26 июня 1930 года родился самый лучший человек, 18 февраля 1992 года отдал Господу душу, которая умела любить
Чуть ниже старая статья о нём и немного об Алдане, которому сто лет
Было ему тогда шестьдесят один год. С половинкой...
Родные мои, вспомним светлого человека с улыбкой благодарности!
Перечитайте, если позволит время, старую статью об отце...
УЛЫБКА СТЕПАНА.
Из прекрасного советского далека длинными печными дымами маячит городок детства. Что-то силится крикнуть Алдан, да зычные ветра времени глушат между заснеженных гор живой голос. Вглядываюсь и вижу заиндевевшие от инея густые брови родного алданца. Из-под бровей накатывает голубоватый свет виноватой улыбки, вдруг перебиваемый тёмными зрачками, расширяющимися, как предупреждение, ужас или мольба вселенной.
Имя алданца – Степан, по-гречески «венец». Любовь предков удачно перемешала в Степановых жилах мужицкую приземлённую основательность и казачью тягу в даль, солнечную старославянскую горячность и орочонское таёжное чутьё. Рождённого русской деревней в её судный час 1930 года, парня срывало, вслед миллионам крестьян, с ограниченного окоёмом родового гнезда. Требовались рабочие руки выковать сталь победы над вновь наползающим с Запада злобным Гадом, выжигающим всё живое на земле. Обветренные мальчишечьи руки из последних силёнок удерживали в огнедышащей кузне спасительный сталинский меч. Три старших брата надсадно подняли грозное оружие и, разрубив врага, пали оземь. Над двумя из них сомкнулась сырая земля, едва души успели взлететь и окинуть прощальным взором маленькую голубую планету с потемневшей избой подле Моря Байкальского, где вмиг постарели отец с матерью. Третьему брату – слава и мирный труд восстановления разрушенной страны. Подросшему Степану – труд, труд и молодая воля жизни! Редкое счастье жить, когда выжил в лихую годину и молод, и влюблён! Нет греха, потому что влюблённый открыт миру и честен перед собой и людьми. Пока сердцу любится, ты прилежным учеником учишься чистописанию жизни. Ошибаешься, роняешь болезненную кляксу, сердишься на себя, но тут же начинаешь работу над ошибками, чтобы выдержать очередной экзамен на зрелость. Уважительный сын не знающего роздыху народа всё должен был выдержать. Сколько бы не переделал дел, сколько бы дней не пролетело, жизнь, как Промысел Божий, всегда впереди... Помирать собрался, а хлеб сей!
С казачьей сноровкой бывалого разинца обуздывал Стенька полсотни лошадиных сил, благословляя стартер стремительного автомобиля, чудо-пахаря просторов. Разрывала сердце трагичность неизбежного движения куда-то вдаль земли, но вдруг оказывалось, что и здесь, за лесом, за рекой, целительный воздух Родины! Октябрьская революция вызвала тектонические изменения на земном шаре. При благодатном климате Советской власти зёрна осмысленной жизни прорастали даже в вечной мерзлоте необозримого Севера. Сорок лет возделывал наследник непокорных русских родов целинные края Отчизны, чтобы открылась взору в 1970-м году алданская земля обетованная. Видимо, через горные хребты, порожистые реки и тысячу вёрст упорно манил, осыпая с макушек лиственниц порыжевшие, как золото, хвоинки, ветхозаветный пращур-орочон, чьи кочевые следы запечатлелись в здешних названиях. От Байкала до Лены вёл путь. Ленские волны до Якутска качали пароходный ковчег с задумчивым Степаном. Сцепились думы плотнее, чем густые брови на переносице. Куда понесло? Жена вздыхает, сын притих, дочка малая хнычет. Что дальше?.. Дальше – тягучий каменистый тракт до приземистой, как бегун на старте, столицы Южной Якутии. Удивительно красив Алдан летом! Сочным воздухом наполнены лёгкие уютных улиц. Заставляет внутренне подтянуться прямая спинка аристократических тополей. А расцветёт благоуханно черёмуха, похолодеет в алданской груди, словно вдруг явлено жениху белое чудо желанной невесты. Высокое солнце языческим жаром наполняет жадную до тепла плоть. Низины за городом полны пахучей травушки, в сочных стеблях хранящей верность супружескому острию серпа, литовки. Отбивающий поклоны таёжный прихожанин по вере своей обретает нежные самородки душистых груздей и рыжиков, намытых артелью дождей в руде лежалой листвы. Поначалу новосёла сбивают с толку внезапные заморозки, печалит раннее увядание только-только разомлевшей на солнышке природы. Зато каким урожайным и красочным чудом, кедровым, брусничным, рябинным, отблагодарит северянина за терпение сухая золотая осень! Зимой свои праздники. Под Новый год, словно благая весть, тихий снег спускается и спускается с предельно приближенных небес. Куропатке нравится с лёту постигать её глубину, а человек ловил бы каждую неповторимо причудливую снежинку, совершенную, как мысль о любви. Но воплощённая любовь желаннее и слаще. И затосковавшая душа согревается на проводах зимы, сжигая чучело ветреной холодины. Вглядываюсь в ликующий народ и вижу смеющийся лик разрумяненного Степана.… Нет, не вижу! Мягкий снежок, запущенный его ловкой рукой, залепил глаза, и я слышу неповторимый заливистый смех родного алданца… Крепкими вешними лучами синее небо сожмёт потемневший снег с такой силой, что выдавит из него и мёртвую, и живую воду на уже не чаявшую проснуться плодородную почву. Очнётся в горожанине землепашец. Время всей роднёй с шутками-прибаутками картошку сажать. Зеленый Алдан – самый прекрасный в мире! После июньского выпускного бала любят разглядывать город, во сне упокоивший голову на материнских коленях Радио-горы, встречающие рассвет юноши и девушки, одинаковые своей надеждой на светлое будущее в любви и радости. Душа голубым подснежником доверчиво открывается солнечному вниманию бытия. Столько сил в гибких, как молодые ветви, телах! Какие богатые плоды обещает родному городу горячая вера молодёжи в самих себя, в наследственный старательский фарт и в выстраданную отцами правду на земле и выше!
