*** Вот и случилось наконец С тобою, как с людьми… Любовь – прожорливый птенец, Корми его, корми! Пиши по три письма на дню, В разлуке краткой плачь, Лети к открытому огню, Сама в ночи маячь, Грей в кулаке блестящий ключ От временных дверей, Теряй друзей, родных измучь Влюбленностью своей. Спеши не взять, спеши отдать Себя до дна, дотла: Любовь не может голодать, Пока она мала! Прими восторг, и боль, и срам. Но срок придет, и вот Любовь подставит грудь ветрам И крылья распахнёт, И воспарит, и заслонит Ослабшую тебя И от беды, и от обид И от небытия. Маленькая городская баллада Жарким лбом прижимаясь к плечу, жарким ртом, начинавшим дрожать, всё шептала она: - Не хочу, не хочу от тебя уезжать... И уехала. Канули дни. И ничто не вернулось назад. Вскоре оба забыли они ту поездку в такси на вокзал. Но, не смевший дышать, точно вор, забывавший на тормоз нажать, до сих пор вспоминает шофёр: «Не хочу от тебя уезжать! Не хочу от тебя уезжать...» *** Поезд последние вёрсты мчит. Тревожен рокот колёс. Выйдем в тамбур и помолчим: Не надо ни слов, ни слёз. Леса полосою летят на нас, Рябины бегут, рябя. И мне остаётся всего лишь час, Чтобы глядеть на тебя. Станции — чаще, и небо — темней. Фабричные трубы вразброс. Город в мерцанье ранних огней Бросается под откос. Многоэтажные корпуса Вдоль шпал начинают плыть. И мне остаётся лишь полчаса, Чтоб рядом с тобою быть. Пойдём в вагон. Собираться пора. Минуты в пропасть летят. Грозно грохнули буфера На привокзальных путях. Толчок. Остановка. Окончен маршрут. Вокзальной толпы прибой. И мне остаётся десять минут, Чтобы проститься с тобой. В десятках разлук и в десятках встреч Мы будем эти минуты беречь. Паровоз,остывая, мелко дрожит, Под сводами пар клубя. И мне остается целая жизнь, Чтобы любить тебя. *** А плата – ощущение вины... Всего-то? Только лишь? За этот вечер? За этих звёзд кружащееся вече, за эти волны, точно валуны? За ветер, несминаемый, как ластик? За лодку, в берег бьющую кормой? За упоенье безграничной властью над миром, морем и над словом «мой»? Мой маленький... На цыпочки встаю. Как стебли трав, гибки мои суставы... Ладонями, широкими, как ставни, до глаз твоих горячих достаю. Кто плачет там? Мне слёзы не видны. Должно быть, надо, чтобы кто-то плакал. Мизерная, нестоящая плата – за счастье – ощущение вины... Я десять лет хожу к вершку вершок по светлым полдням и ночным ступеням. Я десять лет выплачиваю пени, а счёт и до сих пор не завершён. Вина устало дышит мне в затылок... А мы и вправду были влюблены? Я всё забыла. Всё давно забыла. Всё – кроме ощущения вины. Не надо было. Ох, не надо было!.. *** Уходят не тогда, когда уходят- Совсем иначе это происходит. Каким-то утром – праздничным ли, будним Он встанет, и умыться не забудет, И зубы жёсткой щёткою почистит, И выключатель сломанный починит, За завтраком газету почитает, Прикинет, как идёт футбольный счёт. И вдруг увидит – женщина… чужая Тарелку держит: «Положить ещё?» А дальше всё останется, как было… Не вспыхнет стол малиновым огнём, И в ванне не окаменеет мыло – «Семейное» - написано на нём. И станут годы скатываться в забыть, Покой, густея, зацветёт в дому… Но женщина начнёт всё время зябнуть – Сама не понимая, почему? И муж непьющий, и достаток нажит. А всё как бы в предчувствии дождя… А это ОН ушёл – ушёл однажды – И двери не захлопнул, уходя…      *** Последние жаркие даты и слёзы любви по щекам. И то, что грядёт — не расплата, а пени по старым счетам. Майя Борисова