Ему всего было мало. И любви, и поэзии. И постепенного, подчас излишне осторожного и неловкого признания. Душа не останавливалась. Вторчермет с трубами и черным снегом бессилен. И бессильны задворки огромной страны, и вся она целиком, со всей Москвой и всем Петербургом, куда уехать хотел, но так и не уехал. Вся эта наша замусоренная действительность, в какой всегда трудно всё, но особенно – жить… Поэзия его была и осталась не совсем поэзией со всей ее музыкой слов. Это – мудрость, которой не перестаешь удивляться. Это – магический круг Пушкина, Лермонтова, Маяковского, Высоцкого. Он и на Шукшина похож, а тот ведь с невероятной остротой видел самые простые вещи. Он впивался во все движения действительности, во все ее изгибы и несуразности, кошмар и красоту. И когда читаешь его, плачешь и смеешься. И сердце болит от восторга. И плачешь опять. И понимаешь, что самое ужасное неизбежно: сильный человек идет туда, откуда не возвращаются... Валентин ГАФТ