Предыдущая публикация
Мой сын отказался от брони
Новогодний праздник – самый ужасный день для меня теперь: за 20 минут до наступления 2023 года мне довелось услышать голос сыночка в последний раз...
Родом я из Жигулёвска. Получив образование в школе № 6 Яблоневого Оврага, пошла работать на комбинат строительных материалов, стала там художником-оформителем, научившись всем премудростям профессии у опытных мастеров. Когда в годы перестройки мы с мужем надумали перебраться в Западную Сибирь, окончила специальные курсы, получила профессию повара-кулинара. Там, в Сургуте, и родился у нас с Николаем Васильевичем третий ребёнок – долгожданный сын Саша – 16 октября 1987 года. Старшие девочки, Наташа и Маша, с радостью играли с малышом, помогали мне по хозяйству.
А потом начались перебои с выплатой заработной платы, трудности, вызванные этим. Сашеньке было всего четыре года, когда нам пришлось перебираться ближе к центру, на родину мужа, в село Ильмино Никольского района Пензенской области. Купили небольшой домишко, но постоянной работы не было, пришлось хлебнуть трудностей полной мерой. Благо, постепенно обзавелись кое-каким хозяйством, жили тем, что давал свой огород, да отец получал мизерную зарплату в лесхозе.
Когда Саша учился во втором классе, тяжело заболел, диагноз – воспаление лёгких. Долго лечили – сначала в селе, потом в райцентре Никольское, до предела растерзав моё сердце. Врачи посоветовали сменить климат. Так и перебралась я с тремя ребятишками к себе домой, в родной Жигулёвск, зимой 1999/2000 годов.
Здесь Саша стал учиться в моей родной школе. Как учился? Признаться, с трудом. Как-то его учительница математики и классная руководительница Лариса Васильевна Киселёва сказала мне, как мальчик сквозь слёзы сказал ей, что не хочет учиться. Ему с детства хотелось делать что-то полезное своими руками.
Но учиться было всё-таки нужно, окончил восемь классов. К тому времени ему уже исполнилось 16 лет. Чуткий, внимательный, добрый парнишка прекрасно видел, как тяжело приходится матери. После возвращения в Яблоневый Овраг с работой мне было трудно. Спасибо, директор ДК в Яблоневом Овраге Александр Иванович Шилов взял на работу вахтёром, да вязанием доводилось подрабатывать. Вот и решил Саша, что надо помогать маме, пошёл работать.
Приняли его учеником в бригаду столяров ремонтно-строительного цеха, на комбинат строительных материалов, где когда-то помогли стать профессионалом и мне. С благодарностью вспоминаю мастера бригады Валентина Туркова, который обратил внимание на толкового подростка, помог ему освоить профессию. Вскоре Саша получил разряд, а со временем стал первоклассным столяром.
Когда пришло время призыва в армию, врачи на медицинской комиссии парня забраковали: немного заикается, а вес и вовсе детский. Расстроился Саша, мол, что же я хуже всех? Не мужик разве?! Старался больше есть, заниматься на тренажёрах. И добился своего, в конце концов, обойдя строгости врачей, признававших его ограниченно годным. Даже с логопедом ухитрился договориться, отвечая на все вопросы исключительно односложно и немножко нараспев. После получения положительного заключения я чуть дара речи не лишилась: материнское сердце всегда предчувствует беду.
Но сначала всё шло хорошо. Саша оказался в Москве, в железнодорожных войсках. Когда мне довелось побывать в части на принятии присяги, офицеры очень хвалили молодого бойца: отличник и в строевой подготовке, и в стрельбе.
«Хочу быть на равных со всеми», - сказал он тогда мне и старался не отстать ни в чём от других ребят, более выносливых и сильных физически, а порой и опережал остальных своей чёткостью, подтянутостью, внутренней дисциплиной.
