В НАШЕЙ СЕМЬЕ НЕГАТИВНО МЫСЛИЛИ ДАЖЕ ДЕТИ.
НО Я ИЗМЕНИЛА НАС ОДНИМ ВОПРОСОМ
Сколько лет это длилось, я не знаю. Это было настолько привычным, что не казалось ненормальным. Мы с мужем ворчали постоянно, на все и всех вокруг. Мы были недовольны жизнью и друг другом с самого раннего утра: “Где мои черные носки? Почему ты их опять не постирала?”, “У нас закончился сахар! Ты что, не мог купить сахар по пути домой, я же просила!”, “У меня сломался новый зонтик! - Потому что твоя мама решила сэкономить на нормальном зонтике и купила китайское г...”, “А твой папа не может найти работу получше, чтобы я могла покупать не китайское г…!”.
Возвращаясь домой с работы, детского сада и школы, мы прод
«Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? – спросила одна медсестра другую. – Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.
- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, – повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне был
«Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? – спросила одна медсестра другую. – Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.
- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, – повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне был
У женщины всегда есть кто-то ближе,
И этот «кто-то» в жизни за душой,
Она ему не звонит и не пишет.
Она молчит. Он дорог ей одной.
Она с другими ходит в рестораны,
Флиртует, держит за руку и спит,
Но этот «кто- то», в сердце бьется раной,
И в памяти, как колокол, звенит.
Никто не догадается. Не выдаст.
Ведь ей давно же не пятнадцать лет,
А когда женщине, уже слегка за тридцать,
Будьте уверенны, его остался след.
У женщины всегда есть кто-то ближе,
И в этом наша женская беда…
Что этот «кто-то», ничего не слышит…
И не ответит больше никогда…
Ксения Газиева