Аграфена Фёдоровна Закревская
Урождённая графиня Толстая - известная красавица "золотого века",
предмет увлечения и адресат стихов Е. А. Баратынского, А. С. Пушкина
и П. А. Вяземского. Хозяйка подмосковной усадьбы Ивановское, куда
в 1830-е годы съезжалась вся Москва. Эта рыжеволосая светская
красавица умела обольщать и влюблять в себя мужчин. Из-за цвета
волос и красоты, её прозвали Медной Венерой. Ею восхищались, а она,
казалось, всегда искала настоящую любовь. Или просто была слишком
влюбчивой для того, чтобы хранить верность мужу. Пушкин называл её
"беззаконной кометой в кругу расчисленном светил". Под её чары
подпадал всякий, кто имел неосторожность приблизиться к ней.
Баратынский влюбился... Эта любовь принесла ему много мучительных
страданий, отразившихся в его многочисленных стихотворениях...
ФЕЯ
Порою ласковую Фею
Я вижу в обаяньи сна,
И всей наукою своею
Служить готова мне она.
Душой обманутой ликуя,
Мои мечты ей лепечу я;
Но что же? странно и во сне
Непокупное счастье мне:
Всегда дарам своим предложит
Условье некое она,
Которым, злобно смышлена,
Их отравит иль уничтожит.
Знать, самым духом мы рабы
Земной насмешливой судьбы;
Знать, миру явному дотоле
Наш бедный ум порабощён,
Что переносит поневоле
И в мир мечты его закон!
1824
═══════ •❖❖❖• ═══════
К...
Мне с упоением заметным
Глаза поднять на вас беда:
Вы их встречаете всегда
С лицом сердитым, неприветным.
Я полон страстною тоской,
Но нет! рассудка не забуду
И на нескромный пламень мой
Ответа требовать не буду.
Не терпит бог младых проказ,
Ланит увядших, впалых глаз.
Надежды были бы напрасны
И к вам не ими я влеком.
Любуюсь вами, как цветком,
И счастлив тем, что вы прекрасны.
Когда я в очи вам гляжу,
Предавшись нежному томленью,
Слегка о прошлом я тужу,
Но рад, что сердце нахожу
Ещё способным к упоенью.
Меж мудрецами был чудак:
«Я мыслю», пишет он, «итак
Я несомненно существую.»
Нет! любишь ты, и потому
Ты существуешь: я пойму
Скорее истину такую.
Огнём, похищенным с небес,
Япетов сын (гласит преданье)
Одушевил своё созданье,
И наказал его Зевес
Неумолимый, Прометея
К скалам Кавказа приковал,
И сердце вран ему клевал;
Но дерзость жертвы разумея,
Кто приговор не осуждал?
В огне волшебных ваших взоров
Я занял сердца бытиё:
Ваш гнев достойнее укоров,
Чем преступление моё;
Но не сержусь я, шутка водит
Моим догадливым пером.
Я захожу в ваш милый дом,
Как вольнодумец в храм заходит.
Душою праздный с давних пор,
Ещё твержу любовный вздор,
Ещё беру прельщенья меры,
Как по привычке прежних дней
Он ароматы жжёт без веры
Богам, чужим душе своей.
1824
Комментарии 10