Это я утверждаю хотя бы на том простом основании, что на моих глазах он превратился из спорадически пишущего человека в поэта крупного и в отечественной литературе серьёзно значимого.
"Эры фискалит рисунок наскальный".
"Скудным ли было житье?/ Главное - не паскудным./ Не пробивалось нытье,/ праздники метили в будни".
"Собирается дождь вопреки директивам примет".
Цитирую самые ранние стихи из самого первого сборника поэта, который составлялся, правился и печатался на моих глазах буквально в издательстве «Парус», в котором я проработал несколько лет, и куда молодой поэт спорадически захаживал, чтобы «бахнуть». (Это наше с ним заветное…).
Самая большая пикантность биографии моего друга заключалась в том, что он свыше двух десятков лет прослужил... в органах МВД, сделав там впечатляющую, по меркам застойных лет, даже феерическую карьеру. Награжден орденом "За личное мужество", многими медалями, ему присвоили звание "Заслуженный работник МВД СССР" и "Почетный железнодорожник". От рядового опера из Ростова-на-Дону Юрий Юрьевич прошел все служебные ступеньки вплоть до начальника главка МВД, члена парткома всемогущественного ведомства. Став, вдобавок, еще и генералом!
- Батька мой, полковник КГБ, категорически не хотел, чтобы я надевал хоть какие-то погоны. Умный, глубоко мыслящий человек, он понимал такие серьезные вещи, до которых я дорос только с годами. Я же мечтал о сценарном факультете ВГИКа, но побоялся, поленился, профукал, промечтался - называй это как угодно – не случилось. В школе я учился стабильно, мне особенно легко давались математика, физика. Несколько олимпиад я выиграл по этим дисциплинам, что освободило меня от вступительных экзаменов в вуз. Так и пошел на энергетический факультет РИИЖТа. После выпуска меня распределили в проектный институт. Занимался, в основном, бумажными, привязочными работами. Тоска - смертная, почему и подался в милицию. Чувствовал: там - настоящая жизнь. Плюс по молодости смотрел на эту профессию, как на детектив - крутой, увлекательный, адреналинный. Отчасти так оно и получилось, за вычетом сермяжных краж, разбоев, изнасилований и убийств.
- Юра, сколько дел на твоем счету и какие запомнились особо?
- Много, за сотню перевали точно. А запомнилось... Однажды обходчик нашел на путях труп растерзанной женщины. Экспертиза устанавливает, что перед зверским убийством она была изнасилована. Через несколько дней история повторилась: женщину сначала насилуют несколько человек, затем убивают. Аналогичные ЧП фиксировались на территории Украины и Молдавии. Спустя несколько месяцев мы преступную группировку, которая находилась в одном из... цыганских таборов, обезвредили. Обычно представители этого кочевого народа на такие тяжкие преступления не идут. А тут... Главарь их - красивый, здоровый мужик сразу же взял все убийства на себя, его даже "колоть" не пришлось. Рассказывал на следствии с мельчайшими подробностями все сотворенные им и его помощниками кошмары. Даже цвет нижнего белья своих жертв помнил и на следственном эксперименте четко показывал, как резал горло каждой жертве. Глаза его при этом блестели легкой сумасшедшинкой, он словно заново переживал жуткий экстаз от сотворенных преступлений, хотя его вменяемость была подтверждена серьезной медицинской комиссией. Мужик прекрасно отдавал себе отчет и в том, что, пойдя по делу "паровозом", неминуемо упрется в тупик расстрела. Самое примечательное во всей этой истории то, что помогали мужикам насиловать женщин их собственные жены, чего уж никто из нас даже предположить не мог. Они, оказывается, рассматривали половые акты мужей не как супружескую измену, а как месть. Кому мстили и за что, нам так установить не удалось. Цыганский барон не стал вдаваться в такие "подробности", недвусмысленно заявив суду, что его мотивы все равно никому не дано понять. Потому что никакой корысти за преступниками-то не наблюдалось. В сумочках жертв оказывалось не более 5-10 рублей. А ты говоришь мне: Раскольников, Раскольников. Душа человека, брат, как была темной две тысячи лет назад во времена Христа, так ничуть с тех пор она не прояснилась…
