Мне сказали вечером вчера,
Что тебя уже похоронили.
Там, где всех у нас, в конце села,
Всех туда покойников носили.
Я б пришла конечно проводить,
И пошла б наверно на поминки,
Хоть нельзя мне тоже вовсе пить,
Пить не можем,старенькие свинки.
Говорят что ты ушла в запой,
Помнишь я не раз тебя спасала,
Ну зачем опять,скажи на кой,
Что нельзя,ведь тоже это знала.
Я конечно знаю тяжело,
Ты жила лишь памятью о сыне.
Он в гробу с войны к тебе пришёл,
Ты жила под властию уныний.
Помнишь как была ты молода,
Весела и с искрою к работе.
В клубе нашем,ты звездой была,
И счастливой выглядела вроде.
Да потом болезни,алкоголь,
Умер муж, лицом ты погрустнела.
Всё невзгоды,неприятность стуж,
До поры
.
Ради этого тыка, он отдаст всё на свете, Наслажденного рыка,хоть в саду, хоть в кювете,
Так экстаз молодого,убивал его совесть,
И крошил ему кости,как проехавший поезд.
Всё отдал бы за близость,с незнакомкой в отеле,
Не пугала и низость, простыню не успели,
Всё в верх дном, как попало,за то страсть на пределе,
Что такого,подумать, простыню не успели.
То одна,то другая,всё в объятьях кружатся,
И как листья все мяты,всё ложатся,ложатся,
Каруселью все лица,это в общем не важно,
Похоть словно лисица,всё от похоти влажно.
Сеновалы,скамейки,может стог у опушке,
Всё готово для страсти,и не надо подушки,
Губы, руки и волос,всё вплетается в тело,
Это просто как воздух,нет до жизни им дела