Как мы топили «Энтерпрайз»

40 лет назад, 17 февраля 1979 года китайские вооруженные силы атаковали вьетнамские войска на всем протяжении границы между двумя странами. Длившийся месяц крупный вооруженный конфликт (в военных действиях участвовали с китайской стороны 250 тысяч военнослужащих, которым противостояли вьетнамские части, численностью 100 тысяч человек) вошел в историю как Китайско-вьетнамская война 1979 года, или «первая социалистическая война».
За две недели боев семи дивизиям Народно-освободительной армии Китая (НОАК), встретившим стойкое сопротивление находившихся на первой линии обороны пограничных частей, подразделений региональных войск и народного ополчения СРВ, удалось продвинуться на территорию Вьетнама на 45-50 километров и захватить провинциальные центры Лаокай и Каобанг.
4 марта ценой тяжелых потерь после 17 атак был взят имеющий стратегическое значение город Лангшон, открывающий путь на Ханой, до которого оставалось 140 километров. Попытки китайских войск продвинуться дальше, были сорваны.
5 марта Китай официально объявил о прекращении «ограниченной военной операции» и начале вывода своих войск (завершен к 17 марта, бои продолжались до последнего дня), а также заявил, что «преподал Вьетнаму хороший урок».
Решающую роль в отражении китайской агрессии сыграл «фактор СССР». Сразу после китайского вторжения Советский Союз однозначно заявил о своей поддержке вьетнамского народа и о готовности выполнить свои договорные обязательства.
Резкое осуждение китайской агрессии в заявлениях СССР подкреплялось весомыми конкретными шагами. С началом китайско-вьетнамского вооруженного конфликта в состояние полной боевой готовности были приведены ракетные части и дивизии Советской армии, стоявшие на границе с Китаем (25 мотострелковых частей, численностью 250 тысяч человек с авиационной поддержкой) на Дальнем Востоке и в Сибири, которые начали концентрироваться вдоль границы с Манчжурией. Незадолго до начала конфликта в районе Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей была сконцентрирована крупная военно-морская группировка, создавшая заградительный кордон перед входом в Тонкинский залив.
В период с 12 по 26 марта 1979 года с целью оказания военного давления на Китай Советский Союз провел крупные войсковые и флотские учения на востоке страны, территории Монголии и в Тихоокеанском регионе, в которых участвовали более 200 тысяч человек личного состава, около 900 самолетов и 80 кораблей.
Нужно отметить, что корабли Тихоокеанского флота СССР с лета 1978 находились в районе Южно-Китайского и Восточно-Китайских морей, где проводили свои традиционные морские учения. К началу 1979 года в ответ на агрессивные поползновения КНР в Южно-Китайском море была сконцентрирована крупная военно-морская группировка, в составе которой к 20 февраля 1979 года насчитывалось 13 военных кораблей СССР. Именно с этого времени Тихоокеанский флот активно использовал для временного базирования бывшую военно-морскую базу США Камрань.
К концу февраля - началу марта 1979 года советская эскадра получила пополнение и ее численность составила 30 надводных кораблей, в том числе - КРУ «Адмирал Сенявин», РКР «Адмирал Фокин», РКР «Владивосток», БПК «Василий Чапаев», СКР «Разящий» и другие.
Кроме того, в операции принимало участие неуточненное количество дизельных подводных лодок Тихоокеанского флота СССР. Они прибыли из следующих дальневосточных баз: Улисса, Конюшково, Авангарда, Ракушки, Совгавани, Магадана и Бичевинки.
Часть подводных лодок, оставаясь в надводном положении, создали видимый защитный кордон перед входом в Тонкинский залив, заблокировав его для судов других государств. Среди этих дизелюх были и такие, которые во время перехода к Вьетнаму потеряли часть своей боевой готовности.
Например, одна из «эсок» во время шторма осталась без топлива и вынуждена была вернуться в базу. Другую тем же штормом занесло в террводы Кореи, где ее обнаружили, забросали гранатами и заставили всплыть – естественно, выпроводив и сопроводив к советской базе…
Как мы топили "Энтерпрайз"
Ровно 40 лет назад, в разгар вышеупомянутой «странной» китайско-вьетнамской войны, дизельная подводная лодка Б-88 19-ой бригады ТОФ четыре раза подряд атаковала атомный авианосец ВМС США.
Тогдашний командир «восемьдесят восьмой» Федор Гнатусин родился в 1945 году в городе Артеме Приморского края. В 1968 году окончил минно-торпедный факультет ТОВВМУ. Двадцать лет прослужил на дизельных подводных лодках. 11 мая 1977 года приказом КомТоФ назначен командиром ПЛ Б-88. В январе-апреле 1979 года по приказу советского правительства нес на этой субмарине дозор на морских границах СРВ во время китайско-вьетнамской войны. По итогам боевой службы получил орден и направление на учебу в Военно-морскую академию. С 1986 по 1996 год проходил службу в должности начальника отдела боевой подготовки флота. С 1996 года - на пенсии.