Как-то у директора съемочной группы киножурнала "Фитиль", главным редактором которого был "вечный" Михалков, украли приличные деньги. Сергей Владимирович позвонил министру Николаю Щелокову, а тот приказал разобраться. "Есть!", - ответил я. Оказалось, что директор напился "в стельку", пригласил в купе девушку, как говорится, с пониженной социальной ответственностью, и та его обчистила. Когда мы начали работать с потерпевшим, он не мог вспомнить: блондинка или брюнетка его обокрала. Осталось в памяти бедолаги только то, что девушка вроде бы работала на заводе-гиганте и что звали ее Валя. Нашли. Потом я себя всю жизнь корил за служебное рвение. Потому что киногруппа, оказывается, снимала сюжет в моем родном РИИЖТе. Там секретарь комитета комсомола Александр Рубанников организовал группу специалистов, которые за деньги выполняли любые проекты - от курсового до дипломного. Сюжет должен был называться "Бюро добрых хапуг". Сейчас за такую оборотистость человек может получить награду, тогда - срок.
- В годы, когда ты проявлял служебное рвение, у тебя не наблюдалось раздвоение личности с учетом застойной обстановки, царящей вокруг?
- Ну, что ты, сам служивший в армии, задаешь каверзный, если не наивный вопрос? Да, я всегда добросовестно выполнял свои служебные обязанности. Но никогда не лез вперед батьки в пекло. Придерживался заповеди пушкинского Гринева: на службу не напрашивался, от службы не отказывался. В своей карьере не пропустил ни одного вертикального пункта. С должности начальника штаба управления уехал в академию МВД. После выпуска вынужден был по семейным обстоятельствам остаться в Москве на минимальной должности старшего опера. Но через четыре года я стал заместителем начальника главка - самым молодым в министерстве. Во времена осетино-ингушского конфликта я руководил группировкой МВД, отвечая за жизни нескольких тысяч сотрудников ведомства. Жуткое было время. Сдавал группировку Владимиру Абдулаевичу Васильеву, бывшему главе республики Дагестан. Приехал в Москву, а меня обвинили в том, что я якобы приписал число изъятого у боевиков оружия. Чего там было приписывать, когда армейские начальники чуть ли не открыто продавали боевикам оружие и боеприпасы. Трудно в это поверить, но по окончании проверки, которая велась (мне просто повезло) честными людьми, вместо наказания я получил орден "За личное мужество". Министр Ерин, который очень хотел меня упрятать в места "не столь отдаленные", вскоре был уволен, но я решил тоже расстаться с органами, не внушающими тогда мне доверия. Ушел в никуда. Меня пригласили в коммерческую структуру, организованную бывшими сотрудниками МВД. Потом создал собственную фирму, сам же ее спустя некоторое время и ликвидировал. И целиком переключился на поэзию.
"Державу лихорадит похоть,/ сторицей воздается хохот:/ "Сарынь на кичку!"/ Как если б от царя Гороха/ себе присвоила эпоха/ стальную кличку".
"Разве Бог - это просто всевышний предлог/ к болтовне, наводнивших предбанник бессмертья?"
"Жернова желваков мелют все, что потом,/ опростившись в словесной муке - хуже муки".
"Игра, как быстрая игла,/ дыру досуга залатает./ Пора июля золотая,/ жара на кончике пера".
"Агонизируют сугробы/ поиздержавшейся зимы,/ неблизкий путь развозят, чтобы/ друг другом заблудились мы".
"В какую бессрочную пору,/ но, как подобает Творцу,/ свою пятисложную Тору/ немому откроет слепцу?"
