Барышня была прелестна! Хорошенькая, с умными глазами, открытой улыбкой, одета с большим вкусом, манеры безупречные, начитанна, к тому же играла на фортепиано. Родители жениха забеспокоились: не выйдет ли неприятностей, не из белогвардейской ли она семьи? «Она из Коммуны Дзержинского. Бывшая воровка, — успокоил сын. — Просто их там так воспитывают...»
Шёл 1920 год. Мировая война, революция, Гражданская война выбросили на улицу около семи миллионов сирот. Они мёрзли, болели, спивались, воровали, а то и убивали. С этим что-то надо было делать, и Советская власть стала отлавливать беспризорников на улицах, снимать с поездов и помещать в детские дома «для морально-дефективных детей».
Вот таким детским домом (вскоре он был переименован в колонию имени М. Горького) и стал заведовать 32-летний учитель Антон Макаренко. Поначалу Антон Сёменович просто не знал, что делать с воспитанниками, — до этого ему приходилось иметь дело в основном с младшеклассниками, а тут великовозрастные лбы с криминальным прошлым от 14 до 18 лет (причем Макаренко подозревал, что кое-кто из них занизил возраст, чтобы избежать расстрела). Одни успели посидеть в тюрьме, другие — повоевать в банде Махно... Словом, побывали в таких передрягах, что Макаренко и не снились... Работать они не хотели, учиться не хотели, убирать за собой не хотели, рубить дрова для кухни не хотели, чистить картошку не хотели, придерживаться каких-либо правил не хотели, подчиняться учителю тоже не хотели... Еду себе они добывали воровством по соседним деревням. Отапливали помещение, разламывая и сжигая мебель...
Макаренко предстояло укротить их либо умереть. И, похоже, вероятность второго исхода была высока. Один воспитанник весьма нагло отказался нарубить дров, сказав: «Иди сам наруби, много вас тут!», и Антон Семёнович в отчаянии сильно ударил его по лицу. Просто повезло, что парень в ответ не пырнул ножом. Макаренко в «Педагогической поэме» описывает этот эпизод так: «Он не удержался на ногах и повалился на печку. Я ударил второй раз, схватил его за шиворот, приподнял и ударил третий раз. Я вдруг увидел, что он страшно испугался. Бледный, с трясущимися руками, он поспешил надеть фуражку, потом снял её и снова надел. Я, вероятно, ещё бил бы его, но он тихо и со стоном прошептал: «Простите, Антон Семёнович...» Видно, Макаренко нарвался не на самого отчаянного «волчонка» из этой стаи, иначе не дожил бы он ни до своей знаменитой системы, ни до знаменитых книг. Но, как бы то ни было, из того конфликта Антон Семёнович вышел полным победителем: все поняли, кто в доме хозяин. Кстати, с тех пор Макаренко не рисковал и никогда не имел дела со сложившимся коллективом неукрощенных подростков в чистом виде. А всякий раз соблюдал правильную пропорцию между старыми воспитанниками и новичками. Говорил: «Хорошие мальчики будут полезно влиять на плохих. А самые первосортные мальчики в рыхлых организационных формах коллектива очень легко превращаются в диких зверёнышей».
Словом, дело в колонии закипело. Макаренко сумел донести до своих подопечных простую мысль: «Вы здесь хозяева. Нет кроватей — сделайте для себя кровати, нет столов — сделайте столы, стулья, побелите стены, вставьте стёкла, почините двери». Понемногу жизнь наладилась. Они обрабатывали 40 десятин земли, фруктовый сад, выращивали свиней йоркширской породы... Сытая жизнь, справедливые порядки, уважение к себе самим как к труженикам и хозяевам на собственной земле совершенно преобразили ребят.
Но тут над головой Макаренко грянула гроза: на него ополчилась Крупская, занимавшая высокий пост в наркомпросе: «Нужно объявить решительную войну появляющимся пережиткам старого: системе наград, отметок, похвал, наказаний и поощрений. Может быть, с точки зрения материального обогащения колонии всё это и полезное дело, но советская педагогическая наука не может в числе факторов педагогического влияния рассматривать производство».