Стоит, кажется, руку протянуть, и смахнёшь пылинки с крыши старинного монументального и приветливого Районного Дома Культуры. Вместо лапы посасывает леденец луны детский сад «Мишутка». Рядом, на площади имени Ленина, скромно возвышается здание исполкома, где умные и совестливые люди стараются управлять государством так, чтобы простой человек не восклицал в сердцах: «Нет у нас Советской власти!» Всю ночь светятся окна типографии газеты «Алданский рабочий». Проснувшийся народ убедится, что к осени достроится первоочередникам дом-небоскрёб, перевыполняют план слюдянники, доярки, охотники, продолжают побеждать наши спортсмены, а новые песни талантливых геологов слагаются у костра, разведённого на открытом месте рождения драгоценного металла. В гордом отдалении замер привычный, как ежедневные чудеса, статный аэропорт. В конце улицы Октябрьской притаился опустевший на миг автовокзал, облегчающий здоровое распределение людской энергии. При движении к началу взгляд находит капитальный, нарядный гастроном и огромный, чуть ли не вровень с горой, восхитительный кинотеатр «Самородок». Дальше, у шумного весёлыми вечерами ресторана, обязательно будет незаметный с горы ларёк, где позавчера, ещё детьми, покупали в бидончик шоколадное мороженое. Изящная двухэтажная библиотека нимало не смущается соседством с крепким, решительным генштабом золотой промышленности, конторой «Алданзолото» в обрамлении тополей и портретов героев труда вдоль тротуара. Прогуливаясь по этому любимому горожанами бульвару в направление старинной пожарной вышки, на излёте не сразу пересечёшь улицу Орочонскую, амуро-якутский тракт, по которому и ночью вечное движение грузовиков с лесом, рудой, углём, хлебом, техникой.…
Именно дальновидная пожарная охрана ухватилась за рабочие руки жилистого Степана. Хотя медицина недоумевала. Какой, мол, шофер?! На правой руке трёх пальцев, на левой – одного перста недостаёт! И поясница, и сердце надорваны в лихолетье. Пять классов образования и красный диплом натруженных рук. Вечную память оставил победный меч великодержавному Степану. Но не количество пальцев делает руки золотыми. Постигать науку главных университетов жизни позволяют талант и трудолюбие творца, скрепленные рабочей совестью. В городской совет народных депутатов дважды подряд избирали незаменимого Степана, уважая сметливый ум и порядочность золотого человека. Непростое это дело – уберечь от разрушительного огня районные жилые окрестности, с деревянными, по преимуществу, постройками. В столкновении стихий огня и воды не каждый по-хозяйски быстро найдёт золотую середину радостного земного бытия. Степановы дети помнят, как однажды отца домой буквально внесли дивным ледяным памятником первоклассному водителю пожарной машины. Руки-ноги не сгибались, с заиндевевшего лица – с богатых бровей особенно! – свисали сосульки. Умели люди усмирить самый свирепый огонь и в пятидесятиградусный холод! Одну партию побелевших в лютую стужу мужиков сменяла под крепкое словцо другая героическая партия. Такая многопартийная политическая система обеспечивала устойчивость, развитие и безопасность жизни в социалистической стране. Жизни вокруг становилось больше. Она растекалась мощной рекой, в половодье почуявшей за горизонтом родовые границы высохшего некогда русла. При советской власти, подобно тысячам городов и посёлков, появилась на глобусе рядом с северной рекой Алдан точка одноимённого форпоста государства российского. Название глубоко символично. Тысячу лет назад послами Игоря Старого в Византию ездили русичи Шибрид Алдан, дипломат, и купец Алдан. Древнерусское личное имя созвучно «золотому» его значению в якутском и эвенкийских языках. «Золотые люди – золотой Алдан» – пел ещё вещий Боян, ударяя в праздничный час по рокочущим, словно горный ручей, струнам.