Уйдя со службы в бизнес, Юрий Юрьевич не зациклился на умножении и приумножении заокеанской "зелени" или презренного, но дорогого металла. Разумеется, сегодня человек он безбедный. Но душевной сути друга его материальное благополучие никоим образом не тронуло. Как был – остается легок на подъем, на то, чтобы прийти на помощь, когда другу она потребуется. Главное его удовольствие: путешествие по миру. Зная несколько языков (французский - настолько прилично, что стихи читает), плюс имея на то средства, Юра спорадически восполняет впечатлениями застойную недобранность души. А она у него, слава Богу, - миру распахнута и большая.
...Иной раз думаю: как хорошо, что в любое время могу связаться с другом и даже по рюмке принять (когда-то с нами бывал еще Володя Назаров), говорить и спорить с умным, нет с мудрым человеком, хоть чуть-чуть при этом сам умнея. Как за то не возблагодарить Бога и жизнь? Свой очередной поэтический сборник «Рецептура круга» Юра надписал мне словами: «Михаилу З., одному из главных в моей жизни людей».
"Ничто кроме одиночества не выступает в роли нашего подлинного собеседника, а жизнь заслуживает оправдания лишь в качестве формы всеобщего забвения, вопреки всенародной искренности иллюзий пребывания на этой земле от противного".
"Восхищение умом не может быть бездушным".
"Иногда, не говори иногда".
"После гибели Авеля Адам выжидал с рождением сына сто тридцать лет. Наконец, Ева родила Сета, избавив тем самым человечество от "убийственного" происхождения. Но уже через девять поколений Бог пожалел о сотворении людей, снарядив на Землю потоп. Однако пересмотрел приговор, выделив Ноя и его семейство в отдельное производство".
"Вера не нуждается в доказательствах, обрекает суеверие на распутство и являет собой выход за пределы переживаемой реальности".
"Внутри каждого из нас разворачиваются события, соизмеримые нашей сопричастности к миру. Они же сходят на нет, по мере того как мы разучиваемся жить".
"Сговор вокруг Воскресения с той или другой стороны не выдерживает самокритики".
"Стыдно бояться кого-то либо чего-то, кроме Бога. Но человек, заплутавший среди множества страхов, почитает за главный мысль о том, что религия может оказаться истиной".
"Сионизм - реализованная утопия. Его основоположник Т.Герцль завещал перезахоронить свой прах "специальным постановлением первого правительства будущего сионистского государства". Что и было сделано".
"Утопии фатальны подлинностью противоположных результатов".
"Искусство можно рассматривать, как орган секреции фермента ослепления безнадежно зрячих больных".
«Человеку ни к чему притворяться машиной, поскольку главная сущность его отдаления от тварного мира связана с машинным отделением».
Поэт и переводчик Юрий Арго о поэзии Юрия Перфильева: «По отношению к творчеству Юрия Перфильева у читателей могут быть только два суждения: или — это великолепно и захватило меня полностью, или — я ничего не понял. Сильная сторона его творчества, объясняющая первое суждение, — мелодичность, подобная течению ручья — она притягивает и надолго удерживает все внимание читателя. Хочется просто слушать движение стиха — он очень выигрывает от чтения вслух, и нет желания поднимать со дна и выпускать на свободу образы и чувства, скрытые в струях поэзии. Но при повторном чтении и обдумывании текста он представляется еще более интересным. Уже из сказанного ясно, что я принадлежу к первой группе читателей — несколько стихотворений, прочитанных вполголоса автором, склонили меня на его сторону еще раньше, и я с большим вниманием отнесся к его новой книге. Она меня, как читателя, не разочаровала и заставила, как версификатора, посмотреть: а как это сделано?
Но главная сила стиха Перфильева в использовании обширной системы образов, которые он сталкивает в сравнениях и метафорах, выстраивает в аналогиях и параллелях, сопоставляет с опытом и эрудицией читателя. Он обрушивает на читателя напористый поток текста, насыщенный страстями и переживаниями, ошеломленный читатель должен время от времени откладывать книгу и осмысливать изведанное им — словно на него упал град неожиданных новостей и в них надо еще разобраться. Поэтому Перфильев не может быть поэтом для каждого встречного, его стихи требуют внимания и времени».
Михаил Захарчук.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 3