…Лайжит медленно опустилась на стул, чувствуя, как от усталости у нее дрожат ноги. Гости разошлись, мужчины вышли во двор покурить, Балма, напичканная успокоительными, наконец-то заснула, впервые после смерти сына. Соня и Юля, как два замерзших воробышка, молча сидели в обнимку в гостиной. Между ними с первых дней знакомства установились сестринские отношения, они доверяли друг другу свои тайны, секреты. Максар всегда радовался, видя, как дружны между собой сестра и жена.
-Юлька, спасибо тебе за Соню, - говорил он сестре, - спасибо, что приняла мою жену, как родную.
-Глупенький, а как же может быть иначе, - с укоризной говорила ему сестра, - Соня твоя жена, ты ее любишь, она тебя тоже, это видно с первого взгляда. Ты счастлив с нею, именно поэтому я должна быть благодарна своей невестке за то, что рядом с нею тебе хорошо, тебе комфортно, за то, что она делает тебя счастливым. Если бы она была злой мегерой и причиняла тебе страдания, вот тогда бы уж я точно показала, где раки зимуют. Пойми, глупенький мой братец, когда ты счастлив, счастливы все мы.
-Ох, сестренка, как же ты быстро повзрослела, - горячо обнял ее Максар, - а ведь недавно еще совсем маленькая бежала за мной и просилась на ручки.
-И ты брал меня на ручки, таскал с собою везде, играл, даже косички заплетал, когда мамы не было дома. Ты вообще во всем мне потакал, баловал, ты всегда был мне настоящим старшим братом, был и есть, вот за это я тебя обожаю.
- А ты была моей настоящей младшей сестричкой, которая тоже всегда баловала меня, всегда делилась гостинцами, никогда одна все не съедала, обязательно дожидалась меня, чтобы разделить со мною. Помнишь, я сильно болел, ты тогда училась во втором классе? Помнишь?
-Да, я тогда несколько дней в школу не ходила, - улыбнулась Юлька, – я пережидала за углом, пока мама с папой уйдут на работу, потом заходила домой и ухаживала за тобой. Мне было так тебя жалко, мне не хотелось, чтобы ты, больной, целый день один лежал дома.
-Да, ты тогда развлекала меня, как могла. И сказки читала, и песни пела, и даже сценки разыгрывала. Багодаря тебе я тогда выздоровел намного быстрее, - с благодарностью вспоминает Максар.
…А сейчас Юлька сидит на диване, обнимает обессилевшую от слез и потрясения его жену, свою любимую невестку и вспоминает брата. Слезы непрерывным потоком льются из глаз, она уже даже их не замечает.
-Знаешь, Соня, - говорит она сквозь слезы, - Максар всегда переживал, все ли у нас хорошо. Еще в школе, уезжая на соревнования, он каждый день звонил домой, справлялся, как мы, как у нас дела, рассказывал о себе, как он устроился. Мы всегда знали, как он, где он. И когда я собралась замуж, он целую лекцию прочел моему Илье, все переживал, что он будет меня обижать. И я тогда поняла, что он с уважением будет относиться к своей жене.
-Оооой, – разрыдалась Соня, - почему, за что его убили? Он же не сделал никому ничего плохого. Как такие изверги могут ходить по земле, дышать, пить, есть? Как наш малыш будет расти без отца? Максар так любил его, так баловал. В последнее время он как будто чувствовал, все говорил, не могу наглядеться на вас, дорогие мои. Давайте спать втроем, я буду вас обоих обнимать, так мне хочется этого. И все обнимал, целовал. И в то утро он поцеловал меня, сына, прежде чем идти на прогулку с собакой, хотя раньше он наоборот старался к нам не подходить, чтобы не разбудить.
-Значит, он все – таки чувствовал, - тихо произнесла Юля, - он же мне накануне вечером позвонил, все расспрашивал, как у меня дела, у Илюши, ребятишек. Обещал приехать в гости в следующие выходные. Просил буузы ему настряпать и домашний хлеб испечь. Я ему обещала все приготовииииить.
Юлька заплакала в голос, вместе с нею зарыдала и Соня. Лайжит, сидя на кухне, тоже плакала вместе с ними, вспоминая любимого племянника. Веселый, открытый, общительный, он всегда беспокоился о других, нежели о себе. Лайжит не помнит, чтобы она видела его когда-нибудь раздраженным, злым, чтобы он о ком-нибудь отзывался с неодобрением. Вот только ее Сашку он осудил. Максар никак не мог простить брату, как тот обошелся с родителями, стал мало общаться с ним. Зато он почти каждый день навещал их, привозил продукты, помогал с дровами, таскал воду, хотя Жэмбэ мог бы прекрасно справляться с этим сам.