Федор Иванович - командир моей первой дизелюхи. Уникального, кстати, «парохода», давно порезанного на «иголки» послевоенной серии крейсерского 611 проекта.
Б-88 в 1977 году, когда на нее пришел Федор Иванович (а через полгода и ваш покорный слуга – «зеленый» лейтенант - выпускник штурманского факультета ТОВВМУ) была уже устаревшей старушкой с большими ограничениями из-за износа корпуса и матчасти по глубине погружения и автономности. Универсальнейший 611 проект субмарин советского ВМФ много раз использовался для любой работы в любой точке Мирового океана. В частности, наша подлодка за десять лет до описываемых ниже событий трудилась типа гидрографическим судном: с группой прикомандированных ученых «пиджаков» на борту почти год изучала гидрологию австралийских и антарктических морей, базируясь на научных станциях островов Маврикий и Кергелен.
Досье. Крейсерская дизельная подводная лодка 611 проекта («Зулу» - по классификации НАТО). Водоизмещение - 1800/2100 т, длина - 90 м, осадка - 5,5 м, скорость хода максимальная - 15/16,7 узла, экономическая подводная - 2,7 узла, три дизеля 37Д по 2 тысячи л/c, автономность - 45 суток, экипаж - 87 человек (12 офицеров, 10 мичманов). Вооружение - 6 носовых и 2 кормовых торпедных аппарата, боезапас - 24 торпеды и 4-6 мин для баночной их постановки.
Мы рождены, чтоб со славой погибнуть...
«Папа» (32-летнего Федора Ивановича на лодке за глаза называли только так) очень любил морячить, готовя из нас настоящее «пушечное мясо».
- Мы смертники, - вещал он на офицерских занятиях по тактике в махонькой кают-компании субмарины во втором ее отсеке. - Мы «дизеля» - тихоходы, мы можем подкрасться, дождаться, затаившись, выйти на перехват любого вероятного противника. Залп четырьмя носовыми торпедными аппаратами, две торпеды - с ядерными боеголовками... Это - при оптимальном раскладе – уничтоженный авианосец, потопление парочки фрегатов или флагмана вражеского ОБК (отряда боевых кораблей). И все. Ни убежать, ни перезарядиться нам уже не дадут. Точка нашего залпа засекается мгновенно. Возмездие неотвратимо: через 5-7 минут мы медленно и красиво испаряемся вместе с сотней тонн термоядерной морской воды в виде огромного синего гриба-дождевика. Или нас, как консервную банку, сплющивает ударной волной нашего же залпа. Поэтому годы учебы и месяцы боевой подготовки экипажа дизельной ПЛ служат только одному: качественно нанести один мощный удар. Тогда и помирать не страшно...
Помирать - страшно. Я это хорошо помню. Потому что вместе с «папой» мы дважды тонули и один раз (правда, у пирса) тушили пожар в аккумуляторной яме. Кстати, во время того пожара на борту были две торпеды с ядерными боеголовками)...
Если завтра война, если завтра в поход...
В начале 1979 года мы расслаблялись - стояли в очередном заводском ремонте, когда началась малопонятная война двух азиатских социалистических государств. И уже всего лишь через неделю нас (военное положение почувствовалось отчетливо) выпнули из завода в море. Скоростная сдача задач, погрузка боевых мин и торпед, еще неделю - загрузка и утрамбовка в тесных отсеках тонн регенерации, ЗИПов, продовольствия, аппаратуры прикомандированных разведчиков...
Мы шли на войну. Во Владивостоке, Находке, Одессе грузились караваны военной помощи СССР маленькому азиатскому государству. На подходах к Вьетнаму в Южно-Китайском море их могли встретить джонки и мотоботы-камикадзе, артиллерийские и торпедные катера, СКРы и эсминцы китайских «братьев навек», с которыми вступят в бой подоспевшие из Владивостока и Приморья советские катера, СКРы и эсминцы тех же проектов. А мы, подводники, будем встречать огнем и мечом корабли и кораблики китайских ВМС на путях их вероятного подхода к берегам Вьетнама. Мы не одни. Только с Улисса к берегам Вьетнама уходили пять корпусов. Плюс Конюшки, Авангард, Ракушка, Совгавань, Магадан и Бичева. Нас много и мы все в тельняшках!
Январь, море, холодища, автономка. Днем - в подводном положении, в лодке еще терпимо, ночью - всплытие, зарядка АБ (аккумуляторных батарей), «воздух - напросос дизелем в пятый» - в отсеке минус хуже, чем на мостике... Но через недельку явственно потеплело.
