к жизни исповедников, потерпевших за веру. Во время моей службы в Самарканде я познакомился со стареньким священником отцом Кондратом и псаломщицей Агриппиной Ивановной Меленчук. Удивительны их судьбы. Оба из Белоруссии. Оба старенькие. Оба калеки. Оба по 10 лет отсидели. Что они земляки, узнали в храме: батюшка обратил внимание на седенькую старушеньку Агриппину Ивановну — пела она хорошо. Такой дивный голосок у нее был! Поставил псаломщицей. Агриппина пострадала за крестик — то есть за крест Христов, который она не сняла даже перед угрозой тюрьмы и ссылки. Родителей ее — «врагов народа» — арестовали, ее же отдали в детдом. Когда выросла, устроилась работать в Минске на ткацкую фабрику. Мастер ее цеха заметил, что носит она крестик, подошел к ней: — Агриппина, сними крестик. Она молчит — ничего не сказала. Мастер и на другой день к ней с тем же требованием. Она опять ничего не ответила и крестик не сняла, хотя могла, как многие, для вида снять или запрятать куда-то. На третий вечер мастер говорил с ней резко, почти кричал: — Агриппина, ты почему крестик не сняла?! Вот так, значит. Помешал им крестик. Она опять ничего не ответила. На четвертый вечер ее вызвали в контору. В кабинете директора сидели два человека в черных кожаных пиджаках. — К нам поедете, — сказали ей. Та было упираться. А директор успокаивать стал: — Да поезжай, Агриппина, что ты — боишься, что ли? Ведь никуда не денешься — привезут тебя обратно… Когда за машиной закрылись двое железных ворот, сердце у Агриппины стукнуло: «Ой, куда привезли?» Закричала: — Отпустите меня! Да уже поздно было. Усадили арестованную за стол — и пошли допросы: где родилась, кто родители, родные — всю подноготную выспрашивали. Следователи менялись один за другим, начиная сначала одни и те же вопросы задавать, а она все это время на табуретке сидела. Тогда она говорит: — Так сколько вы манежить меня будете? Я есть хочу! Принесли ей кусок хлеба и кружку кипятка. Потом крестик увидали. Потребовали: — Сними крестик! — Нет, не сниму — я крещеная. Настаивать не стали, но подошли трое охранников: — Снимай платье! — Нет! Убейте — не сниму платье! Я девица. Бесполезно протестовать. Грубо осмотрели ее: нет ли каких пятен на теле, родинок, бородавок — особых примет на случай побега. Она тогда все еще не поняла, к чему дело идет. Потребовала после допроса: — Везите меня домой! — Куда тебя ночью везти? Отдохни у нас. Завели ее в кладовку, где хранились доски, уложили на голый деревянный топчан. Уснула она крепко — намучилась на допросах. Утром соскочила, хотела свой крестик поцеловать, хвать — а крестика нет. Шарила, шарила — нигде нету. Ночью, пока она спала, пришли и сняли крестик. На фабрику Агриппина так и не вернулась. Ее без всякого суда отправили в заключение на 10 лет в красноярскую тайгу. За что — никто не сказал. Приговора не было. Десять лет проработала на лесозаготовках. А после освобождения поехала не в Белоруссию, а в Узбекистан, где и познакомилась со своим земляком, отцом Кондратом, стала псаломщицей. А батюшка был поистине чудотворцем. Под конец жизни высох совсем, тяжело ему стало. Матушка Агриппина слышала, как он встал перед иконами (а икон у него было — от пола до потолка!) и попросил: — Господи! Благослови меня умереть безболезненно! — Батюшка, ну что ты делаешь, чего ты просишь? — говорит ему Агриппина. — Зачем смерти просишь? — Мать, я устал. Не могу. Тяжело. Ну, куда я — старый? Пора умирать, — отвечает отец Кондрат и снова молится, — Пресвятая Богородица! Помоги мне умереть безболезненно… Только к иконе подошел — как упал и умер. В 1977 году это было. Позвонили мне — я приезжал на похороны. Тогда матушка Агриппина все и рассказала — про него и про себя. Какую она школу жизни прошла. 10 лет в лесу провела — за то только, что крестик носила. Кто-то крест, как украшение, в ушах носит — смеется над святыней, а есть певцы и певички — и вовсе непристойно с крестом обращаются, кощунствуют. А простой русский солдат Евгений не снял креста, как того от него требовали в обмен на жизнь, и принял мученическую смерть от руки чеченских бандитов. И сегодня живо исповедничество в сердцах православных.
Протоиерей Валентин Бирюков
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев