Прекрасный вечер у моря...
Что имеет значения для душевного спокойствия?
Конечно шум моря,красивый закат солнца, прогулка по набережной и красивые виды,природа,цветы и отличное настроение.
Хлеб детства
Мы, дети шестидесятых-семидесятых, очень любили хлеб. Не в том смысле, что мы любили его есть, потому что жили плохо, голодно, и хлеб спасал наши юные организмы от недостатка калорий. Мы его любили вообще. Как идею, как символ, как что-то очень важное, незыблемое и прекрасное.
Мы ведь росли на фильмах про войну, на рассказах деда о том, как мамка пекла ему и еще семи его братьям лепешки из лебеды, на бабушкином укоризненном взгляде, когда недоеденная корочка отправлялась в мусор. А ещё бабушка всегда сгребала хлебные крошки со стола в горсть и одним скупым движением отправляла их в рот.
Мы уважали хлеб. Бравировали, конечно, кидаясь горбушками в школьной столовой. Но это был как
Если ты, с утра проснувшись, ощущаешь жажду жизни,
Если хочешь дом построить и отправиться в поход,
А потом помыть посуду, постирать, пошить, сготовить,
Не пугайся, так бывает - Ляг, поспи и всё пройдёт...
Если ты, с утра проснувшись, ощущаешь гениальность,
Если ты в науке хочешь совершить переворот,
Разложить бином Ньютона, взять от тангенса котангенс,
Это тоже ненадолго. Обязательно пройдёт...
Если ты, с утра проснувшись, ощущаешь бодрость в мышцах,
Если хочешь ты отжаться раз пятьсот или шестьсот,
А потом поднять гантелю, побежать, присесть и прыгнуть,
Это.. вот совсем не страшно. Через пять минут пройдёт...
Если ты, с утра проснувшись, ощущаешь вдохновенье,
Если написать ты хочешь танго,
Ты даже не веришь, когда тебе двадцать,
Что могут болячки к тебе подобраться,
Что может рука отказать или ноги,
Они же так резво бегут по дороге.
Когда тебе тридцать, глаза замечают,
Как мама и папа твои увядают,
Но всё ещё кажется – всё за горами,
И с кем-то другим это будет – не с нами.
А в сорок (хотя наплывает усталость)
Ты знаешь, но думать не хочешь про старость –
Когда ещё будет… Но время помчится,
И вот пятьдесят уж в окошко стучится…
Чуть-чуть тяжелее задвигались мысли,
Чуть-чуть ноет сердце, но бьётся – не виснет,
А детям под тридцать – они замечают,
Как мама и папа у них увядают.
Уже шестьдесят… годы катятся с горки,
И что было сладким, становится горьким.
И семьдесят скоро, и