Макаренко сетовал: «К нам приводят запущенного парня, я делаю из него человека... Я поднимаю в нём веру в себя, говорю ему о человеческой и рабочей чести... Но оказывается, всё это ересь — нужно воспитывать классовое самосознание, то есть научить трепать языком по тексту учебника политграмоты!» 3 сентября 1928 года он был уволен с должности заведующего колонией имени М. Горького. И ещё радовался, что не посадили... Выручил Горький, с которым Макаренко познакомился и подружился, когда писатель навещал колонию своего имени. Удалось воспользоваться неразберихой: детдома для несовершеннолетних нарушителей относились к ведению наркомпроса, а колонии — ОГПУ.
Горький, воспользовавшись своими связями, устроил Макаренко заведующим большой колонией под Харьковом. Это случилось ещё до увольнения Антона Семёновича с прежнего места работы, когда наркомпросовские тучи ещё только начали сгущаться у него над головой, и он успел перевести туда сначала 60, а со временем и еще 100 «горьковцев», сделавшихся костяком нового коллектива. Макаренко быстро завёл там свои порядки. Прежде всего колония была преобразована в Коммуну. Коммунары делились на отряды, причем в роли командиров по очереди бывали все. К этому так привыкли, что 16-летние подростки беспрекословно подчинялись 8-летнему командиру. Ответственность делилась на весь отряд, следовательно, если кто-то плохо исполнил порученную ему работу или как-то провинился — он становился предметом осуждения товарищей.
Воспитанники занимались уже не сельским хозяйством, а имели в своём распоряжении целый завод. Сначала выпускали электродрели, вполне конкурентоспособные на мировом рынке. А потом стали делать первые в России портативные любительские фотоаппараты «ФЭД», что расшифровывалось как Феликс Эдмундович Дзержинский. За образец была взята немецкая «Лейка». Лицензий советское правительство не признавало, и немцам пришлось смириться с похищением интеллектуальной собственности. Но как именно интеллектуальная собственность была похищена — это отдельная история. Как-то раз немецкая делегация приехала в Коммуну. У одного из посетителей коммунары заприметили «Лейку» нового образца. Бывшим карманникам ничего не стоило незаметно похитить у иностранца имущество. Пока делегация осматривала завод, фотоаппарат быстро разобрали, сняли чертежи конструкции, собрали обратно и... отдали владельцу: дескать, вот, не вы ли потеряли? Так появился усовершенствованный «ФЭД».
Заработанное каждым коммунаром делилось так: сначала удерживалась стоимость питания, отопления, одежды. Из остатка четверть отчислялась на сберкнижку коммунара (эти деньги он получал по достижении совершеннолетия), другая четверть — на содержание младших воспитанников, которые ещё не работали, одна восьмая шла в кассу взаимопомощи (оттуда оплачивались стипендии тем, кто после коммуны шёл учиться в институт, и приданое девочкам на свадьбу) и наконец три восьмых отдавались на руки коммунару. И это выходило раза в три больше, чем у взрослых советских рабочих! Макаренко со своими ребятами мог позволить себе путешествовать по всей стране — кому такое снилось в 30-е годы?
Счастье длилось недолго. НКВД, к ведомству которого теперь относилась коммуна, попросту забрал выгодное предприятие себе, распорядившись перевести коммунаров в положение наёмных рабочих со стандартной зарплатой. Это перечёркивало всю воспитательную систему, и Макаренко вздумал протестовать: «Мы же здесь не фотоаппараты делаем, а людей!» Он пытался доказать, что принцип «честно отработал — честно получил» — единственное, на чём может строиться перевоспитание бывших воришек. Но советской системе этот принцип был чужд.
Очень скоро Антона Семёновича сняли с должности заведующего Коммуной и перевели на должность помощника по педагогической части. Тучи снова стали сгущаться над его головой: появились доносы. Дело дошло до инфаркта, а могло бы зайти и дальше. Но тут опять вмешался Горький, правда, на этот раз уже не так удачно: Макаренко перевели в Киев, на чисто бюрократическую должность — помощника начальника отдела трудовых колоний в НКВД Украины. Он теперь должен был присматривать за 12 колониями, но никакой реальной власти не имел. Тем временем в Коммуне имени Ф.Э. Дзержинского чуть не вспыхнул бунт. Нового заведующего — Вениамина Бермана коммунары невзлюбили…
Автор: Ирина Стрельникова
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев