Мой отец Яков Петрович Меженин. Фотография довоенных времен.
- Красивый парень, деловой, в Зуевке и в сёлах соседних был авторитетным, узнаваемым, - мама так о нем рассказывала.
И селяне его добро долго помнили, были благодарны за его щедрость работая мельником. Говорили, что он с них гарции божеские брал за помол зерна, чем другие его коллеги. Осенью 1927 году, осенью отцу вашему исполнялось 18 лет, через военкомат его призывают на воинскую службу. И я помню каким он парнем бравым из армии прибыл. Формой красивой, звании младшего сержанта пехоты меня и мое сердце еще больше взбудоражил, о былом времени мне напомнил.
А в это время в Зуевке изменения произошли за годы его отсутствия. В селе нашем активисты приезжими и местной властью был организован колхоз, где работ общественных теперь всем хватало. В том числе сразу же и Якову Меженину дела нашлись, который не долго раздумывая ко мне опять прибивается, а потом и на мне женился. С простой сельской девушкой семью образовал. Так как мы же с Яковом Межениным до службы в армии уже знакомы были, семьями родители наши дружили. Хотя я тогда для него была просто девушкой скромницей - Доней Ивановой. Ничего для него не значащей.
Теперь он стал другой, я для него становлюсь другой. Нод свадьбы как теперь мы с Яшкой никакой не играли. Они Меженины два брата жили бедно, без отца. Да еще и с матерей инвалидкой. А как было-то, со сватами они меня, родители наши и мы с ними у нас потом у них за столами посидели, чай попили. Сообща все обговорили, планы навели и в их доме стали жить – поживать, людей не смешить. И он сразу же в колхозе пошел на работу. Зимой корма с полей на фермы и бригадные конюшни возили. Весной поля пахали, культурами разными их засевали. А осенью урожай убирали, который получали богатый, но не их собственный, а общественный. Где за их труд теперь в колхозе новом руководители новые по разному платили.
"Согласно урожая", - нам поясняли. Не как раньше. А было, захотят на трудодни заработанные зерна мешок дадут, или этого не дадут. То есть люди теперь себя трудом своим кормили, одевали и обували. И жизнь на селе постепенно налаживалась. И жизнь в семьях колхозных тоже постепенно улучшалась, детьми расширялась. Как, к примеру, в семье нашей, где уже в июле месяце 1931 года первой рождается дочка Аня. А в ноябре 1932 года нарождается сынок Миша.
А этот год был по сути голодным, не урожайным. В доме продуктов нет никаких. и я, его кормящая мама день кое как ем, а то и вообще не ем. Поэтому и в грудях моих, то густо, то пусто. И поэтому Миша у нас на больше конычит, чем веселится. Яшке об этом жалуюсь. Он к дяде своему в тюрьму на свидание поехал, к бригадиру бывшему, колхозному. Он его выручает, зерном обеспечивает, которое незаконно достал и сок заключения себе схлопотал.
И мы с его хлебушком ту зимушку голодую пережили и сыночка нашего спасли.
А потом, благодаря хлопотам нашего дяди Алешки Денисова, коммуниста и активиста сельского, Якова на мельницу помещика Лебедева определили, Которая во времена смутные была властями конфискована и во времена НЭП крестьянину зажиточному Шмойлову Фёдору Михайловичу продана. Где долгое время и работал мельником.Там он был почетным и самым авторитетным общественником.
А я в 1935 году родился. Год в колхозе выдался урожайным. И мама о нем с особой теплотой вспоминала. Так как в Зуевке впервые колхозникам за год работы на трудодни к их дворам зерно с полей фургонами парными развозили.
- мы тогда ларь старый зерном затарили и еще один ларь новый построили. Его тоже засыпали зерном колхозным нового урожая. Радовалась мама, долго тем воспоминаниям. И еще одним мальчиком семью нашу пополняя. Васей мы его назовем, который в 1938 году на свет белый появится.
Поэтому со слов нашей мамы отцу нашему надо было срочно взрослеть, перестраиваться. Становиться еще более серьезным, делом более ответственным заниматься. То есть, крутиться и вертеться ему надо было, чтобы семью такую огромную содержать и правильно воспитывать Так как на мельничную оплату он содержал нас и часть его денег шла на оплату врачу местному, лечившему ногу их мамы.
- А ваша бабушка Маша любимая плюс ко всему еще и уходит с головой в религию. Говоря своим сыновьям выросшим без отца: «Бог меня такой ногой наградил, за мои прегрешения какие-то наказал. Поэтому у меня наверно нога заболела, а потом отец нашу семью оставил, в Ташкент из села уехал.