Вылезший из «чертовой кожи» меховой «канадки» щупленький «папа» почти весь световой день - командирскую вахту в подводном положении - спит, привалившись к переборке гальюна на разножке в центральном отсеке в трогательных марлевых шортиках.
- Тишина в отсеке! - шепотом рычит вахтенный офицер минер Леха. – «Папа» устал!
Не вейся ты, чайка, над нами и голосом тонким не плачь...
Наконец Цусима. Корейский пролив. С послевоенных лет узость преодолевается советскими подводниками ночью и в надводном положении. Супостат, естественно, не дремлет, ждет, садится на хвост, отслеживая строго секретные районы наших предполагаемых боевых действий. А мы прячемся в толще Мирового океана, ныряем в сложные «гидрологии», уползаем от врага тихо, на экономходе, когда лодка еле слушается руля, прячась их сонаров...
Нас, идущих по проливу почти полным ходом, без огней, в позиционном (чтобы меньше отсвечивать для радиолокаторов) все же ущучил настырный южнокорейский СКР, уже на выходе из узости – «папа» очень ловко и долго «косил» под рыбачью джонку. Мы срочно провалилились на 100-метровую отметку. И тут они в нас вцепились! Федор Иванович «мотал» корейцев трое суток. Мы выработали весь энергоресурс, мы отключили от электропитания все, что можно, мы три дня жрали сухпай - сухари, сок из железбанки и «курицу в собственном соку», но азиаты оказались суперморяками.
Федор Иванович все эти сутки носился по лодке, как шустрая белка в легендарном колесе: вычислял на торпедном автомате стрельбы пути уклонения, чего-то вычитывал в своих совсекретных командирских справочниках, даже ложился на грунт... Но корейцы, чуть потеряв слабенький шум наших винтов, включали сонары и мигом засекали лодку.
А потом наступило счастье. У корейцев случился (как загодя сообщил радостный особист) великий праздник, и они пошли пьянствовать в базу, передав нас подоспевшим америкосам - олухам царя небесного, потерявшим лодку, несмотря на все свои чудо-ЭВМы и компьютеры, ровно за два часа. И мы оторвались, и всплыли, и пробили зарядку, и определили место по радиомаякам и «лорану», и обменялись со штабом ТОФ сеансами связи, и услышали по радио «Маяк» об ожесточенных боях на территории Вьетнама. А утром всех нас командир порадовал, сообщив, что в пролив прет американская АУГ (авианосная ударная группа) во главе с атомным «Энтерпрайзом», и нам на борту старушки-дизелюхи велено идти на американскую корабельную группу в учебную торпедную атаку...
Когда страна прикажет быть героем, будем...
- Но поскольку разведданные запоздали, - сказал Федор Иванович, - мы же три дня не всплывали, то, чувствует мое сердце, наша лодка уже внутри авианосного соединения. Давайте теперь гадать, где он, этот «Энтерпрайз».
И мы – штурмана, командир, старпом - часа два вместо сна и заслуженного отдыха рисовали на карте пролива АУГ, варианты его построения и прохождения пролива. И ведь угадал Федор Иванович! Не зря был чемпионом бессрочного командирского чемпионата бригады по нардам и шахматам, не зря дважды в неделю мурыжил торпедный расчет на тренажере, не зря ходил в моря (и побеждал!) на призовые стрельбы Главкома.
Мы настолько точно заняли точку в проливе, что в течение трех часов на расстоянии 20-40 кабельтовых (типа около 5-7 километров, это по меркам морского боя совсем рядышком!) от нас проползла вся группировка во главе с парочкой атомных крейсеров и с атомным же «Энтерпрайзом» в центре. Они забили шумами своих винтов весь горизонт. Они нас не слышали, несмотря на хваленые сонары, опускаемые и буксируемые ГАСы, самолеты и вертолеты ПЛО.
Они не слышали, а Федор Иванович Гнатусин и мы - торпедный расчет дряхлой дизелюхи Б-88 - четырежды выходили в торпедную атаку «пузырем» (вместо торпеды из аппарата выстреливается пузырь сжатого воздуха) на авианосец вероятного тогда противника: с носовых курсовых, дважды в проплывавший борт, а напоследок - еще и в грохочущую здоровенную американскую жопу.
Сделав дело, мы поползли на юг, поближе к Вьетнаму, к островам Нампо, в район боевого дежурства. А капитан 3 ранга Федор Гнатусин, не таясь от экипажа, приказал боцману просверлить на своей парадной тужурке дырку для обещанной Красной Звездочки.
В апреле 1979 года мы вернулись из автономки - с затекшими перископами, оглохшей акустикой, нулевым сопротивлением изоляции, крякнувшей гидравликой носовых горизонтальных рулей, изуродованным южными штормами легким корпусом и невязкой счисления места в 17 миль...
Наша атака американского авианосца стала хрестоматийной. И это радует.