-Я не знаю, как вам еще помочь, - признался он как-то, - хоть так вам помогу.
-Да одно то, что приезжаешь к нам, навещаешь, уже огромная помощь, - прослезилась тогда Лайжит.
Когда они вернулись домой и мир в семье более или менее был восстановлен, Максар радовался больше всех. Они тогда с Сашкой долго сидели во дворе, разговаривая о чем-то, потом, Лайжит видела в окно, оба встали, обнялись и стукнув друга друга кулаком по плечу, как бывало раньше, разошлись. Тогда сын зашел домой радостный, воодушевленный и на безмолвный вопрос матери поднял большой палец и подмигнул. Тогда Лайжит была рада не меньше сына, что братья помирились.
…Саша был потрясен случившимся, он никак не мог примириться с мыслью, что брата нет, что больше никогда он неслышно не покрадется к нему, как раньше делал постоянно, и не стукнет по плечу со словами:
-Здорово, братан!
До того момента, как он увидел брата в гробу, Саша все надеялся, что это неправда, что это ошибка. Но его надежда не оправдалась, в гробу лежал именно Максар, на лице у него застыла улыбка. Он даже не понял, что произошло. Так расказывала его соседка, Анна Ивановна, пожилая женщина, которая видела, как все произошло.
-Я сидела на балконе и дышала свежим воздухом. Знаете, стараюсь рано утром надышаться, пока еще воздух свежий, - поясняла она, - пока машины не начинают портить воздух. И обычно в это время Миша (она всегда называла Максара Мишей, так как никак не могла выговорить бурятское имя) выходил погулять с собакой и направлялся в сторону парка. Так было и в то утро. Он вышел и пошел по тропинке к парку, как вдруг навстречу ему выбежали двое, то ли мужчин, то ли парней, я не разглядела. Знаете, зрение слабое стало, плохо вижу, а все диабет проклятый. Так вот, они бежали ему навстречу, пробежали мимо него, да, да, пробежали, а потом, представляете, один из них наклонился, поднял палку, которая валялась на земле и побежал обратно. Я даже не успела понять, зачем тот побежал обратно, как он с размаху ударил Мишу по голове, который как раз присел, поводок, наверно, отцеплял, чтобы собака дела свои сделала. Такой звук стоял, знаете, хрясь, как будто большой арбуз упал и разбился. Я онемела от страха, крикнуть не могу, а тот еще раз его по голове ударил. Тут подбежал второй, схватил первого, потащил и они убежали. Тот, что ударил, маленький был, и если б Миша не присел, вряд ли смог бы ударить.
Тут старушка начала плакать, сморкаясь в платочек.
-А потом, а потом я начала задыхаться, еле поднялась, зашла в комнату и упала. И тогда проснулся мой сын, начал хлопотать надо мной.
-Да, я проснулся от шума, открываю глаза, а мама лежит на полу и задыхается. У нее астма, у нее часто так бывает. Я принес ингалятор, заставил выпить лекарство. Я как –то поначалу особого значения не придал, думаю, обычный приступ. А тут смотрю, что-то не так. Она все рукой на балкон мне показывает, пытается что-то сказать, но не может. Когда ей полегчало, я вышел на балкон, смотрю, собака сидит, жалобно повизгивает и кто-то рядом лежит. Уже светало, поэтому было видно. Я выбежал на улицу и узнал сначала собаку, потом, когда подбежал, то и соседа.
…Впоследствии выяснилось, что за углом неизвестные ограбили магазин, вернее пытались ограбить. Но их застукал бдительный сторож, и тогда грабители рванули прочь. По словам сторожа, их было двое. Тогда появилась версия, что грабители убрали ненужного свидетеля, боясь, что Максар их может опознать.
-Ваш сын просто оказался не в том месте, не в то время, - сказал сотрудник милиции родственникам, - выйди он чуть позже, он разминулся бы с бандитами и остался жив.
…На похороны прилетели Цырен и Цыден, родственники виделись довольно редко из-за дальности расстояния, они всегда были очень дружны, раз в год кто-нибудь из них обязательно отправлялся в гости. И сегодня, в трудную минуту, вся семья была в сборе, все оставили свои дела и прилетели, чтобы поддержать родных.