Хотя в селе нашем все знали истинную причину уезда на сторону ее мужа, писаря волостного и его начальника, управляющего землями арендными Трифона Митрофановича Неклюдина.
Узнаем от местных старожилов их историю и мы. Особенно я, увлекшись краеведением. Наш дед по линии отца Петр Павлович Меженин уедет в Ташкент следом за Неклюдиным от преследований новых властей. Где во времена НЭП приобретут в свою собственность швейную фабрику и нанейбудут работать. Где наш дед женится на сожительнице Неклюдина Насте Плешко. У них народится сын Петр. Но это случится уже после смерти Трифона Митрофановича (как случится и другая еще более интересная история встречи Петра Павловича с его пятнадцати летним сыном Георгием в Ташкенте. Читайте о ней в моей книге "Одна жизнь", авт.)
Чего будет потом. А пока будучи еще мальчишками наш отец Яков и дядя Георгий чтобы как-то выжить у зуевского зажиточного крестьянина служат в работниках. Но учебу в школе сельской не бросят. получат приходское образование. Чего им уже ближе к войне позволит поступить на годичные сельскохозяйственные курсы. и получить на них хорошие специальности. После чего отец будет работать в колхозе бригадиром, а дядя Георгий механиком в МТС. Который тоже женится на зуевской медичке Лиде, присланной к нам из соседнего Оренбуржья.
в 1940 году семья наша еще пополняется ребенком, девочкой Машей, любимицей и красоты неописуемой (которая доживет до дня победы и от менингита умрет). Радости в нашей семье всеобщей не было предела. Но она была не долгой. Приходит год следующий, 1941-й, наступает лето и страшное число - 22 июня. ВОЙНА.
Был митинг в центре села. Там она моим селянам была объявлена. И там же троим ЧТЗовцам и двоим шоферам вручены были первые повестки на фронт, - вспоминала мама. - Наших мужиков не трогали как специалистов сельского хозяйства. "По брони на фронт не забирали.
И руководители Советского Союза тогда считали предстоящую войну с Германией не долгой "Через три месяца враг будет разгромлен", - на митинге сельском начальники районные селян убеждали.
Но война оказалась затяжной, долгой и кровопролитной., о которой народ наш песни сочинял и повсюду их распевать: "Киев бомбили нам объявили, что началася война...". И другие
- В августе месяце в колхозе шли уборочные работы. Отец был там, работу организовывал. Приезжают представители зуевского сельсовета, ему повестку на фронт привозят. Я им об отце рассказала. Они его с поля домой привезли. На другой день мы нашего Якова провожали на фронт.
К дому "Полуторка" подъехала. В кузове Семен Глебов, Пашка Натаров с женами сидели. Яшка с вещами к ним залез. Георгия из МТС Мишка Жарок на такой же машине подвез. Он к ним залезает, водку русскую по стаканам разливает. Они выпили. Георгий с отцом обнялись, Мавра Глебова меня в кузов зовет.
Мне бы тоже ехать с ними, а я Маню грудью кормлю. Сестра говорит: "Донь, поезжай! А мы Машу тут молоком коровьим покорми".
И мы в Утевке всю ночь последнюю с мужьями своими по улицам ходили, обо всем говорили, вспоминали. Утром в Кинель
проводили.
Приехала домой, нас жалела, оплакивала. Письма от Яшки ждала. Через месяц первое получила. Вечерами долгими ее нам по несколько раз читала и перечитывала, которых за его короткое время.пребывания на войне, пришло всего - одиннадцать.
И на сколько они ей все были дороги, женщинам, ставшими матерями в мирное время трудно понят.ь. А мы, дети военного времени, это ее состояние видели и хорошо понимали. Если она эти письма всю свою последующую жизнь у своего сердца, за пазухой проносила. Все сохранила, нас вырастила и письма от нашего отца нам, как самое дорогое наследство передала.
В составе Северо - Западного фронта наш отец воевал. Город Старая Русса от орд фашистской Германии защищал. И там же, у стен завода фанерного стратегического назначения со своими боевыми товарищами 11 января 1942 года погибнет.
И где теперь в их память и честь стоит памятник, с плитами поименными. Около 1500 павших солдат, сержантов и офицеров покоятся под плитами этого коллективного памятника. Ездили мы туда в 2015 году, посетили его, поклонились павшим героям, цветы на плиту с именем отца положили. Посетили музей Северо - Западного фронта, в составе которого воевал Яков Петрович Меженин. И там же наш дядя Георгий Петрович Меженин со своей первой женой Лидой воевал (Станция Балагое, Вышний Волочек).
