Помните, мира жители!
Нас забывать нельзя.
Мы ради вас всех выжили.
Значит уже не зря.
…Страшное время, жуткое,
сотни "последних" дней…
Нас истребляли сутками.
Всех. Стариков, детей.
Нас убивали семьями.
В печи кидали, жгли.
Были евреи первыми,
мы вслед за ними шли.
Нас убивали холодом.
В концлагеря везли.
Нас заморили голодом.
Крошечки мы земли.
Слёзы и кровь младенцев – мы.
Мы – Саласпилса стон.
Угли печей Освенцима.
Мы – самый страшный сон!
Мы – Бухенвальда узники,
газовых камер вздох.
Нотки военной музыки.
Мы – на окопах мох.
Тысячи душ замученных
в Бабьем Яру лежим.
Мы – воронье, что с тучами,
там же над ним кружим.
Мы – в это время адское,
детский, застывший крик.
Мы – та могила
Помните, мира жители!
Нас забывать нельзя.
Мы ради вас всех выжили.
Значит уже не зря.
…Страшное время, жуткое,
сотни "последних" дней…
Нас истребляли сутками.
Всех. Стариков, детей.
Нас убивали семьями.
В печи кидали, жгли.
Были евреи первыми,
мы вслед за ними шли.
Нас убивали холодом.
В концлагеря везли.
Нас заморили голодом.
Крошечки мы земли.
Слёзы и кровь младенцев – мы.
Мы – Саласпилса стон.
Угли печей Освенцима.
Мы – самый страшный сон!
Мы – Бухенвальда узники,
газовых камер вздох.
Нотки военной музыки.
Мы – на окопах мох.
Тысячи душ замученных
в Бабьем Яру лежим.
Мы – воронье, что с тучами,
там же над ним кружим.
Мы – в это время адское,
детский, застывший крик.
Мы – та могила