-Даа, никогда бы не подумал, что так мы встретимся в очередной раз, - вздохнул Цырен, - планировали встретиться на свадьбе у сына Цыдена, а вон как получилось.
…После похорон Лайжит каждый день с раннего утра отправлялась к брату. Юля уехала домой, ее ждала семья, хозяйство, работа. Бато с утра уходил на работу, жизнь продолжалась, надо было зарабатывать деньги, чтобы прокормить семью, где он остался единственной опорой и надеждой двум осиротевшим женщинам и маленькому внуку, который едва учился говорить. Балма и Соня никак не могли оправиться от такого удара судьбы, ходили потерянные, отрешенные, все валилось у них с рук. Лайжит приезжала к ним и начинала хлопотать по хозяйству: варила, кормила, мыла, убиралась. Она старалась их расшевелить, заставляла покушать, насильно выводила на улицу подышать свежим воздухом. Женщины молча подчинялись ей, ели, пили, спали. Маленький Баирка, который ничего еще не понимал, всегда радовался приходу бабы Лази, как он ее называл, охотно ел кашку и супчик, играл с бабушкой, весело смеялся, когда Лайжит строила ему гримасы. На сердце у Лайжит было очень тяжело, ей тоже хотелось сидеть и вспоминать Максарчика, но она не могла этого себе позволить. Она была нужна брату и его семье, поэтому должна держаться и помогать им.
А Баирка, который очень скучал по отцу, часто начинал ходить по квартире, искал отца и лопотал:
-Папа, папа, де папа, де мой папа?
Услышав это, все трое закатывались в рыданиях, а малыш ходил между ними и удивлялся, что это все плачут?
Жэмбэ, Сашка и даже Мила тоже часто навещали родных. Все с удивлением заметили перемену в Миле. Она уже не сидела молча где-нибудь в углу, как бывало раньше, когда приходили в гости. Она, как могла, помогала свекрови. Часто она брала малышей и вместе с Соней выходила гулять. Балма и Лайжит не раз видели, как Соня рыдала у Милы на плече, пока малыши играли в песочнице. Мила как-то смягчилась, страшное горе тоже потрясло ее. Жэмбэ и Лайжит заметили, что Саша и Мила стали чаще общаться между собой, улыбаются друг другу, хотя в последнее время из-за попоек Сашки молодые почти не разговаривали.
Спустя несколько дней после похорон Лайжит случайно услышала их разговор. Дверь в их комнату была неплотно прикрыта, и, проходя мимо, Лайжит увидела, что Мила стоит на коленях перед мужем и что-то со слезами ему говорит. Лайжит невольно прислушалась и услышанное приятно ее удивило.
-Сашка, мой родной, мой любимый, - плакала Мила, - прости меня за все, за то, что вела себя как последняя стерва, за то, что никогда не понимала тебя. За родителей прости, знаю, что ты до сих пор переживаешь. Знаю, что из-за меня ты начал пить. Если бы я была тебе хорошей женой, ничего бы этого не было.
-Ну что ты, любимая, - растерянно бормотал в ответ Саша, - встань, не надо так. Ты тоже меня прости, за мою пьянку прости…
-Нет, ты ни в чем не виноват передо мной. Разве только в том, что очень сильно меня любил, потакал во всем, баловал. А я возомнила себя эдакой королевой. Ты самый лучший муж на свете, это я, все я одна виновата.
-Любимая, не надо так, я тебя так люблю, я тебя очень любл…, - лихорадочно повторял Саша.
-Нет, помолчи, пожалуйста, дай мне сказать, - перебила его жена. – Понимаешь, когда я увидела Максара в гробу, я вдруг представила, что на его месте вдруг бы был ты. И ты не поверишь, я там чуть с ума не сошла на месте. Представляешь, только от мысли, что ты мог умереть, я чуть не сошла с ума. А как чувствует сейчас Соня, я даже представить себе не могу. Потерять самого близкого человека, это так страшно. И тогда я поняла, что безумно люблю тебя, что не могу без тебя жить. И если ты будешь продолжать пить, то тоже можешь оставить меня одну. Ведь на свете очень много людей умирают от водки, правда? И Максар, он ведь тоже погиб из-за водки, хотя и не увлекался спиртным.