В «пожарке» посмеивались: «Сутки отдежурил – трое дома». А дом-то ещё строился. Первое время ночевали у доброй яциковской родни, наблюдая из окна громадный корабль драги. Тяжёлое движение вперёд, напоминающее грузные поступательные шаги пахаря. Словно плугом развалена почва по дрогнувшей речной линии Орто-салы. Разве что вместо крестьянской радости на сердце неясная боль. Ну да природа милостива. Разровняют трактора каменеющие жёлтые отвалы. Бог даст, залижутся рваные раны земли зелёным языком ивы, шиповника, берёзы…. Главное, жизнь человеческая на Алдане бурлит благородной привычкой к труду! Трое суток чего сидеть дома? Степан устроился кочегаром в котельной школы, где любимая жена учительствовала. Усмирённый огонь теплоту жизни производит. Напилил, наколол дров, набил ими топку – сиди, отдыхай. Бензопилу «Дружбу» ремонтируй. С утра сутки свободные выпадают – с сыном идти куда-нибудь распилить кубометров 15 лиственничных кряжей. По рублю за куб. Обувь да одежонка горят на ребятишках. То надо, другое надо.… С «книжки» рано снимать – там копеечка рубль на новоселье бережёт. К отпуску, как закон, подкопить надо – на гостинцы. Родовое гнездо в Улан-Удэ зовёт. Проезд работнику государство оплачивает, самолёты из райцентра регулярно летают. В Чите, правда, другой раз помучаешься с пересадкой. Народу – уйма! Охота сибиряку поклониться святым мощам на Красной площади, пройтись по ленинградскому Невскому проспекту, заплыть за буйки парного Чёрного моря. Свобода передвижения – ничто без возможности воспользоваться ею. Сколько поколений людей, в чёрном теле добывавших роскошные блага для господского стола, мечтали и сами вволю насладиться изобилием жизни! Бунтовали, как Стенька Разин, в жертвенной борьбе завоевывая право на народное счастье в нашей России. И только в Советском её Союзе, удалось в короткий исторический промежуток наладить справную жизнь такому громадному количеству людей благодаря собственному упорному, порой до кровавого пота, труду, но не за счёт манны небесной или воровства жизненных ресурсов других людей, соседей или потомков. Степенными глотками пили из коммунистической чаши вино причастия Божественным истинам. Увенчалась успехом выстраданная молитвенная жажда жить по правде. Словно улыбкой прояснился скорбный и тёмный от времени святой лик на древнерусской иконе.
Два десятка лет трудился Степан в Алдане не покладая рук, чтобы личная «золотая пора» совпала с городским процветанием. «Стеня, Стенечка – ласково величала его вторая половина – за тобой, как за каменной стеной, душа моя!» «Стень», по-сибирски, «душа». Душа семьи, родственного и дружеского громкоголосого застолья, Степан дом построил,
детей поднял, внучку в первый класс отвёл и умер в день, когда сын последний экзамен в институте сдавал. Венец жизни совпал с завершением многовекового этапа бытия святой Руси. Златокованый Алданский щит надёжно закрывал богатырский СССР от прямого попадания адского пламени, но не мог уберечь неопытные души от лукавых прожигающих плевков ядовитых гадёнышей, выползших ниоткуда бесстыдных захватчиков нашей жизни. «Смертью смерть поправ», пришёл две тысячи лет назад Спаситель всего человечества. Послушный Христов ученик Степан, уходя в начале 1992 года так непоправимо преждевременно, оставил на белом свете весь не дожитый немалый остаток жизненный энергии. Множество таких великодушных степанов, незаметных, будто охранительный нимб у головы, были любовными строителями и благодарными жителями советского города. Кости отдавших Богу душу зарыты в Ленинской горе, в иных фундаментальных твердынях округи. Потому-то нынче и устоял град, что – на костях. Жертвенная любовь староалданца умножает слабые силы потомка. Иначе выгорел бы Алдан дотла во всепожирающем огне ползучих перемен. Пока искали воду на Втором Орочоне, где ещё оленные люди водопой знали, необузданный огонь успел разрушить самую дорогую архитектуру: РДК, гастроном... Непростое дело – пожар тушить. Старую партию гвардейских пожарных бережно, как царственный венец просветлённой и трагической эпохи, вынесли с поля боя, а новая партия настоящих золотых алданцев ещё не оформилась, не окрепла. Но запаса одухотворённой жизни хватит, чтобы благодарно перевести неокрепший дух. Ещё распрямится в мощном движении тополиная стать Алдана во весь изначально замышленный рост! «Конец – это чьё-то начало…» – зная однокоренную суть этих слов, оптимистично пел советский бард, когда тающий лёд капал с порыжевших бровей радостно оживающей статуи Степана в стопку согревающего огня крепкой алданской водки. Светло-голубые глаза виновато улыбаются. Будем здоровы! Впереди – жизнь….
В.Колмаков. март 2004.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 1