Камский пейзаж

Эта картина вызывает у меня умиление красотой Камы и крутого берега в окрестностях Галаново. А еще наш любимый остров Березовский… и хочется петь песню:

РУССКИЕ КРАЯ
сл. Аедоницкого, муз.Ю. Полухина
Над полями дремлет голубое небо,
Льётся синь реки,
И у всех околиц пахнет свежим хлебом,
И плывут над крышами дымки...

Здесь людей хороших уважать умеют -
В дом любой входи!
Как родного примут, угостят, согреют,
Пожелают доброго пути...

Ты, Россия, мне дала и ум и силу,
Имя мне дала.
Ты меня водою синих рек поила,
От беды в походах берегла...

Выйду в поле, снова я окину
Взглядом вольные края:
Ничего на свете мне вовек не надо -
Лишь цвела бы Родина моя!

Кстати, эту песню, в 1965 году, пела на смотре художественной самодеятельности в клубе «Нефтяник» Николо-Березовки как солистка школьного хора, которым дирижировала Инга Яковлевна Игнатюк. Хор пел только припев. До сих пор для меня большая загадка, почему именно я солировала? Наверное, была уверенной на сцене и громко пела?!
Однако, возвращаюсь в свое галановское детство.
Летом я приходила домой только спать. С весны на берегах галановских озер с подружками начинали собирать щавель на кисло-сладкие пирожки, и луговой чеснок на пирожки с яйцом. В июле поспевала луговая клубника – недели две я в логах галановских гор с ведром на целый день. Из еды - кусок хлеба, ягоды и ключевая вода. Такая мощная была чистка организма, будь здоров! Шли тёплые обильные дожди, громыхал раскатистый гром, а мы с девчонками ползали по горе и собирали ароматные ягоды.
А потом брели домой с полным 10-литровым ведром ягод, уставшие, босиком, по жидкой глине, но с огромным наслаждением и радостью. Подходили к каждому горному ключу и обязательно пили холодную воду так, что скулы сводило. Это придавало силы. Конечно, не пропускали с подружками черёмуху у Насти Толстой, залезали без разрешения на дерево и ели ещё и ягоды черемухи, прямо с косточкой. Грязные, с "чёрным черёмуховым языком" оказывались на пороге дома. За принесенные ягоды – поощрение, можно идти гулять до ночи.
Только отошла клубника, вперед на берег Камы - за ежевикой! Эту ягоду я страшно любила и, если начинала есть, то не могла остановиться. Подружки Нинка и Райка говорили:
- Что домой понесешь? Как это мы пойдем с неполными бидонами по деревне?
Несколько раз помогали мне наполнить посуду, но это же, стыдно пользоваться трудом других! Поэтому я опережала события так: закладывала на дно бидона траву, а сверху сыпала ягоды, и все были довольны: я – ежевикой в животе, подружки «полными» бидонами ягод у всех.
В августе ходили по орехи, но это занятие мне не нравилось. В сентябре-октябре – сбор калины. Ее "садили в кувшин", вывешивали на стену дома, она промерзала за несколько заморозков, горечь уходила, и мы варили в русской печи калиновый кисель на солоде - кулагу, парили калину в глиняном горшке. Сладкое и полезное лакомство. Изучая позднее "Историю" в школе, я поняла, что у нас в Галаново всё как в Древнем мире: женщины занимались сбором трав, ягод, а мужчины охотились.

КАК ПОЯВЛЯЕТСЯ «ЗОВ РОДИНЫ»

Галаново сегодня – это островок древнего мира, забытая Богом деревня - село. Но какая вокруг красивая природа, дух захватывает!
Как я любила галановские горы! Я карабкалась на вершины, выбирая самую крутую и высокую вершину, чтобы увидеть ВСЁ. Мне казалось, что доберусь до вершины вот той самой высокой горы, и цель будет достигнута, дальше лезть некуда и весь мир будет как на ладони. Но какое разочарование - передо мной возникали всё новые и новые вершины, ещё более крутые! Меня это дразнило, я собирала всю свою волю в кулак и неслась к самой высокой вершине, надеясь, что вот она – цель, вот мой Олимп! Но, увы, в природе ВСЁ как в жизни человека: только возьмёшь высоту, а перед тобой возникает новая, ещё круче вершина. Казалось, и стоишь высоко, а мало что открывается, и опять начинаешь новое восхождение.
Я бегала по горам без устали, по логам, по кустарникам, не обращая внимания на гальку и колючки. Босые ноги всё выдерживали. Вскрикну иногда от внезапной острой боли, достану иголку-занозу и снова вперед! Действительно, только высохнут слёзы от очередного восхождения, забывается мгновенно всё, и помнишь, какое потрясающее состояние, когда много кислорода – амброзия, однако, блаженство.
Безумно нравилось стоять на вершине горы и смотреть вдаль. Открывались грандиозные просторы, изумительные перспективы, и было видно всё, как на ладони: Каму, Камбарку, Дубник, Николо-Березовку и даже, где-то уж совсем там, за горизонтом, казалось, блестит белыми домами Сарапул.
А там, далеко-далеко золотая наша столица – дорогая моя МОСКВА!
Ветер упруго давит на тебя, лохматит волосы, резво треплет платье. Распластаешь руки навстречу, и, ощущаешь себя легкой, бестелесной пушинкой. Если ветер чуть усилится - полетишь над рекой, полями и лесами…
Всю жизнь я храню в душе это ощущение красоты и мощной силы природы, и в каждый приезд к родителям стремлюсь вернуться в галановское детство. Меня тащит туда всегда, даже если я бываю дома полтора дня. За три часа могу добежать до места филимоновской усадьбы, вдохнуть сладкий воздух детства. Может быть, поэтому меня так непреодолимо тянет в Галаново, Богом забытую деревню моего детства?
Вот и в январе 2006 года сказала маме:
- Только постою на берегу Камы и погляжу на Галаново. Туда ладно уж, не пойду.
Но когда возле церкви я начала вспоминать о деде Филимоне, из-за Галановской горы внезапно мощно сверкнул золотистый отблеск, и мне показалось, что это предки подают сигнал, и дед зовёт меня туда. Уже не думая о том, что мама запретила мне (это в 55 лет!) идти за Каму, я понеслась к дедовой усадьбе, как стайер на дистанцию в шесть километров. Надо было успеть обратно к горячим шанежкам, чтобы не расстроить Ираиду Филимоновну.
В тяжелой семикилограммовой цигейковой шубе, нараспашку, бежала все километры легко и радостно. Даже собаки в этот раз не помешали.
В Галаново очень много собак, которых я страшно боюсь. Однажды псы Аркаши Сороки не пропустили меня к Филимоновской усадьбе по улице, и мне пришлось обойти по горе, "пурхать» по заснеженной целине, но я – упёртая и целеустремленная и это страшное препятствие (и собак) преодолела. Поклонилась филимоновской столетней ветле, обнялась и обратно бегом с той же скоростью в Николо-Березовку.
«Зов предков» все-таки существует.