…Да, действительно, Максар отдал жизнь из-за трех бутылок водки. Люди, убившие Максара, сами пришли в милицию с повинной. Это оказались отец и сын, которые жили в соседнем квартале. Оба запойные алкоголики, им не на что было опохмелиться и они решили ограбить магазин.
-Мы не хотели много брать, нам лишь бы водяры, для опохмелки, - говорил в милиции отец, - кто ж знал, что сторож проснется, хотели по-тихому пару литров взять и свалить.
-Пошли за водкой, а человека зачем убивать надо было? Семью осиротили, родителей, жену, маленького сына.
-Эх, - вздохнул мужчина, почесывая рукой грязные, давно немытые отросшие волосы, - это все Вовка, сын мой. Я сам не ожидал, что он так сделат, невинного человека жизни лишит. Он отстал, я вперед побежал и не подумал, шо он человека загубит. Услышал шум, гляжу, парень уже лежит. Я сына за руку схватил и потащил. Не поверите, гражданин начальник, не смог я дальше жить с такой ношей, спать перестал, вот, сам пришел. Я Вовку тадысь избил, сильно избил, дык вы и сами видите, синячки на ём, это я ему тада поставил.
Его сын действительно был весь в синяках и ссадинах. Это был плюгавенький, невысокого роста парень лет двадцати пяти. На допросе он ничего вразумительного не мог сказать, он весь дрожал, то ли от страха, то ли с похмелья.
-Ну дык че, ну дык я, - невразумительно лепетал он, а потом как взвыл, – не хотел я тово мужика убивать, не хотел, сам не пойму, шо нашло. Подумал, выдаст нас.
Он забился в истерике, рыдал, кричал, что не хотел убивать.
Обо всем этом рассказали родным в милиции через неделю после смерти Максара.
Балма, услышав известие о том, что сын так нелепо погиб, слегла. Приехала Юлька ухаживать за матерью, Соня, которая наконец взяла себя в руки, помогала ей, Лайжит тоже всегда была рядом.
…Лайжит продолжала стоять за дверью, подслушивая разговор сына и невестки.
-Сашенька, любимый, поверь, теперь все будет по-другому, - продолжала Мила сквозь слезы, - я буду тебе хорошей женой. Я не хочу тебя потерять. И давай, родим еще малышей, не одного и не двоих, а троих, чтобы у нашей Сэлмэшки было много братьев и сестер, так ей в жизни легче будет. Да, троих, решено.
-Мила, ты что вскочила? – засмеялся Саша, - ты хочешь немедленно сделать троих детишек?
-Нет. Я хочу поговорить с мамой, - сказала Мила, чуть запнувшись при слове «мама».
-Ты хочешь позвонить маме именно сейчас? – немного удивился Саша.
-Нет, я не буду звонить моей маме, я поговорю с нашей мамой, попрошу прощения за все обиды, что ей нанесла, ей и папе, - решительно сказала Мила.
Лайжит, услышав слова невестки, бесшумно метнулась на кухню и встала у окна. У нее бешено колотилось сердце, казалось, оно готово выпрыгнуть из груди. В ушах стоял шум, по вискам били молоточки. Видимо, от волнения поднялось давление, подумала она.
-Мама, - услышала она вдруг тихий голос невестки, - мама, можно с вами поговорить.
Услышав слово «мама» из уст невестки, Лайжит еще больше разволновалась, на глаза тут же навернулись слезы. Она оглянулась и увидела Милу, которая стояла посреди кухни со слезами на глазах. Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга, потом бросились в объятия друг другу. Они стояли в обнимку и плакали, не в силах не произнести ни слова. Саша заглянул и ушел в комнату, радуясь жизни впервые после смерти брата.
Лайжит и Мила потом долго сидели на кухне, пили чай и беседовали о всякой всячине.
Вечером, когда Жэмбэ пришел с работы, его ожидали веселые улыбающиеся лица самых близких ему людей, приятные новости и вкусный ужин, приготовленный руками жены и невестки.
…На следующий день Лайжит поделилась радостной новостью с Балмой, которая понемногу начала вставать, с Соней и Юлькой. Балма, выслушав сестру, сказала:
-Хорошо, что смерть моего сына открыла глаза Миле, теперь хоть вы не будете больше страдать, бедные вы мои. Хоть вы теперь счастливы.
Эти слова она произнесла от чистого сердца, женщины обнялись и затихли, радуясь, что в трудную минуту им есть на кого опереться, что есть на свете люди, готовые разделить с ними все тяготы жизни.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев