«Гадюка»

С гадюкой, или с тем пресмыкающимся, что у нас называли гадюкой, я познакомился очень рано. Трудно сказать, сколько тогда мне было лет, но хорошо помню, как это было. У нас тогда была корова Лида. Для неё на зиму набивали сеном «кормовой» сарай и ещё ставили у сарая стожок.
Привез в очередной раз отец возок сена, свалил его на выгоне перед домом, и вместе с мамой стали они переносить на вилах сено в сарай. Я стоял на крылечке дома и наблюдал за их работой. И вдруг увидел, как у папы из переносимого сена выпало что-то похожее на палку и, извиваясь, стало перемещаться по клочкам оброненного сена. Но когда оно оказалось на ровном чистом месте, то поступательное движение прекратилось. В этот момент папа возвращался из сарая с пустыми вилами, и я показал ему эту крутящуюся на месте палку. Реакция была мгновенной. Несколько ударов вилами, нанизывание на рожок - и окончательный бросок на навозную кучу.
Мне позже мама объяснила, что это была гадюка, её надо бояться, а если встретится, то ни в коем случае не трогать. Она сильно кусается, имеет ядовитые зубы, и можно умереть от ее укуса.
Действительно ли это была гадюка? Трудно сказать. Сейчас я думаю: скорее всего, это была медянка или даже веретеница. Дело в том, что я никогда не слышал историй об укусах наших предков именно гадюкой. Хотя в соседней Виноградовке до войны был случай, когда змея жалила Ксению Михайловну Харитонову. Женщина рвала траву руками на опушке примыкающего к усадьбе лесочка «Ярушка». Заметив в траве «палку», решила отбросить, чтобы не мешала. Укус оказался глубоким, рука распухла, начался жар, слабость. В больнице оказали помощь и сказали, что, по-видимому, змея эта была молодая, иначе бы верная смерть.
С другой стороны, так уж случилось, что мне в жизни не встретился ни один человек, знающий толк в многообразии видового состава пресмыкающихся или хотя бы умеющий отличить веретеницу от медянки, медянку от гадюки. Без труда я узнавал только ужа по характерным желтым пятнам. Поэтому далее я буду называть гадюками тех ползающих безногих тварей, которых всегда считал таковыми. А сопровождали они меня на протяжении всей жизни. Делил я их на два сорта: гадюки и медянки.
Как теперь оказалось, медянка и медяница - это два разных вида. Я считал медянками веретениц, безногих ящериц, которых народ называет медяницами за медную окраску тела. Наука же их именует «веретеница ломкая», по-видимому, за умение оставлять в зубах охотника только хвост. Водилось их у нас и до сих пор водится превеликое множество. Относился я к ним всегда как к безобидным тварям, никогда умышленно не убивал.
В то время, когда приходилось ездить в школу на велосипеде по лесной тропе, веретениц встречал постоянно. На тропу они выползали, чтобы погреться на солнышке, особенно после дождей. На гладкой дорожке любая змея становится беспомощной, она не может ползти, отталкиваясь, как обычно, от трав, камней и других неровностей. На приближение человека быстро отреагировать не успевает и попадает под колеса. Когда успевал объехать, а когда и нет. На велосипедах тогда ездили многие, кто на работу, кто на учёбу. Давленые веретеницы лежали на дорожке постоянно. Птицы поедать их не успевали.
Особенно любят веретеницы греться под скошенной травой. Редко когда можно убрать покос, не обнаружив под ним два-три экземпляра.
На нашей пасеке веретеница живет почти под каждым ульем, и почти у каждой свой цвет или оттенок. Чаще всего - цвета меди. Вот почему я всегда считал их медянками. Но бывают серые и даже голубые. Весной попадаются особи удивительной окраски. Вдоль всей спины у них проступают натуральные мелкие цветочки, очень похожие на лесные незабудки. Думаю, что это брачный окрас самцов.
Гадюк же в чаще леса не встречал никогда, исключением были только очень большие, открытые, с мелкой растительностью поляны. Особенно те, на которых имелись ягодники.
Клубника в огородах хуторян появилась относительно недавно, в семидесятые годы. А в пору моего детства и юности все ходили в леса и дальние лога собирать дикие ягоды. Еще ребенком я увязывался за старшими ребятами, сначала без посуды, поедая всё, что собирал, а потом и с бидончиком. Добытые ягоды показывал маме с вопросом:
- На вареники хватит?
Если, ко всеобщей радости, отвечала, что хватит, садился обрывать околоплодники, а если нет, то поедалось все подряд.
В одном из таких походов увидел, как старшие ребята убивали на ягоднике гадюку, проявляя, как тогда казалось, высокую доблесть.
Став взрослее, начал ходить за ягодами самостоятельно. Однажды, придя на знакомый ягодник, обнаружил, что лесничество вспахало большую часть поляны под посадку деревьев. На одном из черных кусков перевернутого вниз травой дёрна грелась, свернувшись спиралью, огромная гадюка. Убить её было нечем. До леса за палкой идти было далеко, а на ногах не было обуви. Убить гадюку туфлей было обычным делом.
Тогда я взял большой кусок дёрна, поднял его над головой и с размаха ударил. С угрожающим шипением гадюка высоко прыгнула, хорошо еще, что в сторону от меня, а то испуг был бы полным.
Сколько и как было убито гадюк во время косовицы, когда у тебя в руках коса, вилы или грабли, описывать не буду. Корову сдали, когда мне было уже за тридцать. А через пятнадцать лет, когда мы вернулись в Сторожевое и жили уже на пасеке, прибежала как-то в испуге супруга:
- У нас на плитке лежит гадюка.
Действительно, на свежеуложенной тротуарной плитке, в самом уголке, свернувшись, грелась на солнышке небольшая змея. Пришлось, как в молодые годы, проявить доблесть.
Потом подросли внуки, и наступила их очередь. Отвагу проявлять научились быстро, и даже в ловкости превзошли деда. Бывало, что уходящую в нору змею выдергивали руками за хвост.
Как теперь оказалось, это были не доблесть и не отвага, а самое настоящее, причем дикое, невежество...
Писать об этом стыдно, но надо.
Во-первых, практически все змеи нашего района находятся в «Красной книге» (шесть видов), их надо старательно оберегать, а не уничтожать.
Во-вторых, они не ядовиты (за исключением гадюк). А в-третьих, змеи эти приносят большую пользу, поддерживая необходимое равновесие в окружающей нас природной среде.
Сейчас размышляю о том, чья здесь вина. Десятки лет большинство жителей пребывает в полном экологическом невежестве. Когда, где и от кого мы должны были получить необходимые знания? Ведь есть телевидение, радио, печать, строчат законы в думах разных рангов. А природа продолжает страдать от человеческой безграмотности.
Пребывал бы я в неведении до конца дней своих, не встреться на моём пути удивительнейший человек.
О том, что в селе Большом существует созданный местным учителем биологии музей природы, слышал давно, но съездить посмотреть всё не удавалось. И только когда приехал на зимние каникулы внук-девятиклассник, поступивший в Белгородский лицей с углубленным изучением биологии, решил, что больше откладывать нельзя.
Впечатление, которое произвел на нас с внуком музей и его создатель, передать словами невозможно, это надо видеть.
Не боясь перебрать с пафосом, скажу, что нам, прохоровцам, очень повезло. В районе живет человек, который родился на Байкале, учился в Курске... Но, попав к нам, проникся такой любовью к местной природе, её флоре и фауне, что мне, коренному прохоровцу, остаётся только завидовать ему белой, а некоторым, я слышал, и даже черной завистью.
Этот человек, его зовут Леонид Тимофеевич Бельков, о районе знает всё, и это я говорю почти без преувеличения. Даже о нас самих, о собственной истории каждого знает много такого, о чем мы даже не догадываемся.
Для тех, кто собирается посетить музей, а это, поверьте, должен сделать каждый житель от мала до велика, замечу, что в огромной и всеобъемлющей его экспозиции существует еще и громадный невидимый пласт. Это информация, которая содержится в голове автора-создателя. Ведь о самой мелкой, приколотой булавкой к уголку одного из многочисленных стендов букашке вам при желании могут прочесть как минимум часовую содержательную лекцию.
Загадкой для меня остаётся и объём выполненных работ. Даже если бы можно было разделить собранную в музее коллекцию на пятнадцать человеческих жизней, все равно оказалось бы много.
Побывав в Большом, твердо решил, что все собранные мной природные артефакты, рассказы о животных, фотографии передам музею, и если примут, сочту за честь. А привезенный когда-то из Сахары песок мы с внуком уже подарили.
Только в музее я узнал, что наша гадюка, а я её идентифицировал в Интернете как «гадюку Никольского», зовется «медянка обыкновенная». Хотя главное её отличие от гадюки заключается лишь в форме и расположении роговых щитков на голове и строении зрачка глаза.
Трудно переоценить роль музея природы в селе Большом и в деле воспитания наших детей и внуков.
Любовь к Родине, к родному краю, в частности, к нашей прохоровской земле, невозможна без знаний самого предмета любви. А мы, жители, в большинстве своём знаем до обидного мало. Мы даже не подозреваем, насколько богата наша природа. А чем глубже знание истории, флоры, фауны, тем крепче и бесконечнее любовь. Ведь мир природы нескончаем.
А если меня спросят, кто у нас самый большой патриот, я знаю, что ответить.