Предыдущая публикация
Здравствуйте, друзья!
Сегодня публикую очередной свой короткий рассказ «деревенской» прозы, чтобы поднять ваше настроение. Ставьте лайки, пишите отзывы, замечания, пожелания, я же со своей стороны обязуюсь по возможности отвечать на все комментарии. Чтобы не пропустить очередного выхода рассказа подписывайтесь на мою страницу.
Всякий петух на своём подворье хозяин. Ну что ж, поехали!
Гарявиной Татьяне.
ПИРАТ ПЕТЮНЯ
Весь июнь стояла невыносимая жара. Над цветущими лугами млел горячий воздух, словно жидкое стекло. Вдалеке за лиловой дымкой едва виднелся поникший лес.
Однажды в деревню пожаловал лис. Рыжая шерсть клочьями свисала с облезлых тощих боков. Было похоже на то, что его серьёзно потрепали собаки. А может быть и на самом деле так произошло: уж больно молодой лис имел наглый характер. Он крался по заросшей лопухами безлюдной улице, часто останавливался, задирал острую мордочку и шумно принюхивался.
В это самое время в саду у бабы Насти наседка выгуливала цыплят, учила их всяким житейским премудростям: разыскивать вкусных червяков, отличать съедобную личинку, ковыряться в навозе и купаться в пыли для здоровья.
Облюбовав подворье бабы Насти, рыжий бандит пробрался в сад и учинил там настоящий разбой: задушил наседку и подавил всех цыплят, кроме одного. Этот шустрый петушок оказался самым сообразительным, ловко нырнул в высокую траву и затаился. Только острый нюх лесного разбойника быстро вычислил тёплый жёлтый комочек. Метнувшись к добыче с горящими глазами, лис успел сцапать петушка прямо в воздухе, когда, спасаясь, он с громким писком напрасно старался взлететь на ограду.
На шум с тяпкой наперевес прибежала баба Настя. Она полола на огороде молодую картошку. Увидев незваного гостя с трепыхавшимся цыплёнком в зубах, старушка широко размахнулась, держа тяпку за черенок, и с силой запустила в него.
— Брось цыплака, — крикнула она грозно, — паразит!
Лис заметался, ища лазейку.
— Вот я тебя, окаянного! — опять крикнула баба Настя, подхватила по дороге пластиковую садовую лейку и, размахивая ею над головой, словно палицей, стала преследовать хищника. — Кому говорю, брось!
Лис от страха тявкнул, выронив цыплёнка, протиснулся между частоколом, оставляя на нём клочки облезлой шерсти и со всех ног понёсся в спасительный лес.
По деревне, громыхая цепями, в бессильной ярости зашлись охрипшие собаки.
Петушок хоть и был сильно помятый, но живой. Он вскочил на ноги, почистил свои махонькие крылышки, отряхнулся и жалобно пискнул.
— Моя ты крохотулечка, — подбежала запыхавшаяся баба Настя, взяла цыплёнка на руки и горестно огляделась. — Один ты у меня теперь остался, — дрогнувшим голосом сказала она, обессиленно опустилась на скамеечку и заплакала.
Петушок продолжал жалобно попискивать, как-то неестественно выворачивая головку. Тут баба Настя и разглядела, что цыплёнок потерял один глаз.
— Никого не пожалел, душегуб, — принялась убиваться расстроенная старушка, держась за сердце и монотонно раскачиваясь. — Всех порешил вчистую, изверг. Даже, которого чудом отбила и тот оказался кривеньким. Э-эх, милый, тяжело тебе будет в жизни, задолбают тебя соседские петухи. Да что там петухи, куры заклюют. Бедненький ты мой Петюня.
Но Петюня рос на редкость самостоятельной птицей и в обиду себя не давал не только каким-то там паршивым сородичам, но и любому человеку. Всегда вышагивал достойно, гордо избоченив голову, глядя перед собой чёрной бусинкой глаза и грозно клекоча. Как бы заранее предупреждая окружающих о своём независимом характере.
Доброжелательно он относился только к бабе Насте и к её малолетним внукам — Женечке, Зинуле, Димке и Танюше. Когда они приезжали из города к бабушке погостить, Петюня по-хозяйски брал над ними шефство: сопровождал купаться на речку, собирать опята и цветы на лугу и даже в дальний лес за ягодами.
А вот чужих, он на дух не переносил. На что уж деревенские жители ко всему привычные, но и им ещё не приходилось встречать такого боевого петуха.
— Твой Петюня, — признавались они бабе Насте, — почище собаки будет.
Прежде чем наведаться к старушке, соседи вначале стучали палкой по ограде и громко интересовались местонахождением петуха и лишь потом с опаской проникали в дом.