И там же семейный коюз нашего дяди Георгия и ег первой жены Лиды война к сожалению прервала, а с новой медсестрой военной, с Ниной Петровной свела (ниже в военной форме вы ее видите на фото. Там и мы, племянники Георгия Межени.на с ним на фотографии, с его новой женой Марией). Она его и свою семью детьми наградила.И она же своего Георгия на 84 году жизни в мир иной проводила...
ЗУЕВКА ЛЕТОМ И ОСЕНЬЮ 1945 года.
Наступил мир. Возвращались с войны счастливчики. Запомнилось, как радостно их встречали семьи, родственники, селяне. Приходили в войну и калеки, бойцы изувеченные, но живые. Возвратились: политрук, без одной руки Леус Петр Семенович, без одной стопы старший сержант Денисов Николай Петрович. Тяжело раненными с боев под Сталинградов явились Репин Серафим Николаевич и Трубников Василий Егорович, Павлов Гаврил Михайлович.
Репина колхозники опять изберут председателем колхоза, Павлову доверят кресло председателя сельсовета. Трубников станет за штурвал комбайна, возвратится Воротынцев Филипп Петрович, потерявший ногу под Ленинградом. Дмитрия Петровича Скокова из тылового госпиталя доставят инвалидом.
К концу лета 1945 года в село стали возвращаться и победители. Гордо, с орденами на груди, радостно возвращались. К стуже зимней, возвращаться стали пленные. Эти возвращались задворками, считая себя униженными, с грузом вины. Но в их семьях была такая же радость. К таким счастливчикам я причисляю семью Максима Васильевича Дробышева, Алексея Васильевича Денисова, Павла Ионовича Чеховских, Александра Павловича Бортникова, Горлова Алексея, Татаринцева Алексея, Денисова Василия Михайловича, Занина Василия Яковлевича и других. Селяне не винили их за плен. А вот фронтовики по ним злословили, оскорбляли. По пьяни обзывали их «Пленник». В том числе и мой дядя Георгий, возвратившиеся с Ниной Петровной в Зуевку к осени 1945 года. Жить будут с о своей мамой в избе саманной по началу счастливо. Потом он ее стал ревновать, о былом ее любовнике майоре Куприянове упрекать. Понимая, что война всему была повинна, которая в том числе и без пленных не бывает.
И в первую Мировую войну пленных зуевцев много было: Кортунов Павел Николаевич, Елхимов Григорий Александрович, Мальцев Яков Яковлевич и другие. Их тогда власть и народ за плен не ругали.
В должности заведующей местной больницы умрет его любящая жена Нина Петровна в 1955 году. Возраст Иисуса Христа, родилась в Кургане.
С Павлом Ионовичем Чеховских я в1951 году на бригадном дворе за лошадьми ухаживал. От него узнаю, в плен они попали под ОРЛОМ. Немцы взяли их без сопротивления и без единого выстрела.
-Это как же? - спрашиваю.
- Везли нас в телячьих вагонах с пересыльного пункта эшелоном к фронту, - скупо рассказывал он. - Говорили, едем воевать под Орел. Ночью везли, а днем в тупике мы стояли, сухой паек доедали. И у нас обычно Алешка Старшинин (Алексей Иванович Денисов) за кипятком на станциях выходил, он побоевее всех. Слухи прошли, немцы подошли к Москве, вот ее оккупируют. Ночью эшелон остановился, командиры скомандовали выгружаться. Строем вели долго и привели. В лапы к немцам нас сдали.
А почему? - спрашиваю. Алеха Старшинин о причине рассказывал:
- Было предательство. Мы когда под Орлом строем шли, речь не русскую
со стороны леса услышали. Я не выдержал, приблизился к лейтенанту, спросил: «Немцы тут где-то! Вам не кажется, товарищ лейтенант?». А он мне грубо «Не разводи паники, солдат, становись в строй и молчи».
Тут кто-то крикнул «Братцы, нас предали! Разбегайся по лесу!» Послышались выстрелы. Мы вчетвером в лес забежали и до утра в нем блукали. А наутро, куда ни пойдем, всюду немцы. Зашли в деревню, ночевать попросились, не пускают, в другом, в третьем доме не пускают. Постучались в крайний дом, хлеба попросили.
По две картофелины дали, сказали с упреком: - Вы уже четвертые этой ночью стучитесь. Воевать надо вам, а не бродить…
И в итоге в той деревне русские предатели их немцам выдали. В лагере в германии на кожевенном заводе работали. Союзники освободили. Они сначала их допросили нашим следователям передали. Разобрались и они, вывод положительный сделали, в Магадан не отправили. Хотя и такие в Зуевке были...
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 1