Примерно через год службы пять человек из той части, где служил Саша, направили в другую часть, которая дислоцировалась в районе города Георгиевск. В Чечне к тому времени только что закончились военные действия, на Северном Кавказе было очень неспокойно. Саше дали отпуск на две недели, так как моё сердце не выдержало беспокойства, стало сбоить. С ужасом ждала я окончания этого краткосрочного отпуска. И даже ничуть не расстроилась, когда от простуды у Саши вдруг подскочила температура до 39°С. Разве можно с такой температурой куда-то ехать? Но, как военный человек, сынок не мог нарушить присягу. Подчиняясь дисциплине, отправился в Тольятти в воинскую часть, где его тут же положили в госпиталь. Оказалось, что кроме простуды у сына развилась вегетососудистая дистония. Дослуживать ему разрешили в Тольятти...
Когда началась специальная военная операция, на комбинат, где Саша к тому времени числился охранником, прислали девять повесток. Неслучайно использую глагол «числился», так как расторопный, очень ответственный по своему характеру, он выполнял ещё множество других поручений своего начальства: водил машину, участвовал в погрузке щебня, выполнял столярные работы. Как мне довелось узнать позже, все ребята дружно отказались от брони, которую им предложили, решили, что нужно Родину защищать. Так в сентябре 2022 года Саша снова оказался в армии, уже без всякой медицинской комиссии, как боец, призванный из запаса и уже имеющий военный опыт.
Перед отъездом сына мы виделись с ним ещё один раз. Тогда он признался мне, что теперь гордится своей армией, так как в эшелон, который должен был увозить на фронт наших ребят, грузили новую, хорошую боевую технику, а настроение у отъезжающих было боевое...
В первый день года я места себе не находила, терзала меня внутренняя тоска. Не секрет, что сердце у матери вещее. Так мне больше и не довелось увидеть дорогого сыночка. Несколько недель отчаяния-ожидания. Поездка средней дочери Маши якобы в госпиталь, на самом деле на опознание. Почётная траурная церемония в ДК. Все эти события остались в памяти смутным отражением горя, опустошения в душе. Несколько месяцев прошли в таком тягостном состоянии. Помнится только, как в самом начале года пятилетний внучок Егорка почему-то сказал вдруг, словно ножом полоснул по сердцу: «А дядя Саша больше уже не придёт...»
...Война разрушает все планы,
Война забирает детей.
Что может ещё быть ужасней,
Страшнее для всех матерей...
Остался мне дом на Северной улице, заботливо отделанный моим дорогим мастером-столяром, участок у дома, благоустроенный руками Саши. Видимо, что-то предчувствовал сынок летом того года, спешил всё закончить к осени. Осталась и его принцесса – кошка Тимошка, у которой уже без него появился крохотный Пушок.
Только через несколько месяцев, ближе к лету, я стала хоть немного осознавать происходящее, благодаря своим дочкам и внукам. И полились откуда-то из глубины сознания, исходящие свыше слова, будто я разговариваю с сыном, что находится где-то там, на небесах. И правда, где, как не в раю, может оказаться воин своей страны, не успевший сделать даже ни единого выстрела?!
Ну, какое же страшное слово,
Когда мы говорим – никогда.
Но ведь есть ещё слово другое,
Когда мы говорим – навсегда.
Никогда уж не высохнут слёзы,
Никогда для меня не наступит рассвет,
Чёрной краской душа вся облита,
И уже просветления нет.
Никогда мы не сможем у дома
На крылечке вдвоём посидеть,
Никогда мы не сможем с тобою
На красивый закат поглядеть.
Не смогу проводить на работу,
Не смогу тебя встретить опять.
Если б знала, что скоро вернёшься,
День и ночь продолжала бы ждать.
Саша теперь моя гордость, моя неизбывная боль, моя незаживающая рана...
А недавно мы вдвоём с дочкой Машей получили за Сашу награду – почётный знак «За доблесть и отвагу». Гордость и боль переполнили наши души. Эти два чувства остались с нами навечно от дорогого и любимого сына и брата Александра Костюнина. Гордость и боль.
Л. КОСТЮНИНА
Следующая публикация
Нет комментариев