Прошёл год, Петюня заматерел. С переливающими на солнце разноцветными перьями и выгнутыми, словно сабли острыми шпорами, он выглядел настоящим красавцем. Но и опасным стал во много раз.
На Троицу баба Настя ещё с вечера наломала берёзовых веток, воткнула их за резные наличники, вымыла тщательно полы и поверх самотканых дорожек натрусила свежей травы. Воздух наполнился духмяным ароматом, и в доме сразу стало по-праздничному уютно.
Баба Настя накрыла в горнице стол, и в который раз уже нетерпеливо выглядывала в окошко — ждала в гости подружек бабу Дуню и бабу Пашу. Накануне старушки сговорились отметить у неё большой престольный праздник.
По такому случаю баба Настя с самого раннего утра, пока куры ещё дремали на нашестах, упрятала Петюню от греха в сарай, навесив для надёжности амбарный замок. Кочет, до глубины души оскорблённый подобным отношением к себе, вначале гневно кукарекал на всю деревню, переполошив соседских петухов и собак, но потом затих. Должно быть, смирился со своей затворнической участью.
— Вот и, слава богу, — облегчённо перекрестилась старушка, переживавшая, что Петюня вдруг сорвёт голос, который был у него прямо-таки архиерейский.
Первой в улочке, примыкавшей к дому бабы Насти, появилась её самая закадычная подружка баба Дуня Монатова. С собой она несла лукошко, как видно, с гостинцами, прикрытое сверху расшитым рушником.
Баба Настя выбежала во двор встречать, как водится, расцеловались.
— Бражжонку принесла, — поделилась словоохотливая баба Дуня, заговорщицки приоткрыв лукошко. Там у неё лежала полуторалитровая бутыль, заткнутая самодельной газетной пробкой. — Праздник всё ж.
— Добро, — не стала противиться баба Настя. — А вон и Паша плетётся.
Скоро старушки уже сидели за столом, справляли праздник. Внуки, которые отметились за столом ранее, играли во дворе в салки. Подруги выпили немного браги, душевно попели любимые песни, даже слегка всплакнули, вспомнив своих покойных родителей.
Первой засобиралась домой баба Дуня Монатова.
— Чтой-то захмелела я, — сказала она, добродушно посмеиваясь над собой, — пора и честь знать. Куры-то не кормлены. Совсем, старая, запамятовала.
Баба Дуня вышла во двор, обернулась и в шутку низко поклонилась.
— Спасибо этому дому, пойду к другому, — сказала она и направилась со двора, беззаботно помахивая порожним лукошком и воодушевлённо распевая: — Парней так много холостых, а я люблю жена-то-го-о…
Старушка жила на другом краю улицы и очевидно не надеясь на себя, завернула за навозную кучу, где и присела помочиться. Она даже и подумать не могла, что Петюня давно уже выбрался из сарая в небольшое оконце. Это оконце ещё утром хозяйка по рассеянности забыла закрыть.
Петух молча стоял на крыше сарая, на самом её коньке, словно вырезанный из жести для красоты и сердито озирал окрестности.
Первой его заметила Зинка.
— Тётя Дуня, — громко крикнула она, — берегись!
— Баб Дунь, беги! — тотчас поддержала сестрёнку Таня. — Петух на свободе!
— Не успеет, — покачал головой Димка, наблюдая за Петюней, который уже находился в воздухе, с шумом размахивая крыльями. Через несколько секунд петух приземлился за навозной кучей, и оттуда в тот же миг донёсся душераздирающий женский крик: — Помогите, спасите, убивают!
Баба Дуня выскочила из-за навозной кучи с вытаращенными в панике глазами и резво побежала обратно к дому, на ходу надевая рейтузы. Петух со злорадным клёкотом гнался следом и клевал её в оголённый зад.
— Петюнь, Петюнь, — хором принялись кричать бабы Настины внуки, переживая за здоровье старушки, — фу, фу!
Но Петюня отстал только когда его жертва, обмирая от страха, забежала на веранду.
— Вот это баба Дуня скорость развила, — пролепетала Женечка, поражённая её прытью. — Никогда бы не поверила, что старушенции так могут бегать.
Ребятишки переглянулись и от хохота повалились в траву и долго катались по ней, прижимая руки к животам, пока их не пристыдила бабушка.
В тот день между старыми закадычными подружками и произошёл разлад.
— А ещё называется подруга, — крепко обиделась тогда на бабу Настю тётя Дуня Монатова, — а сама своего пирата на меня натравила! Он мне весь зад исполосовал!
И не разговаривала с ней целый месяц, пока не зажили раны, и не спала опухоль.
Следующая публикация
Нет комментариев