…Иного счастья нет, и не найти

Что раньше кончится – поэзия иль я?..
Иль вместе мы уйдем в страну безмолвья,
По серебристым волнам ковыля,
Как тени, ничего не славословя:
Ни жизнь -- она забыта навсегда,
Ни смерть -- она сурова и бесстрастна.
Неведомо нам, грешникам, когда
Приблизит нас, чаруя, Красота.
И мы поймём, что были не напрасно
Её посланцами, сияли иногда
Стихотвореньем огненно-прекрасным.
Иного счастья нет и не найти
В награду, что мы трепетно и страстно
Служили правде на земном пути.
…Иного счастья нет, и не найти.
Что наша жизнь – награда или месть?..
Предавшись стихотворному безделью,
Моя душа как дивный сад цвела…
И не заметил я, как жизнь прошла.
Куда? С какой такою целью
Несёт нас время?..
Для чего мы есть?..
Всё сознавать – не счастье, а болезнь
Смертельная для всякого поэта.
И на вопрос я не ищу ответа:
Что наша жизнь – награда или месть?..
Едва родившись, каждый стал подсуден
И божьему суду и прихотям вождей.
Мне всё равно, кто - Путин иль Распутин,
Россией правит. Жалко мне детей.
Они прекрасны, но какие люди
Из них получатся?..
Кто на исходе дней
Их встретит, кроме неизбежной смерти?..
Вергилий? Или светлый лик Христа?
Иль в Ад рекомендация в конверте
От Чёрта, если совесть нечиста?
Треть жизни навсегда сгорела
Моя берёза повзрослела.
С ней вровень пихта подросла.
Треть жизни навсегда сгорела.
Была она, иль не была?..
Треть жизни – это ж четверть века
С судьбой затейливой игры
Мелькнули, будто я с разбега
Скатился в саночках с горы
На жёсткий лёд реки забвенья.
Затормозил у полыньи,
И заглянул, не без волненья,
В мои оставшиеся дни.
Я поздно начал – поздно кончил
Расчёты с памятью своей.
И песни пел других не звонче,
Но чуть правдивей и умней.
Треть жизни крайняя сгорела.
Была она, иль не была?..
Моя берёза повзрослела.
С ней вровень пихта подросла.
СИНИЧКА
Проснулся…
Хоть солнышка нет,
Почувствовал тихую радость.
Молочно-туманный рассвет
Влюбленному сердцу не в тягость.
Синичка в окошко глядит
С цветущей сиреневой ветки.
Насмотрится и улетит
Под окна к прекрасной соседке.
И ей просвистит про меня,
Что жду я её пробужденья,
Как солнышка майского дня,
Как лёгкие ветра движенья.
Жду – вспыхнет сквозь белый туман
Рассвета малиновый гребень.
Откроется мне океан
Огромного чистого неба.
Когда-то мечтал я летать,
Но годы мои пролетели.
Недолго осталось мне ждать,
Когда вознесётся с постели
Навстречу рассвету душа.
Она на земле не жиличка.
Вослед с моего этажа
Легко просвистит ей синичка.
Что жизнь была, что не было её...
Что жизнь была, что не было её –
Пустяшно человека бытиё.
Пусть будет он сам Сталин или Путин.
Приходит час и требует своё
Смерть, никогда не открывая сути,
Что ждёт нас там,
В окаменевшем времени,
Когда мы все, избавившись от бремени
Законов и привычек, и долгов,
Получим всепрощенье грехов
И обретем приют в господней вечности,
И растворимся в человеческом числе,
Не догадавшись, что мы были на Земле
Всего лишь мотыльками бесконечности.
Когда в помине не было людей
На море я смотрю с Кавказского отрога.
Оно пока пустынно, и покой
Его объял, как сон, и облака высоко
Над ним сияют снежной белизной.
И лишь вода темна, и это не случайно:
В непроницаемой её глубинной мгле
Она в себе хранит непознанную тайну
Возникновенья жизни на Земле.
И здесь когда-то из морской пучины
Мой предок выполз на песчаный брег,
С раздвоенным хвостом, в чешуйчатой личине,
И дикий зверь, и всё ж предчеловек.
К возлюбленной он телом, словно плугом,
В песке сыпучем протаранил ход.
Они сходились много раз друг с другом,
Чтоб завязался новой жизни плод.
И лился сок любви струёю мощной,
И страстный рёв вздымался к небесам…
Лишь поздней крупно вызвездившей ночью
Они прохладным предались волнам.
Мы до сих пор ещё во многом звери,
И тянет нас всей сущностью своей,
Познать, какой была любовь без лицемерий,
Когда в помине не было людей.
Правда, что всюду искал
Когда-нибудь кончатся силы,
И опустеют слова.
Сколько шагов до могилы:
Тысяча? Две?.. Или два?
Знать мне про это не надо.
Близок последний привал.
Чудится – вот она рядом
Правда, что всюду искал.
Грустно соловушка свищет.
Старая вишня в цвету.
Выроет яму могильщик.
В ней я всю правду найду.
ЗЕМЛЕ НЕ ИЗБЕЖАТЬ ВСЕЛЕНСКОЙ ЛОМКИ
Во времени мы разошлись на тридцать лет,
Хотя давно идём одной дорогой.
И души наши ранены тревогой,
Что меркнет красота, скудеет Божий свет,
И все мы погружаемся в потёмки,
Где жизни нет, есть только пустота.
Земле не избежать вселенской ломки.
И станет вновь она «…безвидна и пуста»,
Пока не возродится Богом-Словом,
Чтоб повториться в сотвореньи новом.
На новый круг пойдёт отсчёт времён,
Вновь солнечная вспыхнет колесница,
И к людям возвратится Божий свет.
И красота очеловечит лица.
Но наша встреча вряд ли состоится:
Мы с вами разошлись на тридцать лет.
И ПЛАЧ СТАРУХ Я СЛЫШУ ГДЕ-ТО РЯДОМ
Глядит рассвет в открытое окно.
И пахнет ветерок зацветшим садом.
Что было сердцу близко – сожжено.
И плач старух я слышу где-то рядом.
Они с утра тоскливо за стеной
О горестях мирских внушают смертным...
Но где-то есть и воля, и покой,
И есть конец страданьям безответным,
А за окном другая жизнь течёт
Расчётливых безбожных поколений.
И всё ж прохожих оторопь берёт
От тридцати вековых песнопений.
В их душах пробуждает божий страх,
Позыв души к бессмертному спасенью
Невольно замедляют люди шаг,
Прислушиваясь к древнему моленью.
Ровесники безмолвных пирамид,
Слова звучат и горестно, и нежно
О том, что свет надежды всем горит,
Но человечья доля безутешна.
ВСЁ ТЯНЕТ К ПРОСТОТЕ
Всё тянет к простоте – года и опыт,
Опавшая листва и мелкий нудный дождь,
И шумная по осени воронья копоть,
Что хриплым ором провожает ночь.
Нет мыслей ни о жизни, ни о смерти.
Русь победил пещерный дарвинизм.
Не разобрать, где ангелы, где черти,
Где божья высь, где сатанинский низ.
Всё тянет к простоте, но, как вериги,
Мне не дают навстречу ей шагнуть
Все мной за жизнь прочитанные книги,
Лихих умов затейливая муть.
Чего они мне только не сулили –
И царство справедливости для всех,
И торжество добра…. Но позабыли
Сказать, что не бессмертен человек.
И никогда он так и не узнает,
Не преступив за роковой рубеж,
Что там его бесстрастно ожидает:
Спасенье иль крушение надежд.